- Были бы?
- Я сказал, что драконы разумны, и самые воинственные из них - и те, кто меньше всего хотел принимать условия - погибли или бежали на крайний восток. Те, кто остался, устали от борьбы и были готовы вести переговоры о мире.
- На каких условиях? - спросил Кенходэн, очарованный всей этой концепцией.
- Это было достаточно просто. Холмы Скарту находятся к юго-востоку отсюда, и драконам было предоставлено бесспорное владение северными и центральными холмами в обмен на обещание оставить колонистов в покое.
- И это действительно сработало?
- Как и большинство договоров, - сухо сказал Венсит. - Ни Дом Оттовара, ни Совет Оттовара, конечно, не могли обеспечить его соблюдение, и некоторые люди всегда чувствуют, что их действия ограничены только тем, что им может сойти с рук. Но драконы расправляются со всеми, кто вторгается на их территорию, и никто по ним особо не скучает. С другой стороны, договор только призывает драконов оставить человеческие расы в покое, а не оставаться в горах навсегда. Они могут приходить и уходить, когда им заблагорассудится, до тех пор, пока они никому не причиняют вреда. На самом деле, драконы настояли на том, чтобы вокруг холмов были установлены обереги, чтобы гарантировать, что они хорошо будут вести себя за их пределами.
- Они настояли?
- Конечно. Более мудрые породы знают, что их более глупые собратья могут нарушить договор и что нарушение любым драконом может привести к возобновлению войны против них всех. Таким образом, обереги преграждают проход любому дракону, склонному ко злу или нарушающему договор - не всегда, конечно, одно и то же, - хотя волшебник может заставить их пройти. Как это сделала Вулфра, - мрачно добавил он.
- Эти обереги, - сказал Кенходэн. - Это ты их установил?
- Я скромно признаю эту заслугу.
- Но что мешает дракону изменить свое мнение после прохождения их? Если ваши обереги работают на основе того, что дракон думает, что он собирается делать, когда он проходит мимо них, как это предотвращает... ну, несчастные случаи, я полагаю? Я имею в виду, даже если он действительно не намерен делать ничего, что запрещал бы договор, обстоятельства могут измениться, так почему же его намерения не могут измениться в ответ?
- Мозги драконов работают не так, Кенходэн. Они живут вне времени, как бы странно это ни звучало. Они переживают все время - прошлое, настоящее и будущее - одновременно. Они знают, что будут делать, прежде чем пересекут границы защиты.
- Дракон видит будущее? Даже в момент его собственной смерти?
- Конечно. Они видят моменты всех своих смертей.
- "Всех"? - подозрительно повторил Кенходэн.
- Конечно. Время не является ни фиксированным, ни неизменным. Это бесконечно изменяющийся ряд паттернов, событий, которые потенциально могут иметь любое количество исходов, и дракон видит все свои возможные варианты будущего. Но то, что на самом деле произойдет с ним, зависит от множества факторов, многие из которых находятся вне его контроля. И по мере того, как события меняют настоящее, меняется и его возможное будущее. Схема постоянно меняется. Я сомневаюсь, что любой не-дракон смог бы выдержать такое видение, не сойдя безнадежно с ума.
- Это действительно звучит... сбивающим с толку.
- О, это так. Но на самом деле время еще сложнее, чем кажется драконам.
- В самом деле? Как?
- Возможно, тебе будет интересно как-нибудь узнать точку зрения Базела на этот счет, - сухо сказал Венсит. - ...Множество возможных вариантов будущего находится в самом сердце войны между Светом и Тьмой. Но, по крайней мере, защитники Томанака движутся только в одном направлении во времени, из прошлого в то будущее, которое на самом деле происходит. Как и драконы, если уж на то пошло, но это не обязательно должно быть так. Во всяком случае, не для смертных; у богов... другие отношения со временем, которые не позволяют им вмешиваться в него, хотя они воспринимают его так же, как это сделал бы дракон, хотя и в гораздо большем масштабе. Некоторые маги тоже могут видеть будущее, но талант предвидения сильно отличается от таланта драконов или божеств. С другой стороны, некоторые волшебники действительно могут путешествовать во времени. К счастью, это чрезвычайно редкая способность. Лучшая оценка, которую я когда-либо видел, заключается в том, что, возможно, она есть у одного из десяти тысяч, а те, кто есть, редко экспериментируют с ней. Видишь ли, есть... недостатки. Никто не может двигаться вперед за рамки своего собственного опыта, поэтому путешествие в прошлое - это единственное действительно практическое "направление". Но путешествие в прошлое гораздо менее полезно, чем заглянуть в будущее, и это очень, очень рискованно, потому что все время изменчиво.
Кенходэн пристально посмотрел на него. - Ты имеешь в виду?..
- Именно, - мягко сказал Венсит. - Трудно даже представить, почему любой теоретически здравомыслящий волшебник сделал бы что-либо подобное. Волшебник, который путешествует назад, может изменить прошлые события, может фактически уничтожить будущее, из которого он пришел. Это интересный теоретический момент - если хочешь, как только мы вернемся в Белхэйдан, я могу забрать несколько книг из своей библиотеки и дать тебе прочитать дебаты между волшебниками о том, как именно все это сработало бы, если бы кто-то был достаточно глуп, чтобы попробовать это. Ты понимаешь, что никогда не было никакого соглашения по этому вопросу, и это одна из причин, по которой только сумасшедший мог бы попытаться это сделать. Возникший вопрос заключался в том, создаст ли его изменение прошлого ситуацию, в которой он никогда не существовал, а это означает, что он не сможет вернуться, чтобы изменить это, тем самым не уничтожив его. Но если бы он не был уничтожен, то разве он все равно не отправился бы обратно? Могли ли его действия создать своего рода...петлю во времени, которая эффективно заманила бы не только его, но и всех остальных в тот же тупик? Или он установил бы ранее существовавшую личность до изменения времени, таким образом, оставив его нетронутым, позволив ему уничтожить все - и каждого человека - которого он оставил в будущем?
Кенходэн долго обдумывал это и вздрогнул.
- Кто-нибудь когда-нибудь был достаточно сумасшедшим, чтобы действительно попробовать это?
- Самая длинная смена, которую я когда-либо видел, составила около пяти дней, - сказал Венсит, - и волшебник, который ее совершил, ничего не делал, кроме как наблюдал из своего кабинета, используя свой грамерхейн. Тот факт, что нет записей о более длительном прыжке, может означать, что он никогда не был предпринят, или что попытка просто не была записана, или что все теории о том, что произойдет, были неверными ... или, конечно, что волшебник действительно уничтожил себя и любое будущее, в котором он мог бы оставить записки о своих намерениях.
- Я понимаю. - Кенходэн вздрогнул и заставил себя улыбнуться. - Это не безумие, Венсит - это кошмары! Теперь я буду лежать без сна, ожидая, когда какой-нибудь волшебник, прыгающий во времени, уничтожит нас всех.
- О, я бы не стал слишком беспокоиться, - сказал Венсит. - Больше шансов, что ты утонешь в пустыне в разгар летней жары. Я сказал, что это редкий талант, и большинство из горстки волшебников, которые когда-либо им обладали, не могли представить ничего достаточно убедительного, чтобы рискнуть.
- Это облегчение. - Кенходэн преувеличенно вытер лоб. - Я с радостью оставлю процессы времени драконам.
- Ты сделаешь это? - Венсит усмехнулся. - Думаю, что это, вероятно, было бы мудро с твоей стороны.
Кенходэн снова улыбнулся, более непринужденно. Возможно, это было к лучшему, что он был готов оставить это другим, поскольку он все равно никогда не смог бы экспериментировать с этим. Он попытался представить себе то, что видели драконы, но это было выше его сил. Мысль была скорее обнадеживающей, чем надоедливой, потому что он скорее подозревал, что если бы он мог понять это, он бы сам больше не был в точности человеком.
