Зеннона, пышно одетые гости и майское солнце, сверкающее в волосах Хейрона. Сколько прошло времени с тех пор? Неужели чуть меньше трех месяцев?.. А кажется, что это осталось в далеком прошлом…
Очнувшись от воспоминаний, я призналась Кинну:
– Знаешь, я ведь даже не прочитала положенной молитвы – вместо этого упрашивала Дею помочь мне избежать свадьбы.
– Ты – что? – пораженно спросил он.
Я грустно усмехнулась и добавила:
– А потом я увидела, как ты сжигаешь книгу Закона.
Даже в тусклом свете месяца было видно, как сильно Кинн ошеломлен, и я улыбнулась. А через пару мгновений серьезно сказала:
– Как видишь, тебе незачем винить себя в том, что ты разрушил мою жизнь.
– Вира… – начал было Кинн, но я его перебила:
– Я всё равно не была бы счастлива с Хейроном.
Кинн замер и медленно проговорил:
– Но когда нас перехватили Каратели, он сказал мне, что вы поженитесь, как только вернетесь в Зеннон.
– Что? Нет! Я не собиралась!.. – Я вспомнила, как Хейрон, схватив меня у Черного леса, шептал о том, что увезет в поместье Утешителя Йенара. – По крайней мере, добровольно.
– Значит, у Черного леса вы из-за этого поссорились?
На секунду я задумалась, не рассказать ли ему всю правду, но почувствовала, что еще не время, и, опустив взгляд, произнесла:
– Да.
Кинн прикрыл глаза и покачал головой, будто не в силах смириться с какой-то мыслью.
– А я ему поверил… Чувствую себя дураком.
– Не вини себя. Ты же не знал…
Я хотела сразу объяснить ему про Ферна, как вдруг в другой комнате раздался хриплый вскрик. Кричала Тайли. Взглянув на меня, Кинн тут же сорвался с места, я – за ним.
Мы ворвались в спальню одновременно с Кьярой. Тайли стояла у окна, прижав руки ко рту, и смотрела вниз, во двор.
– Что… что происходит? – прошептала она и, обернувшись к нам, с расширенными от ужаса глазами спросила: – Почему я не могу перевоплотиться? Тени… Тени сейчас будут здесь!
В ее голосе прорезалась истерика.
– Всё хорошо, они до нас не доберутся, – успокаивающе сказала Кьяра.
– Что? Как это?..
Тяжело дыша, девушка снова посмотрела в окно и что-то пробормотала под нос.
– Тайли, Тайли! – позвал ее Кинн. Она с трудом оторвалась от окна и обернулась. – Сядь, пожалуйста. Тени и правда не смогут сюда попасть. Мы в безопасности.
Тайли наконец села на кровать и подняла на нас непонимающий взгляд.
– Почему?
Коротко посмотрев на меня, словно прося не вмешиваться, Кинн шагнул вперед.
– Я уже говорил тебе, что мой отец – Ронс Террен. Он оставил мне один необычный камень, эрендин. Ты когда-нибудь о таком слышала?
Тайли зашептала: «Эрендин, эрендин…» – потом покачала головой. Кинн продолжил:
– Этот камень способен защищать от Теней, он… как невидимый световой щит.
– А… – Было видно, что девушка пытается переварить услышанное. – А где твой отец взял его? – спросила она наконец.
Украдкой я посмотрела на Кинна – на его лице не дрогнул ни один мускул, когда он ответил:
– Боюсь, я не могу рассказать тебе эту историю. По крайней мере пока. И прошу, чтобы ты тоже никому не рассказывала о камне. Обещаешь?
Тайли несколько долгих секунд смотрела на Кинна, потом кивнула:
– Да, конечно.
Кьяра подошла к ней и убедила лечь, заверяя, что эрендин надежно нас охраняет. Пожелав Тайли доброй ночи, я поторопилась уйти – мне было тяжело смотреть на сестру. В коридоре я на мгновение замешкалась и, обернувшись, поймала взгляд Кинна.
Я ведь хотела рассказать ему всю правду о своих чувствах.
Но теперь, когда нас прервали, я утратила остатки решимости. Пусть. И Кинну, и мне – нам и так есть о чем подумать.
– Спокойной ночи, – сказала я.
– Спокойной ночи, – ответил Кинн. В его серых глазах мелькнула робкая улыбка, и мое сердце сжалось, но на этот раз – не от боли.
Утро началось со ссоры.
Нейт с Ферном только вернулись и, сидя на кухне за завтраком, рассказывали о прошедшей ночи: разделившись, они следили за дремерами в надежде, что те выведут их на Сая или Риссу, но безрезультатно.
– Такое чувство, что они сами их искали, – вяло проговорил Нейт.
– Или отлично притворяются, так как знают, что мы за ними следим, – возразил Ферн.
Вместо ответа Нейт широко зевнул, прикрыв рот ладонью, и Кьяра обеспокоенно сказала:
– Тебе надо отдохнуть.
Юноша мотнул головой.
– Нет, нужно продолжить поиски.
Ферн проглотил кусок бутерброда и, взглянув на Нейта, флегматично проговорил:
– Ты бы послушался Кьяры. В зеркало-то себя давно видел? Мертвецы на кладбище и те краше.
Тот побелел так, что его глаза показались совсем черными, и прошипел:
– Как ты смеешь?..
– Сравнивать тебя с мертвецами?
Обычно уравновешенный, Нейт вскочил, опрокинув стул, и все пораженно замерли, глядя на него.
– Как ты смеешь… в такой день?.. Ты что, забыл? – Губы у него задрожали, и он едва слышно выдохнул: – Лилла…
Я оледенела, когда до меня дошло. Сегодня годовщина смерти Лиллы. Я с тревогой посмотрела на Ферна – тот, казалось, чуть побледнел и, сузив глаза, холодно ответил:
– Я узнал о произошедшем спустя неделю, так что извини, что точная дата не отложилась у меня в голове.
– Если бы ты не был таким упертым и согласился выслушать нас тогда, а не ушел, громко хлопнув дверью, ты был бы в курсе!
– Значит, это моя вина?.. – Ферн тоже поднялся со стула, но тут вмешалась Кьяра. Подняв стул Нейта, она громко сказала:
– Прекратите, пожалуйста!
Нейт, ни на кого не глядя, вылетел из кухни. Кьяра торопливо последовала за ним, но вскоре хлопнула входная дверь, и сестра с расстроенным видом прошла мимо кухни в сторону спален.
Тревога вцепилась мне в самое сердце. Нельзя оставлять его одного в таком состоянии.
– Ты… поможешь Нейту с поисками? – обратилась я к Кинну.
Краем глаза я заметила, что Ферн тоже посмотрел на меня, но, увидев, что я говорю не с ним, опустил голову. Кинн понимающе кивнул.
– Конечно.
Он быстро доел свою порцию и вышел из кухни, оставив нас с Ферном наедине. Я хотела прервать неловкое молчание и спросить, всё ли с ним в порядке, но он опередил меня и, бросив в мою сторону хмурый взгляд, сказал:
– Не надо.
Он залпом допил воду и ушел. А я еще несколько минут сидела неподвижно, чувствуя, как нити чужого горя и боли опутывают меня, мешая дышать. И очень остро ощущала собственное бессилие.
Прибрав на кухне, я отправилась к Тайли – она уже проснулась и теперь сидела на кровати. Синяки
