– Это что у тебя? – тут же переключил я внимание на предмет угроз. – Это этим ты пукаешь в людей, юный отравитель?
– Я не пукаю! – возмутился за свою профессию алхимик. – Это газовый концентрат!
– Отлично! – зловеще расхохотался я. – Так и быть, оставлю тебе душу в обмен на шарик!
Завязалась борьба, Аль был хоть и тщедушен, но явно не робкого десятка, впрочем, это ему само собой не помогло, уже через полминуты я скрутил его в бараний рог, медленно разжимая пальцы и забирая из руки приглянувшийся мне объект изучений.
– Ульрих, аккуратно! – сипел Аль, все еще пытаясь отнять у меня мною честно награбленное. – Он очень хрупкий и работает почти мгновенно!
– Тадам! – победно провозгласил я, вздымая над головой трофей.
– Осторожно! – вскрикнул Аль, увидев мои размахивания.
– Упс. – Уже по факту случившегося констатировал я, когда шарик упал на пол, выпуская обволакивающее мутное облако, взметнувшееся как под напором вверх, а на пол с гулким «бумс» лицом в пол рухнуло бесчувственное тело алхимика. – А вот нечего было под руку кричать!
Но он мне уже ничего не ответил, так как сам резонно заметил перед этим казусом, что газ действует практически мгновенно. Ну а мне же в свою очередь было о чем задуматься. Во-первых, я не сразу осознал причины, по которой все еще стою на своих двоих, а не валяюсь в бессознательном состоянии рядом на полу с Алем. Понимание пришло, когда рука задумчиво потянулась почесать темечко, а наткнулась на рефренную поверхность шлема Арнольда Жеткича. М-да уж, маг воды действительно сделал себе достойный уважения артефакт. Мало того что шлем позволял дышать под водой, так он еще и на поверхности продолжал работать, похоже, отсекая внутрь все нежелательные примеси в воздухе. А во-вторых, я отметил, что газ легче воздуха, потому как пьяные еноты по-прежнему сидели за своей мисочкой, о чем-то перебрехиваясь и пожевывая яблочки. Отравленное облако не опустилось к полу, отчего лесные братья не рухнули в беспамятстве с вдохнувшим отравы алхимиком.
– Парни. – Я ухватил Аля за ноги, подтягивая его по полу к оконному проему. – С дороги, больного тащу, надо ему продышаться дать.
Еноты пожали плечами, но пропустили меня с моей ношей к окошку, которое я открыл, впуская в номер свежий воздух, чтобы проветрить помещение, да и своего пациента заодно взгромоздить на подоконник, придерживая аккуратненько за поясок хламиды, дабы чего доброго не упустить драгоценную тушку товарища.
– Ваше благородие, срочно в штаб! – В комнату резко ворвался один из солдат посыльных командования, успел что-то выкрикнуть, вытянуться по струнке, после чего рухнул плашмя без сознания на пол, а я от неожиданности и с толикой испуга стал смотреть на свои пустые руки и не менее пустой подоконник, где еще секунду назад находился мой друг. Вот не любят люди правила приличия, вот, сколько в них ни вдалбливай умение стучаться, перед тем как войти, а они все равно умудряются обо всем забыть. А мне еще потом красней перед алхимиком, благо этаж второй всего…
* * *
Масштабность замысла магистров ордена бестиаров внушала уважение. Не зря, ох не зря я не верил в то, что удастся отделаться малой кровью, и у них не припрятаны еще козыри в рукаве.
Пока поступали только первые ласточки, пока еще гонцы и разведка собирали весь ворох новостей в кучу, но уже сейчас было ясно без лишних слов, что королевство еще до первых снегов падет, и в истории король Паскаль останется как самый недолговременный правитель. Магистрат изначально не планировал давать королевской армии зимние каникулы, дабы армейский кулак смог с южных провинций успеть стянуться к столице. Это и вправду было бы глупо со стороны мятежников, хотя оптимистов в командовании хватало.
Что произошло? Все и сразу, а началось с того, что в лагерь с северной стороны пришли крутые парни, перевязанные с головы до ног ремнями и увешанные оружием, остатки имперского полка рейнджеров охранения на северной вырубке железнодорожного пути. Пикты централизованно собирались племенами в один большой и мощный кулак, плюс последний гонец из-за горной гряды принес еще более дурную весть.
Оголодавшая империя, так долго готовящаяся к войне, разразилась восстанием местной знати, что, естественно, тут же примкнула своим лагерем к масштабной операции, уже проводимой в Финоре бестиарами.
Это конец. Это действительно конец мучений. Даже если по мановению волшебной палочки, в одну секунду здесь окажется вся южная группировка войск короны, это никак уже не повлияет на ситуацию, а лишь отсрочит неизбежное.
Чистая математика, суровая правда холодных чисел. Здесь и сейчас, на нашем северном пятачке сопротивления, суммарно сводной армией мы могли выставить общее число до семи тысяч мечей. В то время как пусть и в разрозненном состоянии, слегка оттянутый к югу войсками регуляров короны, нам уже противостоял эшелон десятитысячного воинства. И если раньше северные просторы с лесами и необжитыми территориями казались бескрайними просторами, то теперь лес, исторгающий из себя племена диких пиктов, превращался в нашего врага, зажимая нас тем самым между молотом и наковальней. А союзник, который так плотно вязал по рукам восточный фронт, сам тонул, захлебываясь кровью, в своей внутренней войне, в итоге освобождая мощный армейский пласт стального кулака бестиаров.
Не люблю повторяться, но это конец. Де-факто здесь и сейчас в течение буквально месяца на наш пятачок вольницы обрушится армада общим числом никак не меньше двадцати с плюсом тысяч. Нас не просто раскатают, нас пройдут и не заметят, выжигая и вытаптывая землю, на несколько десятилетий обрушивая экономику, вычищая всю логистическую и фуражную базу, отбрасывая крестьянство в нищету, да формально уничтожая наши пять баронств на корню.
Нет, конечно, кто-то на что-то еще надеялся. Тот же Кемгербальд дал дельную мысль, он своих девочек, а также семьи других фамилий сейчас на своих морских кораблях спешно отправлял далеко на юг. Далеко и формально в никуда. Далеко и по сути без надежды на будущее. Да, они спасутся, но глобальность картины такова, что уже к концу следующего года, скорей всего, короны уже не будет, а как следствие, не будет никакого протектората фамилиям мятежных северян, и удастся ли выжить семьям в этой обстановке, не факт. Притока денег уже не будет, укрывательством вряд ли кто станет заниматься на протяжении всей жизни тех же девчонок рыжего барона. Ну и как следствие, нищета, плен, скорей всего, неизбежная мучительная смерть с отсрочкой в год, максимум два.
Еще не начиная битвы, мы уже проиграли. Еще не извлекая мечей из ножен, мы четко с тоской в сердце осознали, что чудес на свете не бывает. Здесь и сейчас мы все были живыми покойниками.
