Что же ему делать? Немедленно бежать к Повелителю Магнусу?
Нет. Правитель ни за что ему не поверит. Ведь Брэк был чужеземцем. Никто не прислушается к его словам. Его тотчас зачислят в лгуны. А если Оол узнает о том, что Брэк докопался до правды, он избавится от варвара каким-нибудь ужасным образом, быть может даже убьет его, раньше чем истечет отпущенное Брэку время…
Однако варвар знал, что должен делать. Пристально вглядываясь сквозь пыльный солнечный свет, он попытался запечатлеть в своей памяти образ волшебника в колеснице. Белые щеки. Жирные дряблые щеки. И руки… Варвар видел их всего лишь мгновение, но они больше всего поразили северянина.
Когда Брэк спустился к Ксераху, капитан в испуге сжал ему руку:
— Что ты видел?
— Ничего интересного, — ответил Брэк отмахнувшись, пытаясь сделать так, чтобы капитан не заметил его удивления.- Та же жалкая магия, что используют шаманы у меня на родине, чтобы вызвать перемену погоды…
Кратко он описал то, что видел, кроме рук Оола.
— Они били в барабаны и делали фокусы-покусы с факелами, чтобы вызвать гром и молнии. А еще Оол, завывая, произносил чары или что-то другое в таком же духе. Он, наверное, хотел вызвать бурю. Я никогда раньше не видел, чтобы это заклятие сработало, и рискну утверждать, что и теперь это не сработает.
«Потому что это и не должно оно сработать»,- прошептал варвар сам себе.
— Капитан Ксерах, мы должны немедленно… — начал было Брэк, но осекся.
Он замолчал. Пойдет ли этот простой солдат на сделку, не понимая намерений Брэка? Позволит ли он варвару использовать оружие?.. Брэк не мог доказать своих подозрений… да. Обвинение, произнесенное сейчас, пусть даже услышит его только Ксерах, доверявший Брэку, лишь выставит варвара на всеобщее посмешище.
Наморщив лоб, Ксерах внимательно посмотрел на гиганта-северянина:
— В чем дело, чужеземец? Закончи то, о чем ты начал говорить.
Наконец Брэк сообразил, что ему делать дальше. Только вечером, под покровом темноты, ему удастся что-нибудь предпринять.
Но когда Брэк понял, что ему придется сделать (причем в одиночестве), он почувствовал страх. Если он рискнет и сделает все так, как решил, жизнь капитана Ксераха окажется под угрозой… И хотя Брэк никогда не любил никаких тюремщиков, Ксерах был ему симпатичен.
К тому же жизнь Брэка была под угрозой. В этом-то не было никаких сомнений.
— Мы должны немедленно вернуться в город, — сказал Брэк, пытаясь быстренько придумать какую-нибудь ложь. Ему было стыдно врать. — Я не видел ничего особенного. Скажу лишь, что евнух пользуется никудышными заклятиями.
Ксерах расслабился.
Они отправились в сторону города. Грохот барабанов, песнопение и скрип колесницы остались далеко позади.
Снова накинув плащи, изнемогая от жары, Брэк и Ксерах молча потащились к городу.
День и ночь. Подобно припеву в балладе какого-нибудь пьяного барда, эти слова крутились в голове у Брэка, когда он пытался расслабиться, развалившись на тюфяке и ожидая подходящего часа. День и ночь…
За окном уже давно царила непроглядная тьма. Ночь уже наполовину прошла. Когда же начнет светать, у него и вовсе не будет шансов. Свет раскаленного солнца сделает его план невозможным. «День, ночь. Дождь идет…»
«Нет,- мысленно поправил себя варвар,- Ночью, этой ночью мне нужно выяснить, почему дождь не идет».
Наконец хриплое дыхание капитана Ксераха в соседней комнате стало тише. Брэк перевернулся, приподнялся на локте, а затем медленно встал. Тело его тут же стало липким от пота. Заход солнца не принес никакого облегчения, никакой прохлады. Через арку, ведущую в спальню, до Брэка донесся храп Ксераха.
Варвар босиком прокрался к колышку, где висели ножны с мечом капитана. Брэк попытался вспомнить, где располагалась рукоять меча. Примерно в центре стены, так? Варвару приходилось двигаться крайне осторожно…
Шаг.
Еще шаг.
Осталось еще три.
Потом два.
Брэк замер.
По двору под балконом прошли солдаты. Три или четыре воина, точно варвар сказать не мог. Они распевали непристойную кабацкую песенку.
Наконец тяжелая дверь закрылась. Брэк двинулся дальше, дивясь, что у бойцов Повелителя Магнуса хватало духу петь, когда повсюду полыхали пожары. В городе выгорел целый жилой квартал, так сказал Ксерах Брэку за ужином. А в эту ночь пожары продолжались…
Но солдаты? Видимо, они, чувствуя собственное бессилие, хорошо напились.
Брэк прислушался. Во дворе царила тишина.
Он поднял руку, шаря по стене в поисках рукояти гладия. Но каким-то образом, прислушиваясь к тому, что происходит во дворе, он потерял ориентацию. Протянув руку, он почувствовал, как запястье его толкнуло рукоять меча, в то время как пальцы сжались в пустом воздухе. Ножны громко стукнули о стену…
Мгновение Брэк стоял совершенно неподвижно, затаив дыхание. Но непоправимое случилось. Ксерах, разбуженный громким звуком, спросонья что-то невнятно пробормотал.
Брэк недолго сомневался. С Ксерахом каши не сваришь. Капитан запретит ему сделать то, что он задумал. Поэтому варвар выдернул короткий гладий из ножен, теперь уже не обращая внимания на звон цепей. Резко развернувшись, он рванулся к балкону и услышал, как за спиной его завозился капитан. Потом раздалось шлепанье босых ног.
Когда Ксерах выскочил на балкон, Брэк уже перекинул одну ногу через низкое ограждение. Сжав рукоять обеими руками, Брэк размахнулся и ударил мечом плашмя — так, чтобы не убить, а лишь оглушить капитана.
И снова варвару не повезло. Его удар не попал в цель. Ксерах двигался слишком быстро. К тому же он обозвал варвара грязным обманщиком…
Меч снова ударил капитана плашмя — и снова соскользнул. Капитан Ксерах упал на колени, громко вскрикнув.
Брэк снова прислушался, надеясь, что страж этажом ниже по-прежнему дремлет в караульной. Но в эту ночь варвару определенно не везло. Отдаленный топот подсказал варвару, что страж стал подниматься по лестнице, чтобы выяснить, кто кричал.
Нужно было принять ужасное решение. Остаться… и погибнуть. Или продолжать выполнять свой план, оставив Ксераха там, где он упал. Варвар знал, как накажут капитана…
Все мускулы Брэка напряглись. Теперь ему придется поторопиться с исполнением своего замысла… И вовремя вернуться к Ксераху.
Но если он не сумеет…
Ну, об этом лучше не думать.
Ксерах был добрым тюремщиком… Однако что-то в душе варвара заставило отбросить в сторону все сентиментальные соображения. Что-то более глубокое, более темное, столь же тяжелое, как цепи, связавшие его запястья.
