передвинули на новую, более теплую подстилку, чтобы не замерз.
– Зря ты так. Мне кажется, ты ей понравился.
– У меня все конечности переломаны, ожоги гноятся, я давно не мылся, и от меня здорово воняет, – перечислил Лин Ху. – Честно говоря, было очень неудобно перед ней, но это замечательно, что она сделала вид, будто не обратила внимания. Но мне все еще стыдно. Хорошо, что она больше тут не появится.
– А меня ты не стесняешься? – Сяо Тун села на корточки рядом, помогла поправить подстилку, укутала обоих плотной шерстяной тканью.
– Перед тобой мне еще больше неудобно. Но у меня разве есть выбор?
– Значит, сбежишь, как кости срастутся?
– Мне нужно будет вернуть тебе этот долг. – Лин Ху так свернулся, что ушел под одеяло с головой. – Не знаю, неприятно ли тебе смотреть на меня и находиться рядом, но потерпи, пока я не смогу отплатить тебе.
Сяо Тун слушала его с улыбкой. Настроение было прекрасное. Она даже забыла, что они все еще посреди гор, снегов, что у них есть только этот мешок, в котором еда однажды закончится, и что ей теперь долго заботиться о Лин Ху. Они выбрались из такого положения, что будущее вновь казалось ей веселым приключением.
Лин Ху и Сяо Тун даже не представляли, сколько прошло времени, пока они боролись за свою жизнь, пока прятались. И что искал их не только Ван Хайфен.
Люди с пика Ланфэн успокоились, забрали тело Ян Шанюана и с почестями похоронили его. Про Фа Ханга они словно бы и забыли. Да, мальчик был одним из них, но многие ученики, повзрослев, уходили с пика. Фа Ханг не уходил – его исключили ради безопасности других. Поэтому Ланфэн и приходил только за телом Ян Шанюана. Фа Ханг больше не был их головной болью. Они даже не хотели знать, жив ли он, поэтому среди тех, кто прибыл тогда в крепость, не было никого из его соучеников. Конечно, когда до его друзей дошли новости, они были опечалены и обеспокоены, но не нашлось никого, кто отправился бы на поиски Фа Ханга.
Родители Тьен Ю сдались первыми спустя неделю бесплодных поисков. Тьен Жонг сказал только, что раз в крепости не было ни кнута, ни меча сына, значит, кто-то их забрал, и с большой вероятностью это был сам Тьен Ю. Они не могли узнать, в каком он состоянии, но раз смог сбежать из этой бойни, раз хватило сил прихватить оружие, то все с ним в порядке.
Его супруге было сложнее: ее мучило такое же нехорошее предчувствие, как тогда, когда младшего сына взяли в плен. Но они ничего не могли сделать и к тому же были нужны старшему сыну, которого на все это время оставили одного на два клана – клан Тьен и клан его супруги. Пришлось вернуться.
Братья Джинхэй продолжали поиск еще месяц. И так и не смогли найти никаких следов. Была вероятность, что монстры сожрали невесту старшего брата, не оставив ничего: ни обрывка ткани, ни клочка волос, и они ищут призрака. Тогда старший брат наконец решил возвращаться в клан, где всех троих ждало наказание от отца.
Ван Хайфен, пожалуй, держался дольше всех. Даже умудрялся совмещать суд с поисками. На суде при этом врал, что искал своего прежнего друга просто из интереса и, к слову, не нашел, так что пантеон может успокоиться. Но искал он Вэй Юшенга в течение трех месяцев, до поздней осени. Но не обнаружил ни следа Фа Ханга или юных заклинателей. Он видел, как сдались остальные: и те, кто искал невесту, что была с Фа Хангом, и те, кто разыскивал сына. И хотя Ван Хайфен, в отличие от них, был богом, он тоже не смог найти этих заклинателей. Его слуги наводнили зе´мли на много ли вокруг крепости. Даже в этой опустевшей и разрушенной крепости оставались его соглядатаи. Они не нашли ни следа этих детей, те как растворились. И через три месяца Ван Хайфен отозвал всех слуг. Он решил тоже затаиться.
Глава 19
Сяо Тун о прошлом, страшном слове «нельзя» и шрамах на спине
День был солнечным, и свет, отражаясь от снега, слепил глаза. Мягкой посадки не получилось: Сяо Тун за время пребывания тут так и не привыкла к возвращению в сугробы. Внизу была осень, холодная и дождливая, и заклинательница не привлекала внимания своим утепленным одеянием. Вообще, в городе думали, что с гор к ним спускается мужчина, отшельник, решивший тренироваться в уединении.
В этот раз за жесткое приземление было особенно стыдно, потому что летела Сяо Тун не одна – старик-лекарь едва не свалился с копья от такой посадки, но девушка подхватила его, помогла устоять. Заохал он так, словно упал. Взглянул осуждающе на заклинательницу, лицо и волосы которой были скрыты под тканью. Неловко, стараясь не проваливаться глубоко в снег, направился к пещере.
И застал Лин Ху за тренировкой. Лекарь был настолько возмущен, что никак не находил слов, только стоял на входе и бледнел.
Сяо Тун вошла следом, и вот у нее уже было что сказать:
– Ты знал, что мы придем! Я уж молчу о том, что тебя просили не перенапрягаться! Ты издеваешься над нами?
Голос у Сяо Тун был мужским, но так как магией этой никто хорошо не владел – голос походил не на юношеский, а, скорее, принадлежал мужчине средних лет, к тому же сильно простуженному. Лекарь не очень разбирался в том, какую магию используют заклинатели, поэтому ничего не подозревал. Фа Ханга ему не показывали и всегда прятали перед его приходом. Тем более что Фа Хангу лекаря не нужно было, помочь ему никто не смог бы.
Лин Ху не стал извиняться, просто сел на подстилку и начал снимать верхнюю рубашку. Наконец, заметив, что лекарь подобрал слова и вряд ли они будут добрыми, буркнул:
– Я просто хотел расширить пещеру.
Лекарь, поджав губы, пальцами стер со лба Лин Ху пот и показал ему. Уличенный во лжи, тот отвернулся и явно нехотя наконец произнес:
– Простите.
Сяо Тун всегда была здесь и старалась следить за тем, чтобы он просто лежал и выздоравливал. Лин Ху уже мог ходить. Боль была уже не такой резкой, как вначале. Поэтому он и рискнул потренироваться, как только девушка покинула их
