Однако какими бы пьяными ни казались встречавшиеся на пути атланта гуляки, все они узнавали его, встречая приветственными криками. Владельцы питейных заведений наперебой приглашали отведать турийского (красного, белого, розового) вина; девицы в пестрых юбках дарили могучему корсару призывные улыбки вкупе с многообещающими взглядами.
Наконец Кулл подошел к большому двухэтажному зданию, находившемуся почти на самой окраине Дуур-Жада, которая, впрочем, заметно отличалась ухоженностью и чистотой улиц. Да и масляные лампы, подвешенные на специальных крюках, которые крепились к стенам домов, встречались тут так же часто, как и в самом центре пиратской столицы.
Атлант пнул ногой тяжелую дубовую дверь, и из-за нее грянул многоголосый приветственный хор. Большой зал оказался до отказа забит пиратами, местными шлюхами и всевозможными жуликами, которые вечно вьются вокруг моряков памятуя о том, что с легко нажитым и расставаться не жаль.
Здесь, в «Оке Бури», собралось почти полкоманды с «Богини Морей». Эта таверна была излюбленным местом отдыха людей Кулла. Да и сам атлант предпочитал именно это заведение всем остальным. Здесь неплохо кормили и всегда подавали хорошее вино. К тому же с хозяином таверны, всегда улыбчивым толстяком по имени Тито, Кулл состоял почти в приятельских отношениях.
Капитану живо освободили место во главе одного из больших столов, за которым уже веселилось десятка три матросов его команды.
Едва атлант опустился на скамью, рядом с ним тут же оказался кормчий Шарга.
— Ну что? — поинтересовался он. — Ты уже успел повидаться с Карбом?
— Только что от него, — лениво отозвался Кулл, после чего задал встречный вопрос. — А что, ты действительно всерьез надеялся, что я передумаю с ним встречаться?
— Конечно же, нет, — усмехнулся Шарга. — Я слишком хорошо успел изучить твою упрямую натуру, чтобы надеется на то, что ты передумаешь и прислушаешься наконец к голосу здравого рассудка.
Услышав такое из уст своего шкипера и друга, Кулл от души рассмеялся.
— А вот тут ты не прав, старый волк. Не прав, что бы ты там ни думал о старине Карбе. Не далее как сегодня я убедился, что он не такая уж свинья, каковым ты его считаешь.
— Не только я один, — поспешил заверить его Шарга. — Да любой из нашего Братства думает о Карбе точь-в-точь как я. А некоторые просто мечтают собственноручно свернуть его жирную шею.
— Ну, вот это, пожалуй, совсем ни к чему, — вполне серьезно заметил атлант. — Лично я знаю многих людей, кто гораздо более, чем Карб, заслужил такую участь. Взять бы хотя бы нашего общего друга барона Ридо и его плюгавого сынка. Вот уж про кого смело можно сказать, что они слишком зажились на этом свете. Да, каким бы мерзавцем ни считали перекупщика Карба, все равно он в сравнении с этой парочкой будет выглядеть сущим младенцем… овцой против волков.
— Скорее, против двух шакалов, капитан, — сразу помрачнел шкипер, едва Кулл вспомнил о своих заклятых врагах. — Для волков они слишком уж трусливы. В подлости они, конечно, переплюнут кого угодно, включая и всех наших перекупщиков вместе взятых.
— Вот видишь? — усмехнулся атлант. — Ты сам это признаешь.
— Конечно, признаю, — охотно согласился Шарга. — Какой смысл отрицать очевидное?
— А раз так, — продолжил Кулл, — то оставь в покое Карба. В этом мире есть куда большие подлецы, чем он.
— Тем не менее, — настойчиво произнес Шарга, — это вовсе не означает, что тебе и дальше следует продолжать вести с Карбом дела. Вот помяни мое слово. Этот боров вполне может выкинуть такое, чего от него никак не будешь ожидать.
К великому удивлению шкипера, с этим его последним утверждением атлант согласился весьма охотно.
— Клянусь всеми богами, это правда. Действительно, Карб умеет удивлять. И не далее как полчаса назад я имел возможность в этом убедиться.
И Кулл рассказал шкиперу о подарке, который Карб ему преподнес. При этом он не скрыл ничего, подробно описав те обстоятельства, при которых, сам того не ожидая, сделался владельцем прекрасной, стоящей немалых денег рабыни. Однако, против всех ожиданий, Шарга не выразил и тени восторга по сему поводу. Скорее, наоборот.
— Вся эта история только укрепляет мои подозрения относительно этого купца, — прямо объявил он капитану. — Ох, чует мое сердце, не к добру сделан тебе сей подарочек. Не лучше ли будет от него избавиться, пока не поздно?
Удивленно посмотрев на шкипера, атлант откровенно удивился:
— В своем ли ты уме, Шарга?
— Я-то в своем, — последовал раздраженный ответ. — А вот на счет тебя, пожалуй, можно усомниться. Здесь, на острове, всякому известно, что ни один из перекупщиков не сделает тебе подобного подарка просто так, по доброте душевной. Эти ребята, если бы только могли, и морскую воду бы нам продавали… причем втридорога.
— Это верно, клянусь Морским Отцом, — поддержал шкипера кто-то из сидевших рядом пиратов. — Свой товар они всегда ценят на вес золота. А вот за нашу добычу стараются и ломаного гроша не платить. Одним словом, все они без исключения воры и пройдохи, каких свет не видывал.
— Вот послушай, что тебе добрые люди говорят, — сразу оживился Шарга, почувствовав поддержку. — Все без исключения перекупщики — прожженные негодяи. И если кто-то из них ни с того ни с сего вдруг делает тебе ценный дар, то следует заранее начать готовиться к самому худшему. Если, конечно, не хочешь, чтобы беда застала тебя врасплох.
Атлант бросил на Шаргу взгляд, в котором удивление было перемешано с целой гаммой других чувств: раздражением, досадой, негодованием. Однако уверенный в своей правоте шкипер не обратил на это особого внимания.
— Есть вещи, к которым всегда следует относиться серьезно, капитан, — как можно убедительнее произнес Шарга. — А когда имеешь дело с такими темными лошадками, как Карб, никогда не следует забывать об осторожности. Если, конечно, не хочешь в самый неподходящий момент получить нож между лопаток.
— А по-моему, ты уже перебираешь в своей бесконечной подозрительности, — объявил ему Кулл. — Но для всего должны быть хоть какие-нибудь мало-мальски стоящие основания, которых у тебя нет. Скорее наоборот. В данном случае решительно все говорит в пользу Карба. И это признает всякий, кроме тебя.
— О чем это ты?
— Да хотя бы о том, что Карб предложил за наши последние трофеи сумму, по меньшей мере на четверть выше, чем любой другой перекупщик на острове. По-твоему, он и это сделал с неким коварным умыслом?
— А как же? По-другому и быть не может. И ты сам, чувствую, еще вспомнишь каждое мое слово, сказанное по этому поводу.
Спор капитана и шкипера грозил затянуться надолго. Каждый считал себя правым и нипочем не желал уступать другому. Однако конец завязавшейся между ними перепалке все же наступил, причем самым неожиданным для обоих образом.
