Последовало еще несколько ударов – о которых никто и не понял, что это удары, полагая восстановлением прежних вольностей. Яна восстановила Палату Пэров и Тайный Совет, где добрых три четверти мест было отведено именно что видным оппозиционерам. Вот только прежней роли они уже не играли, были лишены возможности хоть в малейшей степени влиять на государственные дела – а их право представлять новые законы, эдикты и уложения было обставлено таким количеством бюрократические рогаток, что перед ними отступил бы и бюрократ номер один нашего времени принц Диа-мер-Сонирил.
Другим указом Яна возродила полсотни придворных чинов трех наименований, ввиду архаичности не отмененных, но давненько вышедших из употребления – и вновь ввела пышные мундиры установленного еще до Вьюги образца. Все до одного они достались опять-таки оппозиционерам, теперь вынужденным посвящать немало времени новым обязанностям. Что они приняли с восторгом – обязанности эти мало чем отличались от обязанностей тех двух дворян, что некогда, раззолоченные и со шпагами на боку, каждое утро выносили ночной горшок кого-то из французских королей. Сварог в одиночестве от души посмеялся, первым читая пространный указ: прежнее звание Хранителя драгоценностей императрицы разделяется на пять – Хранитель ожерелий, Хранитель перстней и так далее. Смотритель дверей в тронный зал, Смотритель люстр Алмазного коридора, Хранитель трона... Однако к этому следовало отнестись серьезно. Человеку стороннему звания, вроде «носитель королевского ночного горшка» или «хранитель королевского исподнего», показались бы уморительными – но не Сварогу, практикующему королю и поневоле знатоку придворных нравов. За эти звания многие грызлись насмерть, интриговали наперебой, звания служили предметом черной зависти и вожделенной мечтой...
Вдобавок жизнь Келл Инира, по сравнению с последними годами, оживилась невероятно, била ключом. Из забвения были извлечены и многие архаичные церемониалы, требовавшие пышных одежд, долгих и сложных ритуалов, часто с участием всех имевших допуск во дворец, часто проводившихся с императрицей во главе. Соответственно новые звания всевозможных Распорядителей и Церемониймейстеров.
Оппозиция была этим ублажена и покорена – это полностью отвечало ее заветным чаяниям. Так уж вышло, что стремившимися отсечь Сварога от рычагов управления оказались как раз веральфы, преследовавшие ясные, конкретные и практические цели. А подавляющее большинство «простых» ларов-оппозиционеров стремилось в первую очередь к возрождениям «славных старинных традиций», прадедовских укладов. Вот им и предоставили такую возможность – именно они большей частью участвовали в долгих церемониях (люди посерьезнее их игнорировали, предпочитая балы), увлеченно просиживали часами на заседаниях Палаты Пэров и Тайного Совета, переливая из пустого в порожнее, интриговали из-за повышения в придворных званиях и более почетного места на церемонии. Они были не на шутку счастливы «возвращением к истокам и традициям». И не на шуг-ку умилялись тому, что и императрица, взявшись, наконец, за ум, повзрослев, уже не проводит время на земле, а каждый день появляется в Келл Инире, участвует во всех церемониях, даже тех, что затягиваются на весь день.
Они и не подозревали, корявые, что с некоторых пор императриц стало две. Что Яна преспокойно ведет прежний образ жизни, а на занудных церемониях присутствует другая, которую не так уж и давно на Той Стороне звали Велорена Тагарош...
Поначалу над неизбежными сложностями, проистекающими из ее появления, здесь как-то не задумывались, но уже через пару дней, когда Велорена пребывала в самом засекреченном сильванском санатории, спохватились: а какое место, собственно, отвести в жизни Империи девушке, как две капли воды похожей на императрицу? Чересчур опрометчиво было бы явить ее в Келл Инире – каких-то конкретных страхов или подозрений не было, но ситуация получалась из ряда вон выходящая – с чем и Яна согласилась в конце концов.
Разумеется, и речи не было о том, чтобы упрятать девушку под замок и превратить в подобие здешней Железной Маски – хотя история таларских королевств знала несколько подобных случаев. Яна категорически заявила, что не допустит ничего подобного, речь идет как-никак о ее прапрабабушке, которая в поразительном сходстве нисколечко не виновата и не просила, чтобы ее сюда забирали.
Пока Канцлер и профессор Марлок (да и сама Яна) ломали головы, Сварог поступил проще: полетел в Ла-терану, уединился с Интагаром и Анрахом, рассказал им все и попросил из кожи вон вывернуться, но изобрести дельный совет. Этим двоим он доверял на земле, как никому другому, в их умении хранить тайну не сомневался.
Интагар и сказал после недолгого раздумья: по его скудному разумению лучше всего и полезнее всего сделать девушку двойником императрицы, в данном конкретном случае заменяющим оригинал на занудных придворных церемониях и всевозможных протокольных мероприятиях. Мэтр Анрах в два счета подготовил научное обоснование – то есть изложил одиннадцать исторически достоверных примеров из прошлого, когда девять королей и две королевы как раз и использовали двойников. От чего получалась нешуточная польза – дважды двойники были убиты заговорщиками, не подозревавшими, что убивают двойников...
У всякой медали и монеты есть оборотная сторона... Из доклада Интагара Сварог узнал о печальном прецеденте: однажды чересчур возомнивший о себе двойник одного из ронерских королей возмечтал убить «оригинал» и стать полноправным властителем. Успел даже предпринять кое-какие шаги по плетению заговора. Однако король и его министр тайной полиции не страдали излишней верой в человечество и уж идеалистами безусловно не были. Обложили двойника соглядатаями так надежно, что быстро обо всем узнали, после чего на одной из королевских охот лишний король без малейшей огласки был отправлен к праотцам и с обезображенным лицом прикопан в чащобе. После чего к придворным и егерям вернулся настоящий король на том же коне и в том же костюме, так что никто ничего не заподозрил, и правду узнали лишь лет через полсотни, обнаружив дневник министра, – но и тогда ничего, понятно, обнародовать не стали...
Мимо этого обстоятельства никак нельзя было пройти. Никто и не подозревал Велорену в коварных замыслах, но в таких делах излишней подозрительности не бывает. А потому Велорена с самого начала была под присмотром дюжины опекунов, снабженных, к тому же, надлежащими техническими средствами – причем они все до единого были мастерски имитировавшими людей киборгами (пылившиеся в архивах имперские технологии, дополненные хелльстадскими). Киборгов была чертова дюжина – тринадцатого все искренне принимали за вице-канцлера лорда Сварога.
Игре благоприятствовало еще и то, что строгий придворный этикет строго ограничивал общение императрицы с подданными, в том числе и на балах. В последние годы Яна частенько его нарушала, но теперь к нему вернулись, что опять-таки умиляло ревнителей старины из числа оппозиционеров.
Так что Яна, как сама призналась Сварогу, прямо-таки наслаждалась неожиданно свалившейся свободой, пропадая на земле, и в Келл Инире появлялась пару раз в месяц (не считая, разумеется, тех случаев, когда бывала на деловых совещаниях). Оба дядюшки Яны были в курсе, но вели себя по-разному. Диамер-Сонирил играл свою роль безукоризненно, и только три дня назад поинтересовался у Сварога, нельзя ли подыскать и для него двойника, чтобы избавиться от некоторых особо занудных придворных церемоний, отрывавших его от упоительной возни с деловыми бумагами. Поскольку с той же просьбой обратился и Канцлер, мастерские занялись двумя новыми киборгами. Что до принца Элвара, он всякий раз хохотал, оказавшись наедине со Сварогом и в киборге не нуждался – он и до того не одну сотню лет появлялся в Келл Инире не чаще пары раз в год, пренебрегая этикетом так ретиво, что с этим и самые упертые ревнители старины давно смирились.
Словом, все обстояло прекрасно, и Сварог всерьез подумывал дать Золотым Гномам заказ на еще одного «своего» киборга – на сей раз для Латеранского дворца, чтобы полностью избавиться от докучливых придворных церемоний...
