— Какой еще сделки, будь ты проклят?
Молодые воины Конана в полном изумлении следили за тем, что происходит вокруг. Это было настолько им непонятно, что они забыли даже, зачем пришли сюда.
— Со стигийцем. Он обещал привести меня к сокровищам, если я заманю сюда и Малию. Она ему зачем-то нужна. Ну, я и согласятся.
— А что остальные? — спросил Конан.
— Ну она ведь не могла добраться сюда одна, так? — Марандос, казалось, обиделся на такой глупый вопрос. Конан повернулся к Ульфило:
— И ради этого братца ты пустился в путь на край света?
Ульфило сплюнул:
— Неужели ты думаешь, что ради этого глупца? Он с самого рождения был ничтожеством. Мне нужны сокровища, чтобы восстановить богатство моей семьи. А эта женщина, что она мне? Просто очередная шлюха, которую он нашел в чужой земле, все равно что лошадь или собака. Если она и нужна жрецу для каких-то целей, какое это имеет значение по сравнению с моими планами — вновь сделать свой род одним из величайших в Аквилонии?
— Твоя честь не слишком высока в цене, — сказал Конан.
— Ты не смеешь так со мной говорить, варвар! — Он уже выхватил из ножен свой длинный клинок.
— Я пришел сюда не затем, чтобы тебя убить, — зарычал Конан. — Мы были товарищами. Давай не будем драться, когда рядом враги.
— Они мне не враги, — ответил Ульфило.
— Ты заставляешь меня раскаиваться в том, что я сделал, — сказал Конан. — Только чтобы освободить вас от Набо и Сетмеса, я помог Гоме захватить город.
— Это очень благородно с твоей стороны, друг, — сказал Спрингальд. — И мы признательны тебе от всего сердца. Зачем нам ссориться. Будь с нами. Сокровища уже найдены. Но здесь существуют силы, столь древние и столь могущественные, что теперешние события в этой долине могут изменить весь ход мировой истории. А что такое несколько человеческих жизней, тем более одна женщина по сравнению с мировыми катаклизмами?
— Вы хотите, чтобы я был заодно с этим лживым, продажным жрецом? — Конан плохо понимал, что происходит. — Да вы все потеряли рассудок, не лучше Марандоса! Стигиец вам ничего не даст!
— Пифонец, пожалуйста. Я не стигиец, в моих жилах течет чистая королевская кровь имперского Пифона. Ныне я соединяю древнюю корону и сокровища моего народа с неисчислимой силой существа, что пришло из межзвездных миров. Моя воля и его могущество поднимут древний Пифон из пыли и праха, и моя власть не будет знать себе равных во всей истории! — Его черные глаза горели фанатичным блеском.
— Могущество? — удивленно переспросил Конан. — Эта озерная тварь не может даже вылезти из своей дыры, так она слаба. И беспомощна, ведь ее надо кормить!
— Ты видишь эту груду золота и драгоценностей, варвар? Ты знаешь, что это?
— Это сокровища Пифона, ради которых некоторые глупцы отправившись на край света.
— А разве ты не заметил, как мало здесь безделушек и как много инструментов и древних томов?
— Трудно не заметить.
— Здесь хранится вся магическая власть империи Пифона! Когда хайборийские племена одерживали победу за победой, император каждый раз призывал к себе всех магов и волшебников, чтобы собрать их драгоценнейшие, самые сильные магические тайны в одном месте. Это величайшая колдовская сокровищница всех времен!
— И много ему было от этого пользы! — презрительно заметил Конан. — Хайборийцы мыли своих коней в каналах Пифона. А чтобы обогреться, они поджигали дворцы.
— Звезды тогда не благоволили к Пифону, — ответил жрец. — В Год Падения Пифона их пагубное расположение не знало себе равных на протяжении последних десяти тысяч лет. Но существо в озере почуяло могущество пифонских сокровищ и стало притягивать их к себе. И вовсе не случайно командир экспедиции проделал путь по пустынному бездорожью, прошел в эту долину и схоронил свои сокровища вблизи озера! И не простая осторожность заставляла людей копать землю все глубже и глубже. Каждый раз, когда казалось, что работа закончена и пора вырубить в скале пещеру для сокровищ, некий необъяснимый импульс гнал людей все дальше и дальше, пока они наконец не вышли к этой пещере.
Конан теперь смотрел на аквилонцев:
— В этих сокровищах — его колдовская власть. Неужели вы думаете, что он ее с вами разделит?
— Если он хотел нас одурачить, — заговорил Ульфило, — зачем ему было освобождать нас из темницы, зачем возвращать нам оружие, зачем приводить сюда?
Конан от всей души рассмеялся:
— Глупцы! Он вас освободил, чтобы вы перевезли его на лодке через озеро, пока люди Гомы еще не ворвались в город. Он привел вас сюда, потому что и сам не знал, что именно найдет в этой пещере. Здесь могла оказаться охрана. И живы-то вы сейчас только потому, что, кроме этих двух наемных стигийцев, у него никого нет. Но первое, что он сделает, заполучив от озерного чудовища это долгожданное могущество, — это расправится с вами.
— Надо ли слушать этого дикаря, мой повелитель? — обратился к Сетмесу рыжебородый Копшеф. — Позволь я его убью.
— Еще не время, друг мой, — сказал Сетмес. В его взгляде промелькнуло легкое беспокойство. — Неплохая возможность проверить, как поведет себя наш славный Ульфило. Аквилонец, если хочешь быть моим первым помощником, убей для меня этого северянина.
Ульфило смотрел теперь без своей обычной надменности:
— Думаешь, так будет лучше? Этот человек нам не опасен. Он один. Он низкого происхождения и чужестранец, но весь долгий путь сюда служил нам верой и правдой.
— Боюсь, не видать тебе стального жезла пифонского герцога! — сказал Сетмес с насмешкой.
— Мне нет преград! — взревел Ульфило. Он обнажил свой длинный меч. — Чтобы какой-то дикарь помешал мне восстановить славное имя моего рода!
— Прекрати! — зашептал Спрингальд. — Это ребячество!
Но его друг уже не мог внять доводам рассудка. Он видел только, что могущество его рода ускользает, и вот враг, который тому причиной.
Мечи скрестились, киммериец отчаянно боролся за свою жизнь. Прочь мысли о том, что когда-то они были товарищами. Ульфило — сильный и опытный воин, но Конан не даст спуску тому, кто обнажит против него сталь. Клинки сплетали размытую сеть мерцающего металла, противники не жалели сил.
Окружающие напряженно наблюдали за ходом поединка. Спрингальд страдал при мысли о том, что друзья хотят убить друг друга. Вульфред смотрел на них со своей обычной холодной усмешкой. Молодые воины оживленно переговаривались, обсуждая этот новый вид боя. Марандос не видел ничего, кроме сокровищ. Геб и Копшеф теребили эфесы мечей, готовые в любую секунду вонзить в спину предательскую сталь. Малия впала в забытье. Агла и Сетмес не спускали глаз с озера.
