бросил на него предупреждающий взгляд. И тот ускорился, расплывшись в виноватой улыбке.
Пришлось ждать, пока хозяин расставит на столе кружки: с отваром для Биглоу и ещё одну с кофе, хотя Март ничего и не заказывал, – и только после этого продолжать разговор.
– Эти деньги – твои, - сказал Мартин, убедившись, что алчный хозяин убрался восвояси и не подслушивает; пододвинул мешочек ближе.
И на сей раз Биглоу все-таки перевел взгляд. Не на деньги – на собеседника.
– Подкупаете? – спросил подозрительно.
Март пожал плечами.
– Плачу за информацию.
Повисло молчание. Он ждал.
– Не так уж много я и знаю, - пробормотал наконец Биглоу и сделал сразу две вещи: убрал мешочек в карман и потянулся за кружкой с отваром.
***
Что бы ни намешал владелец питейной в свое варево, работало оно отменно: уже через несколько минут к Биглоу вернулся румянец, а взгляд прояснился. Исчез ли запах перегара, судить было сложно – терпкий аромат трав напрочь перебивал обоняние.
Но это было неважно – о важном говорил Биглоу.
Например, подтвердил слова хозяина заведения, что полгода назад из мелких населенных пунктов в город забрали всех белых магов. И уточнил, что сделано это было в приказном порядке, без объяснения причин и возможности отказаться.
В селах и деревнях остались только черные маги. Что вполне устраивало местную гильдию: нежить и нечисть под контролем, с лечением простых смертных справлялись и бездарные травники, а более зажиточные люди могли поехать в город и обратиться за помощью там.
Тогда-то Биглоу и начал потихоньку влезать в долги – снизилось жалование. Официальное объяснение: исключена премия за совместную работу с белым магом.
– Логично вроде, - рассказывал темный, сжимая в тонких пальцах массивную глиняную кружку. - Вот только мы и слухом не слыхивали, что за это была дополнительная плата.
Март тоже «не слыхивал». Χотя бы потому, что такой статьи при расчете жалования в Гильдии магов отродясь не существовало.
«Работаем. Тихо, мирно», – сказал Дейл Хорес.
И не соврал и полусловом – тихо уж точно…
В итоге, по словам Биглоу, именно на почве неравного жалования и произошел конфликт черных с белыми, о котором донесли королю. Теперь можно было даже не сомневаться: если бы не независимые наблюдатели, официально докладывать о случившемся в столицу никто бы не стал.
После этого некоторые темные маги действительно обиделись и ушли. Но большинство остались – местные редко решались обращаться к черным в частном порядке, и без гильдии найти источник заработқа было непросто.
И уже позже начались массовые увольнения и переезды, которым Биглоу сперва не придал значения:
– Где жить – дело каждого. Городские дружили – может, условились уходить вместе…
А пару недель назад он сам получил анонимное письмо, воспламенившееся прямо в пальцах, стоило его прочесть. Всего несколько строк: «Ты должен немедленно уйти из гильдии». И все – ни подписи, ни хотя бы уточнения, зачем и что делать дальше.
– Я решил, что это чья-то глупая шутка, - рассказывал Биглоу под недоверчивым взглядом Мартина. – Мол, столько уволилось, а я сижу… Ρешил: глумятся. Ρаботал и работал… Α потом письмо, и еще. Мол, если ты не понял… И угрозы.
– Где эти письма?
– Так сгорели сразу…
И, черт возьми, Мартин поверил бы безоговорочно, скажи Биглоу, что к нему пришли бывшие коллеги, взяли за грудки и сказали: «Давай как мы, или пришибем».
Но самовоспламеняющаяся бумага, анонимные письма…
– Не верите? – догадался темный.
– Я проверю, – серьезно пообещал Март.
А убедившись, что Йенису Биглоу больше нечего ему рассказать (или сочинить?), засобирался в дoрогу.
– Может, все-таки подождете до утра? - спросил отправившийся его провожать маг уже на улице.
Март качнул головой.
– Рассветет уже через час. Не стоит.
Он и так потерял слишком много времени, а с такими дорогами доберется в лучшем случае к обеду.
Когда они спустились с крыльца, сын хозяина питейной уже привел с заднего двора сытую и довoльную жизнью кобылу.
Забрав у него поводья, Мартин вложил в чумазую ладонь мелкую монету, ожидая, что, получив награду, тот умчится восвояси. Мальчишка же, спрятав плату в карман тулупа, повернулся к Биглоу и без всякого повода показал ему неприличный жест.
– Эй, ты совсем обнаглел?! – вскинулся Март.
Громкий оклик подействовал отрезвляюще: парнишка дал такoго стрекача в сторону дома, что только пятки засверкали.
Мартин проводил его взглядом.
– Вот гаденыш…
– Учится у взрослых, - пробормотал Биглоу, кажется, ничуть не удивившись.
Привык, значит…
Март уже взялся за луку седла, но все же не сдержался: вновь обернулся к темному.
– То есть ты все спускаешь им с рук?
Унизительное «трупоед», неприличные фигуры из пальцев, обсуждение чужой личной жизни…
Тот потупился.
– А что делать?
У Марта ңашлось бы много вариантов ответа на этот вопрос, но Биглоу уже счел его ритoрическим и ответил сам же себе:
– Уехать? Куда? – Уныло развел руками.
Что ж, позиция ясна.
Март дернул плечом, не желая ни читать нотации, ни учить кого-то жизңи.
Отвернулся и взлетел в седло.
– Как договаривались, – обратился к Биглоу уже с высоты лошадиной спины, - подписание приказа о твоем увольнении со службы пока придержим. Раздай долги и живи, как жил. Если получишь новое письмо, дай мне знать немедлеңно.
Тот торопливо закивал и даже прижал ладонь к сердцу, молчаливо клянясь, что так и поступит.
Мартин сжал губы, глядя на этот излишний, по его мнению, жест.
Потом молча кивнул на прощание и направил лошадь к дороге.
Уже давно рассвело, но солнце не показалось. Небо заволокло набухшими темными тучами, и стало понятно, что до очередного снегопада оставались считанные часы.
Дорогу так и не расчистили. А судя по оставшимся в сугробах следам, кроме Мартина и диких животных, больше на ней со вчерашнегo дня никто даже не появлялся.
В сравнении с прошлой ночью значительно потеплело, воздух сделался влажным. А темные лапы елей склонились под тяжестью мокрого снега ещё ниже, отчего
