– Ну, кто желает попытать счастья? – Около него собралась толпа мужчин.
– Пойдем отсюда, – сказал Конан. – Не хочу этого видеть. – Он поднял завернутый в плащ меч и направился к выходу. Ордо бросил полный сожаления взгляд на едва начатый кувшин и последовал за ним.
У дверей Конан вновь поймал на себе взгляд той загадочной женщины в простом синем платье. На этот раз во взгляде сквозило неодобрение. «И что он такого сделал?» – удивился Конан. Впрочем, к черту все это. У него есть дела поважнее.
На улицу Сожалений легла ночная прохлада, и ее обитатели встретили темноту с удесятеренной активностью, будто пытаясь движением восполнить недостаток одежд. Шлюхи не дрейфовали, а буквально прыгали от одного потенциального клиента к другому. Акробаты изгибались и кувыркались, демонстрируя полное пренебрежение к законам земного тяготения и анатомии собственного тела, в обмен на это получая только пьяный смех прохожих. Но они тем не менее упорно продолжали свое занятие.
Конан задержался, глядя на жонглера. Целых шесть горящих факелов торжественно выписывали в воздухе над лысой головой актера огненный круг. Рядом с ним, как и повсюду здесь, стояла небольшая кучка зевак.
Представление их не особенно интересовало. Парочка уйдет, парочка присоединится, и тоже ненадолго. Конану стало немного жаль жонглера, и он, нащупав в кошеле медяк, бросил его в лежащую на земле шапку. Он заметил, что в шапке лежало всего лишь две монетки. К его удивлению, жонглер развернулся к нему лицом, не прекращая жонглировать поклонился, как щедрому меценату, и начал откалывать совсем уж немыслимые коленца, пропуская факелы между ног, за спиной, так что стал теперь казаться заключенным в огненное кольцо.
Ордо потянул Конана за рукав, вытащив из толпы.
– Всего за медяк, а! – бормотал он себе под нос. – А ведь совсем недавно он такие штуки делал не меньше чем за полновесную серебряную монету, а то и больше. Нищета!
– Да, – согласился Конан. – По-моему, город спятил. Я нигде по эту сторону Валайстского моря не видел столько нищих. Их здесь настолько много, и они настолько бедны, что дадут сто очков вперед любым другим трем городам, вместе взятым. От цен, которые заламывают здешние торговцы, купца в Султанапуре хватил бы удар, а у здешних такие кислые лица, будто они вот-вот по миру пойдут. Два кувшина вина стоят целый серебряный, а жонглер показывает свои лучшие трюки всего за грош. Похоже, здесь всем наплевать, что будет завтра. Скажи мне, что здесь происходит?
– Слушай, я тебе что, ученый? Жрец? Пророк? Я слышал, ходят слухи, что здешний трон проклят богами, что сам Гариан проклят.
Конан непроизвольно сделал отгоняющий злых духов жест. С проклятиями следовало быть поосторожнее. Несколько прохожих заметили движение руки киммерийца и поспешили убраться в тень. У них, по-видимому, хватало и собственных проблем, и лишние им были ни к чему.
– Слушай, – спросил после недолгого раздумья Конан, насчет вот этого самого проклятья. Оно как, официально объявлено? Допустим, выступил жрец, или там парочка дипломированных астрологов?
– Нет, ничего такого не было, – признал Ордо. – Но об этом болтают все, кому не лень.
– Ну так какого…
Ты как попугай все это повторяешь? – грязно выругался Конан. – Ты же прекрасно знаешь, что то, о чем все кому не лень болтают, скорее всего обыкновенная ложь. Или есть хоть какие-нибудь доказательства?
– О да, такие доказательства есть, киммериец, – заявил Ордо, тыкая в Конана пальцем для вящей убедительности. – В тот самый день, когда Гариан унаследовал трон, на улицах города свирепствовал жуткий монстр. Убил человек двадцать, не меньше. Он выглядел так, как выглядел бы человек, если его сделать из глины, а потом смять, не очень сильно. А некоторые поговаривают, что он был похож на самого Гариана.
– Человек из глины… – задумчиво повторил Конан, вспомнив о данном ему пророчестве.
– Да забудь ты про этого слепого осла, – посоветовал ему Ордо. – К тому же, того монстра сразу прикончили. Кстати, это сделала вовсе не городская стража, которую ничем из казарм не выманишь. Какая-то старушка, не помнящая себя от страха, запустила в это чудовище масляной лампой. Оно вспыхнуло моментально, потом один только пепел остался. Стражники хотели ту старушку забрать, якобы им нужно было задать ей «парочку вопросов», но соседи ее отстояли. Забросали этих бездельников ночными горшками.
– Ладно, пойдем дальше, – Конан свернул в переулок.
Ордо остановился.
– Ты хоть понимаешь, куда идешь? Там же Врата Ада!
– За нами следят, – объяснил Конан. – Еще от «Бодливого Быка». Мне интересно узнать, кто это. Нам сюда.
Улочка стала еще уже и свернула в сторону. Сюда уже не долетал свет с улицы Сожалений. Запах падали и мочи резко усилился. Здесь не было мостовой, лишь случайный хруст камешка под сапогом да их собственное дыхание нарушали тишину. Они двигались в полной темноте, лишь иногда прорезаемой светом из окон, находившихся настолько высоко, что живущие за ними могли чувствовать себя в некоторой безопасности.
– Продолжай говорить, – прошипел Конан. – О чем угодно. Что у вас за король, этот самый Гариан.
– Расскажи ему все, да расскажи, – пробормотал Ордо. Он король – и больше мне нечего о нем сказать. Лично мне на королей наплевать. Да и тебе, вроде, тоже.
– Ты прав, – согласился Конан и добавил, понизив голос: – Продолжай. Мы слишком пьяны, чтобы молчать, гуляя в такое время в районе Адских ворот. – Конан проверил, как движется в ножнах меч. Далекий свет из окон отразился в его глазах, придав ему сходство с лесным животным. С хищником. Ордо запнулся обо что-то вонючее, с сочным чавканьем облепившее его сапоги.
– Да разрази гром это поганое место! Ну что еще я могу сказать о Гариане? Хорошо, что он избавился от этих чародеев. Короли мне нравятся больше, чем эти чернокнижники.
– Как это ему удалось? – спросил Конан, прислушиваясь к ночным звукам. Кажется, скрипнул песок под ногой?
– О, это у него вышло очень просто. На третий день своего правления он обезглавил всех придворных заклинателей. У его отца, Гатениуса, их было несколько дюжин. Кое-кому из них все же удалось спастись, а остальных… Гариан отдал приказ своим Золотым Леопардам перед рассветом, и уже к восходу солнца всех вытащили из постели и обезглавили. Гариан заявил потом, что те из них, которые успели бежать, были подлинными чародеями, и поэтому он не станет конфисковывать их имущество. А те, кто не сумел разгадать его, Гариана, замысел, на самом деле были паразитами и шарлатанами. Он раздал их имущество беднякам – в том числе даже обитателям этого квартала. Последнее его доброе дело.
