— Да, — ответил я.
Девушка снова разразилась рыданиями, но Фиш, осторожно поддерживая ее за руку, вывел ее из зала.
Глядя на них, я рассмеялся.
Остальные поддержали меня дружным хохотом.
Шутка удалась на славу: действительно — не только сделать рабыней-посудомойкой девчонку, которой предназначалось стать убарой всего Коса, но и бросить ее в постель самому обычному мальчишке-рабу! Об этом еще долго будут рассказывать не только во всех портах Тассы, но и по всему Гору! Как посрамлены будут Кос и Тирос — извечные враги моего Порт-Кара! Какое это удовольствие — унизить врага! Как приятно иметь власть, богатство, успех!
Нетвердой рукой я полез в стоящий у моих ног мешок и, набрав полную горсть золотых монет, швырнул их в зал, с улыбкой наблюдая, как падают на пол золотые кружочки, попавшие ко мне из Ара, Тироса, Коса, Тентиса, Тарии и самого Порт-Кара! Приверженцы мои с диким хохотом, расталкивая друг друга, полезли под столы, подбирая раскатившиеся по всему залу золотые монеты. И каждая из них — двойного веса!
— Паги! — крикнул я, поднимая кубок, мгновенно наполненный Телимой,
Жаль только, что Мидис с Табом не могут сейчас разделить со мной весь этот триумф. Я стоял, покачиваясь и держась рукой за стол.
— Паги! — потребовал я, и Телима снова наполнила мой кубок. И тогда опять полез в мешок и, зачерпнув пригоршню золотых кружочков, с диким хохотом швырнул в самый дальний конец зала, криком подбадривая бросившихся подбирать их, ползающих по полу на четвереньках моих приверженцев.
Я пил и расшвыривал монеты, пил и расшвыривал.
Зал наполнился безудержным хохотом и ликующими воплями.
— Да здравствует Боcк! — доносилось до меня со всех сторон. — Слава Боску, адмиралу Порт-Кара!
Я с остервенением швырял пригоршни все новых золотых кружочков в зал, и все громче звучали в ответ прославляющие меня голоса моих при верженцев.
— Да! — кричал я и сам. — Да здравствует Боек!
И все подносил и подносил Телиме свой ненасытный кубок.
— Слава Боску! — стояло у меня в ушах. — Слава адмиралу Порт-Кара!
— Да! — хрипел я. — Да здравствует Боек! Да здравствует!
До меня донесся какой-то словно исполненный страха крик, и я, повернувшись, сквозь застилавшую мне глаза мутную пелену разглядел сидящую на краю стола, прикованную к нему Луму. Она смотрела на меня. В ее глазах застыл ужас.
— Ваше лицо! — воскликнула она. — Что с вашим лицом?
Пошатываясь на нетвердых ногах, я недоуменно уставился на нее.
В зале внезапно воцарилась тишина.
— Нет, — пробормотала она, встряхивая головой. — Ничего. Уже ушло.
— Что случилось? — спросил я.
— Ваше лицо… — едва слышно ответила она.
— Что с ним? — не понял я.
— Нет-нет, ничего, — она опустила глаза, г. — Что с ним такое? — потребовал я ответа.
— На мгновение, — пробормотала она, — я подумала… мне показалось… что это лицо Сурбуса.
Кровь ударила мне в голову.
— А-аа! — завопил я вне себя от ярости и изо всех сил отшвырнул ногой стол, за которым я сидел, сметая с него блюда и кубки с паги. Тура и Ула истерично закричали. Сандра, в ужасе закрыв лицо руками, с диким воплем кинулась прочь, звеня совершенно неуместными в начавшейся панике колокольчиками. Лума, ошейник которой был цепями прикован к ножке перевернутого мной стола, упала вместе с ним на пол, тщетно пытаясь выбраться из-под сыплющихся на нее объедков. Рабыни заметались по залу.
Бешенство клокотало во мне. Я схватил стоящий у подножия кресла мешок с золотом и, высоко подняв его над головой, со всего размаху швырнул его в середину зала, усеивая золотым дождем копошащихся на полу, подбирающих монеты моих приверженцев.
И тут же, круто развернувшись, я нетвердой походкой зашагал из зала.
— Адмирал! — доносились до меня чьи-то крики. — Адмирал!
Я зажал в кулаке висящую у меня на шее золотую медаль с изображением боевого корабля и бегущей вокруг него надписью «Совет капитанов Порт-Кара».
Грохоча сапогами по выложенному паркетом полу, крича от распиравшего меня бешенства, я зашагал к своим покоям.
Из зала, перекрывая звуки начавшейся свалки, доносились испуганные вопли.
Наконец я добрался до своей комнаты и ударом ноги распахнул дверь.
Мидис и Таб отпрянули друг от друга.
Я едва не задохнулся от гнева и дико завопил, брызгая слюной из широко раскрытого рта и пытаясь вытащить из ножен меч.
— Вы хотели доконать меня, — с трудом удалось произнести мне. — Ну что ж, Мидис, готовься к расплате.
— Нет, — вступился Таб. — Это моя вина. Это я заставил ее.
— Нет, нет! — воскликнула Мидис. — Это я, я во всем виновата!
— Пытать, я буду тебя пытать, — бормотал я. — Я посажу тебя на кол! — мне кое-как удалось взять себя в руки. Я повернулся к Табу. — Ты был неплохим человеком, Таб, — сказал я ему, — поэтому тебя пытать я не буду. Защищайся, — указал я ему на меч.
Таб пожал плечами. Он не стал обнажать оружие.
— Вы можете просто убить меня, — сказал он.
— Защищайся! — крикнул я.
— Хорошо, — ответил он и вытащил меч. Мидис, рыдая, бросилась между нами на колени.
— Нет! — причитала она. — Убейте лучше Мидис!
— Я убью тебя прямо у нее на глазах, — бросил я Табу. — А потом подвергну ее пыткам.
— Да, да, убейте Мидис, — рыдала она. — Только дайте ему уйти! Пусть он уйдет!
— Но почему, почему ты это сделала? — закричал я. — Почему?
— Я люблю его, — рыдая, пробормотала она. — Люблю!
Я расхохотался.
— Ты любишь? Ты не можешь любить, — бросил я ей. — Ты ведь Мидис — маленькая, ничтожная, эгоистичная, тщеславная дрянь! Ты не можешь любить никого, кроме себя!
— Я люблю его, — прошептала она. — Люблю.
— А меня ты не любишь? — спросил я.
— Нет, — покачала она головой. — Не люблю.
— Но ведь я дал тебе так много… всего, — я чувствовал, как слезы подступают у меня к глазам. — И разве я не дал тебе самое большое удовольствие?
— Да, — ответила она. — Вы дали мне очень многое.
— А удовольствие? — допытывался я. — Разве ты не получила наивысшего наслаждения?
— Да, — ответила она, — получила.
— Тогда почему? — закричала я.
— Я не люблю вас, — ответила она.
— Нет, ты любишь! — кричал я. — Любишь!
— Нет, — сказала она, — не люблю. И никогда не любила.
Слезы покатились у меня по щекам. Я снова спрятал меч в ножны.
— Забирай ее, — сказал я Табу. — Она твоя.
— Я люблю ее, — сказал он.
— Забирай ее! взорвался я. — И чтоб я тебя больше не видел! Убирайтесь отсюда!
— Мидис, — хрипло пробормотал Таб.
Она бросилась к нему, и он обнял ее за плечи. Так он и оставил мою комнату: обнимая девушку и продолжая сжимать в руке забытый, все еще обнаженный меч.
