на то, чтобы убаюкать своё расшалившееся сознание сладкой сказочкой о вечной любви, ему нужна была правда. Он прислушался в себе, но никакого чувства потери не ощутил. А ведь оно неизбежно должно было возникнуть, если бы жившая в его сердце любовь действительно отдала концы. Ничего подобного Джарет не испытывал, любовь по-прежнему наполняла его душу покоем и счастьем, вот только к Кристине это чувство уже не имело никакого отношения.
На закате стелющиеся по земле солнечные лучи подсвечивали вечно задёрнутые красные шторы кабинета снизу, как театральные софиты. От этого потолок превращался в экран телевизора, по которому черти транслировали последние новости из мира преисподней. Тёмные тени плавно перекатывались по багряному фону, напоминая булькающее варево из крови и частей тел грешников. Обычно это зрелище Ксантипу успокаивало, навевая мысли о его собственной неуязвимости в этом мире, однако сегодня оно вызвало лишь раздражение. Магистр был зол и успокаиваться не собирался.
— Ты и впрямь решил потягаться с бессмертным в стойкости? — вопрос прозвучал в его голове, но в отличие от первого сеанса общения с хозяином, не привёл Ксантипу в состояние истерики. — Глупец, да ты бы не выдержал и десятой доли того, через что пришлось пройти этому парню, чтобы стать бессмертным.
— Извини мою дерзость, хозяин, — промурлыкал Магистр, — но мне представляется, что ты кое-чего не учитываешь. Мы с Джаретом находимся в неравном положении. Это ему придётся умирать, а я должен буду всего лишь возвращать его к жизни. Остановить своё сердце — это довольно неприятная штука, знаешь ли.
— Ты проиграешь это пари, — приговор хозяина прозвучал столь безапелляционно, что Магистр сразу как-то сник, — а в качестве утешительного приза получишь насмешки своих же подчинённых. Боюсь, удовольствие от лицезрения страданий этого парня не перекроет твои репутационные потери.
— Я полностью доверяю твоему суждению, — пошёл на попятную Ксантипа, — их обоих сегодня же казнят.
— Экий ты кровожадный, Магистр, — в голосе хозяина полностью отсутствовал эмоциональный окрас, хотя по форме это вроде бы была ирония, — вот только толку от твоей кровожадности с гулькин нос. Неужели ты не видишь, что в твои сети угодила золотая рыбка?
— Джарет — сбитый лётчик, — проворчал Ксантипа. — Даже если он и согласится снова активировать установки подчинения, я смогу управлять только его телом, но не разумом.
— Да причём тут этот бессмертный? — хозяин был явно разочарован тугодумием своего слуги. — Я говорю про девчонку.
— Согласен, Мастер является для Ордена ценным приобретением, — поспешил оправдаться Ксантипа, — но у меня сейчас полно Мастеров. Не понимаю, в чём её особенная ценность.
— Ты видишь, Создатель, с какими непроходимыми тупицами мне приходится работать, — хозяин устало вздохнул. — Чучело, да ты же сам вычислил, что Кристина является одним из трёх факторов, от которых зависит судьба Ордена.
— Я полагал, что нашим талисманом удачи является Мартин, — попытался возразить Ксантипа, но тут же смешался, поскольку осознал, что сам же и подставился. Свой талисман он тупо проворонил.
— Люблю, когда слуги сами себя ругают за косяки, — глумливый смешок хозяина прозвучал для Магистра эдаким обвинительным приговором. Тот уже сжался в ожидании расправы, но ничего не случилось. — Если бы ты, вместо того, чтобы ковыряться в своих кривульках, постарался заглянуть в суть процессов, которые они отражают, то давно бы понял, что из всей троицы только Кристина способна привести Орден к процветанию, а остальные два фактора негативны.
— Чего же я не учёл? — обиженно пробурчал Ксантипа. — Я проверяю состояние всей троицы постоянно. В графике Кириной дочери нет ничего, что бы указывало на её предрасположенность к сотрудничеству.
— Эти графики просто отражают вероятность тех или иных событий, причём на довольно короткий срок, — голос хозяина зазвучал назидательно, словно он был учителем, а Магистр — неучем. — Но события могут и не отражать глубинной сущности объекта, всё зависит от обстоятельств. Даже трус способен совершить героический поступок, если обстоятельства сложатся определённым образом, а любящий сын, наоборот, может предать своих родителей. Однако нужно быть полным идиотом, чтобы постоянно ожидать от труса храбрости, а от преданного — предательства. Психика людей очень мобильна и подвержена влиянию обстоятельств, но их сущность не меняется.
— Не понимаю, какая мне от этого польза, — принялся канючить двоечник.
— Если ты знаешь, что движет тем или иным человеком, то всегда сможешь создать подходящие обстоятельства, чтобы его истинная сущность проявилась, — голос хозяина звучал отстранённо, в нём совсем не было раздражения, хотя ему вроде бы следовало злиться на тупость своего слуги.
— Но почему я не могу таким же образом использовать Мартина или Киру? — Магистру показалось, что он нашёл уязвимость в рассуждениях хозяина, но ошибся.
— Всё очень просто, дружок, — пояснил тот, — у этих двух персонажей есть принципы. Интересы близких людей и уж тем более всего человечества представляют для них гораздо большую ценность, чем их собственное благополучие и даже жизнь. А чем тут занимается Орден, не подскажешь?
— Понимаю, — Магистр невольно склонил голову, хотя хозяин и не мог этого видеть. — Добровольно они не пойдут на сотрудничество, их можно использовать только с помощью обмана. А чем отличается от них Кристина?
— У нашей барышни тоже имеются принципы, — ехидный смешок хозяина прозвучал совсем неуместно. — Её главный принцип — это удовлетворение своих желаний, а желает эта самочка власти над людьми. Нет, ей вовсе не хочется стать хозяйкой мира, королевские регалии ей до лампочки. По своей сути она — коллекционер.
— В каком смысле? — растерялся Ксантипа.
— Разве ты не встречал коллекционеров? — хозяин насмешливо хмыкнул. — Эти забавные персонажи посвящают свою жизнь поиску подходящих экспонатов для своей коллекции, могут даже убить из-за какого-нибудь артефакта, а потеря ценного экспоната представляется им настоящей трагедией. Вот только наша барышня коллекционирует не вещи, а людей. Она жаждет любви и восхищения лишь экспонатов своей коллекции, а потому стремится превратиться для них в некое высшее существо, эдакий идеал. К неудовольствию нашей циничной собирательницы, люди отчего-то не жаждут поклоняться какой-то девчонке, так что ей приходится их приручать как домашних питомцев.
— Так Джарет — это её дрессированная собачка? — от подобной мысли Магистр расхохотался.
— Да, этот бессмертный является последним приобретением в коллекции нашей барышни, — согласился хозяин. — А до него была мама, няня, брат и даже в каком-то смысле её отец. Но главным успехом Кристины несомненно был мамин муж, которого она обольстила и забрала себе.
— Так она начала дрессировать своих близких ещё в детстве? — Магистр восхищённо зацокал языком. — Уважаю.
— Ну не всех ей удалось подчинить полностью, — поправился хозяин. — Кира, к примеру, оказалась крепким орешком, но и она поддалась
