новое тело магессы, тем сильнее я концентрируюсь на задаче по её возвращению...
Беренгар предупредил, что марнийские львы устраивают логова в пещерах. Так что, прилетев в долину, где почувствовал отзвук энергетики этого животного, я уже второй день выслеживаю тварь. И судя по настроенному в перчатке «маяку», который пульсирует всё сильнее — приближаюсь к охотничьим угодьям льва, или его логову...
Хрусть!
Звук сломанной ветки разносится в ледяной тишине словно грохот.
Я мгновенно вскакиваю на ноги, вызываю щит, защищающий от физического воздействия, и смещаюсь к здоровенной ели, под которой установлена моя палатка.
Люди! Горцы?
За деревьями мелькают тёмные фигуры, и я замираю, не зная, как реагировать. Нападать сразу не стоит — незачем проявлять агрессию. Но если они атакуют первыми...
Оглядываюсь, надеясь, что северяне не окружили меня и не задумали подстрелить в спину...
— Кто там, Ша-го? — за деревьями слышится раскатистый бас. — Горцы?
— Костёр какой-то... Никого тут быть не должно, ближайшее поселение в соседней долине, да и там десяток человек всего живёт. Не стали бы они так рисковать и лезть в угодья Риордана...
— Эй, парень! — судя по тому, как повысили голос, обращаются ко мне. — Ты кто такой будешь, и чего тут забыл?!
В который раз я благодарю Богов за то, что перчатка Ирандера умеет переводить языки и даёт мне знание, как на них говорить...
— Я охотник. Рик! — громко заявляю я, благоразумно решаясь назваться выдуманным именем. Заодно посильнее натягиваю меховую рукавицу, скрывающую частицу Арканума.
Незачем давать незваным гостям лишний повод для подозрений и размышлений…
— Ты один?
— А что?
Я выглядываю силуэты, скрытые за деревьями и сугробами. Проклятье, какого хрраша они не выходят?! Сколько их там?
До меня доносится хриплый смех.
— Да то, что одиночке тут нечего делать, Рик!
— А вас самих-то сколько?
Снова смех.
— Мы сейчас выйдем. Только не дури, лады? Мы чтим законы севера.
— Как и я, — произношу я, делая щит невидимым, но выходить на открытое пространство не спешу. — Присаживайтесь к костру.
Слышится звук приминаемого снега, и из-за деревьев выходят люди — всего десяток. Высокие, мускулистые, бородатые, в своих меховых одеждах они смотрятся куда массивнее меня. Словно медведи, внезапно принявшие человеческий облик.
Вся десятка в тёплых шубах, шапках, странной обуви, скатанной из шерсти, в снегоступах, с копьями и луками в руках. Впереди идёт самый здоровый из северян — ростом он ничуть не уступает Советнику, а шириной плеч и вовсе его превосходит!
Он выше меня на две... пожалуй, даже на три головы! Его золотистая борода заплетена в длинную косу и покрыта инеем. Приплюснутый здоровенный нос, большие, глубоко посаженные глаза, кустистые брови, широкий рот улыбается, но эта улыбка больше напоминает волчий оскал! Через всё лицо мужчины, от правого виска, цепляя глаз, нос, край рта и скулу, протянулся старый шрам.
Остальные скады под стать своему предводителю (я сразу понимаю, что он у них главный)...
Подойдя вплотную, мужчина окидывает взглядом мой скромный лагерь.
— И правда один?! Ты либо невероятный смельчак, парень, либо большой дурак! Ты хоть знаешь, что это за места?
— Знаю, конечно. Потому и здесь, — пожав плечами, отвечаю я. — Но не знаю другого — как тебя зовут, и кто ты такой?
Спутники здоровяка, стоящие за его спиной, что-то ворчат, однако он расплывается в улыбке, показывая крупные белые зубы.
— И правда, с моей стороны это грубо, парень. Я Торс, главный в этой ватаге. Мы тоже охотники.
Я вижу, что пара человек Торса, услышав его слова, хочет что-то сказать, но наткнувшись на взгляд предводителя, не решаются открыть рта.
Проклятье! К чему бы это? Он лжёт, или?..
Надо было воспользоваться символом Локх! Не сообразил сразу...
А между тем, северянин без всякого стеснения присаживается на бревно рядом с моим костром и протягивает к нему руки.
— Благодарю за гостеприимство, Рик, — говорит он, глянув в мою сторону, — Ты не против, если мы присядем здесь?
— Места под этой кроной хватит всем, — отвечаю я ритуальной фразой скадов, и вижу, как глаза Торса одобрительно поблёскивают.
Он переводит взгляд на своих людей.
— Эй парни, а ну соорудите ещё один костёр! Мы с самого утра на ногах, пора и передохнуть! Поделимся с охотником нашей добычей!
Вскоре рядом с моим костром загорается второй, куда больше, и третий — поменьше. Охотники, скинув снегоступы, споро разделывают подстреленного оленя и начинают жарить его, заваривают в котелках травяные отвары, достают курительные трубки и попыхивают ими, рассевшись по принесённым из леса небольшим брёвнам.
Как и полагается, я предлагаю северянам поделиться своими припасами, но так как это они напросились к моему костру — скады отказываются, и сами делятся со мной.
Забавно, но в «цивилизованной» Империи или «отсталом» Ялайском королевстве таких обычаев нет — в отличие от народов северян или степняков. И те и другие относятся к встреченным в дикой местности путникам весьма и весьма обходительно и доброжелательно...
— Откуда ты, Рик? — спрашивает здоровяк, пока мы едим жареную оленину.
— Из Вастаго, — называю я самое восточное поселение скадов, расположенное на одном из крошечных островов возле побережья.
— Далеко забрался, — недоверчиво прищурив глаза, замечает Торс и кивает на мои ножны. — Да и снаряжение у тебя... Не припомню, чтобы у рыбаков такие клинки были. Одежда, опять же...
— В приграничье после войны много чего осталось, — ничуть не смущаясь, отвечаю я. — А на одной рыбе долго не проживёшь... Кое-что собрал, кое-что обменял.
На самом деле такие истории были не редкостью. Да, северяне не любили, когда кто-то лез на их земли, однако те, кто жил вплотную к приграничью, охотно торговали и обменивались с местными жителями. В частности — с теми ялайскими селянами, которые осваивали те земли. Перед путешествием сюда, прекрасно понимая, что могу встретиться со скадами, я навёл кое-какие справки.
— Понимаю... Молодёжь нынче больше торгует, чем воюет, — хмыкает здоровяк. — Не то, что во времена моей юности... Тогда бы мы, скорее, отправились в набег, чтобы забрать нужное силой!
— Те времена прошли, — усмехаюсь я. — Не знаю, как в западной части приграничья, а в восточной поселения ялайцев теперь охраняют солдаты, а среди крестьян живут колдуны. Трудно им что-то противопоставить — придёшь с мечом, они издали тебе голову взорвут... Умирать просто так, без возможности попасть
