подошел к голове вегра и коснулся черной жесткой шерсти, — ваши охранники догадываются, какие у вас гости. Ариетта сама им назвалась.
Олгер вместо ответа покачал головой.
— Вы полностью доверяете своим охранникам? — спросил землянин.
— Нет. Сейчас такое время, что никому нельзя доверять. Даже человек лояльный вчера и трижды проверенный, может оказаться, что сегодня служит другому хозяину. Теперь главный вопрос… Тот из-за которого мы уединились, — пристианец остановился напротив окна, не решаясь начать, потом спросил: — Вам известно, почему Милько интересуются принцессой?
— Да.
— Вы знаете, кто ее отец и почему императрица прятала от всех родную дочь?
— Да, господин Ольгер. Олибрия мне все рассказала.
— Так вот, капитан… Я не уверен, что Ариетта может занять святой престол нашей Империи. Вы понимаете меня? Даже если бы все зависело от одного меня, и мне достаточно было просто подвести принцессу к трону, я не уверен, что решился бы это сделать, — проговорил герцог, внимательно глядя на землянина. — Что молчите, Глеб? Это вам не на корабле, когда неверное движение руки — не всегда роковая ошибка. Я даже не уверен, что сама Фаолора хотела бы видеть преемницей свою дочь. Я ни в чем не уверен. А время, как вы говорите, утекает…
— Я уже думал над этим, — Быстров сунул руку в открытую пасть вегра, чувствуя остроту его клыков. — Конечно, ни вы, ни я, не можем сказать, какое решение будет правильным. Его бы, наверное, не могла принять и сама Фаолора. Но именно нам предстоит принять решение. Принять его сию минуту — позже такой возможности может не оказаться. И вот еще что: я не думаю, что для Империи станет лучше, если ее возглавит Флаосар или ее разорвут на части другие недобрые силы.
— Меня особо интересует одна деталь, — Ольгер подошел к землянину вплотную. — Вы замечали за наследницей, что-нибудь такое… что ее сильно отличает от всех нас?
Глеб ожидал подобного вопроса, но за долгое время пути от «Острия Славы» до Присты он так и не решил, как ответит на него.
— Она — хороший человек, — произнес землянин. — За прошедшие дни я во многом узнал ее и привязался к ней. Не раз убеждался в ее здравомыслии. От всех нас ее отличает только одно…
Герцог, нахмурив пучковатые брови, ждал.
— То, что она принцесса, — заключил капитан.
— Хорошо, господин Быстров. Считайте, что вы, — Ольгер вытянул палец в его сторону, — именно вы определили судьбу великой Империи. Посмотрим, что из этого получится, — он бросил взгляд на браслет. — У нас осталось немного времени. Я иду переодеваться. Через десять минут встречаемся в Северном зале, обсудить этапы нашей сомнительной акции.
* * *
От замка Ольгера до Дворца Эдоро, возвышавшегося темно-синей громадой на скале флаер шел в автоматическом режиме. Описав широкую дугу над морем, он сел на свободной площадке перед порталом украшенным золотым картушем. Герцог вылез из машины, поглядывая на другие флаеры, расположившиеся справа и в тени раскидистого дерева с зеленовато с серебристым отсверком листвой. Ольгер видел элегантный экипаж герцогини Роасаны, два голубых, похожих как капли воды флаера графов Салогана и Ниасара, и остроносую машину черного дерева, принадлежащую Саолири. «Исключая Роасану, остальные — не слишком дружественная компания, — подумал он. — Но ничего, мы будем драться. Со всем ожесточением, ведь ставка больше чем только моя жизнь».
Дождавшись, когда Ариетта и галиянка покинут флаер, герцог принял из рук Быстрова контейнер — в нем лежали бесценные документы наследницы, оружие — и направился к порталу.
— Эти люди со мной, — бросил он небрежно офицеру дворцовых стражей.
— Извините, господин Ольгер, каждый, входящий во дворец, должен пройти процедуру опознания, — заметил воин дворца с алой нашивкой на груди. — Разумеется, вас, как почетного члена Ложи это не касается.
— Навласал, мы спешим. К чему эти условности? — герцог дружески похлопал офицера по плечу и шагнул к приоткрытому порталу.
— Господин Ольгер… Вы же знаете, по распоряжению герцога Флаосара существуют новые строгие правила прохода! — проговорил неуступчивый страж.
— По распоряжению Флаосара⁈ — Ольгер вдруг побагровел. — Да как вы, смеете, офицер⁈ Разве вы стали бы задерживать Флаосара, проводи он здесь свою многочисленную свиту⁈ Или я уже не равен ему в ваших глазах⁈ — он надвинулся на стражника, словно яростный боевой корабль. — Запомните: Флаосар пока не правит Империей! Запишите себе в уставе: Флаосар — еще не вся Приста! Его вообще нет на Присте!
— Простите, герцог Ольгер, — страж прижал к себе фотонное копье и попятился.
Другие воины сделали шаг в сторону, пропуская строптивого герцога и троих неизвестных людей.
— Герцог, вы чудесны в гневе! — нагоняя его за поворотом, прошептала Ариетта.
— В политике это иногда единственно доступное оружие, — отозвался Ольгер, шагая по прозрачным плитам, под которыми сверкали созвездия, подчиненных Империи пределов.
Стражи стоявшие на лестнице и в длинном Зале Ожиданий не смели больше задерживать герцога и его небольшую свиту. Только маркиза Саоален, кратко справилась о настроении Ольгера и, отозвав его в сторону, полюбопытствовала, что за госпожа с темно-каштановыми волосами, так изыскано брошенными на лицо, его сопровождает. На что получила милый, но весьма невразумительный ответ.
Пройдя до конца малахитовой галереи, Ольгер замедлил шаг и едва слышно сказал Быстрову:
— Капитан, видите дверь, перед которой два церемониальных стража? Она выведет в зал рядом с трибуной. Вы должны войти в нее по моему третьему сигналу. Постарайтесь не опоздать, иначе вы рискуете не застать меня в зале, по крайней мере, живым. И сами отсюда не выберетесь.
Глеб мельком глянул на воинов в титановой броне, которым, возможно, осталось жить менее получаса, на тяжелую дверь из зеленого дерева с чешуйчатой резьбой. За этой дверью через те же полчаса должна решиться судьба Империи. Землянину отчего-то подумалось, что каков бы не был исход сегодняшнего дня: проиграет ли Ариетта битву за трон или с триумфом займет его, те милые для Присты времена, что длились полтора века при мудрой, почитаемой даже враждебными кохху Фаолоре уже не вернуться никогда.
Свернув в арочный проход, герцог прошел с десяток шагов и остановился.
— Почему бы нам не воспользоваться комнатами графа Алсинора? — спросил он сам себя вслух и пояснил принцессе: — Он — мой друг. Его сегодня здесь не ожидается, и вам ближе идти, чем из моих апартаментов.
Ольгер приложил пальцы к сенсору, автоматика приняла его, как своего, и массивные створки с шорохом распахнулись.
— Прошу, — герцог пропустил наследницу в небольшой, обставленный деревянной мебелью зал.
Затем поставил контейнер на стол и вытащил из него оружие: один мощный парализатор и три масс-импульсных пистолета. Пока Быстров и девушки прятали оружие, Ольгер еще раз внимательно ознакомился с документами и разложил их в удобном порядке, потом посмотрел на браслет и сказал:
— Пожалуй, мне пора.
— Я очень на вас надеюсь, герцог! — с пламенным чувством, произнесла Ариетта, в ее глазах словно вспыхнуло серебряное пламя.
— И я надеюсь, что скоро Приста не будет испытывать трепет при имени «Флаосар», а вас я смогу назвать «Ваше Величество», — прислонив контейнер к груди, пристианец направился в Зал Заседаний.
Скамьи из священного дерева, полукольцами поднимавшиеся от статуи Эдоро, наполовину были пусты. Сегодня на заседании Ложи было не так много людей: после вынужденного отлета Флаосара к Гарлокие политическая активность на Присте резко снизилась. Сначала с трибуны, расположенной под распростертой ладонью Эдоро, выступал секретарь по Делам Колоний — это был стандартный отчет за истекший пятидесятидневный период. Слушали его почти без интереса: всем надоели речи о падении торгового оборота, уменьшении Усредненных Оценкок Этики и Технологий на периферии, и даже вести об антипристианских настроениях на Верлоне не вызывали острых эмоций. На экране, занимавшем часть свода и стены над трибуной, демонстрировались виды планет, о которых шла речь, и беспорядки в столице Реилиды. Затем секретаря по Делам Колоний сменил граф Салоган, курировавший комиссии по Культурным Традициям и Распространению Информации. Когда его выступление подходило к концу, и он сотрясал воздух стандартными наставлениями, Ольгер встал и неторопливо направился к трибуне.
— Вы что-то хотите сказать, герцог? — осведомился Исерион — глава Имперской Ложи, всегда контролирующий заседание.
— Да, — небрежно отозвался Ольгер. — У меня кое-какие соображения по принципам распространения информации, о которых говорил уважаемый Салоган. Позвольте, граф, — он стал рядом с прежним докладчиком на тесной для двоих трибуне.
— Я почти закончил, — Салоган выдал в зал еще какую-то громкую реплику о безответственности
