Но довольно.
Этот образ я погружаю в стремительные воды памяти и не оглядываюсь на него, пока он уплывает.
Я иду вперед по открытой дороге с друзьями — старыми и новыми. Слишком долго мои клинки пребывали в покое, слишком чисты мои сапоги и плащ. Слишком беспокойна Гвенвивар. Слишком беспокойно сердце Дзирта До’Урдена.
Мы отправляемся в Гаунтлгрим, как утверждает Бренор, хотя мне это кажется безнадежным предприятием. Но по правде говоря, это не имеет значения: он уходит завершать свою жизнь, а я иду искать новые берега — чистые берега, свободные от оков прошлого, новую часть моей жизни.
Вот что значит быть эльфом.
Вот что значит быть живым. Жизнь — это наиболее мучительное испытание для рас долгожителей. Даже люди делят свои жизни на этапы, хотя редко осознают их быстротечность, переходя с одной ступени своего существования на другую. Каждый, кого я знал, обманывал себя, полагая, что текущее положение вещей будет неизменно из года в год. Так легко говорить об ожиданиях, о том, что будет лет через десять, и быть уверенным в том, что мир вокруг останется прежним или улучшится в соответствии с желаниями.
«Такой будет моя жизнь в течение года!»
«Такой будет моя жизнь в течение пяти лет!»
«Такой будет моя жизнь в течение десяти лет!»
Все мы твердо верим в эту иллюзию, стремясь облегчить себе дорогу. Но в конце этого пути, будь то год, пять лет, десять или пятьдесят, именно пройденное, а не цель, достигнутая или потерянная, определяет, кто мы. Путь — это история нашей жизни, а не успех или провал в ее конце. И наиболее важный вопрос, на который необходимо отвечать самому себе: «Какова моя жизнь сейчас?»
Я Дзирт До’Урден, некогда из Мифрил Халла, некогда изгнанник города дроу, некогда ученик удивительного мастера оружия, некогда любимый муж, некогда друг короля и других прекрасных и значительных личностей. Это реки моей памяти, утекающие теперь к далекому океану, чтобы я мог отыскать исток нового пути и свое сердце.
Я уже не ищу цели, как ни удивительно это осознавать, потому что мир вышел за рамки того, что я считал истиной. Королевства полны предчувствием повой тьмы и страхом, маня того, кто захочет изменить существующий порядок вещей.
Однажды я принесу с собой свет, чтобы рассеять тьму, но сегодня я беру клинки, так долго лежавшие без дела, и приветствую ее.
Хватит! Я излечился от раны, оставшейся после потерь!
И это ложь.
Дзирт До’Урден
Год Раскопанного Знания (1451 ЛД)Она создала хитрое приспособление — похожий на наперсток конический кусок гладкого кедра с острием, как у дротика, и отверстием, позволявшим надевать его на палец. Она надела и осторожно затянула шнурок. Мирское стало магическим, дротик на пальце уменьшился и принял форму красивого кольца с сапфиром.
Сияющее украшение как нельзя лучше подходило величественному образу Далии Син’фелл. Высокая гибкая эльфийка носила прическу в виде единственной толстой косы из переплетенных иссиня-черных и рыжих прядей, сбегавшей с правой стороны головы (левая была гладко выбрита). Длинные пальцы были украшены не только драгоценными кольцами, они оканчивались ухоженными ногтями, окрашенными в белый цвет и усыпанными крошечными алмазами. Льдисто-голубые глаза могли как заморозить, так и сжечь сердце человека одним лишь взглядом. Далия выглядела воплощенным идеалом художника аристократии Тея, благороднейшей из благородных дамой, способной сводить с ума, вселять в сердца трепет желания или огонь убийственной ревности.
Она носила в мочке левого уха семь бриллиантов, по одному на каждого убитого ею любовника, а в правом — два более мелких сверкающих гвоздика — для поклонников, которых еще предстояло убить. Как и у некоторых мужчин, на голове Далии имелась синяя татуировка, сделанная красителем из растения вайд. Не многие женщины Тея решались сделать с собой подобное. Изящный гипнотизирующий узор из синих и фиолетовых точек, созданный умелым художником не без помощи магии, украшал левую, выбритую сторону ее черепа. Если Далия изящно поворачивала голову вправо, можно было увидеть шагающую среди синих тростников газель. Когда она резко поворачивалась влево, казалось, гибкая кошка готовится к прыжку. Когда в голубых глазах сверкало желание, ее цель, будь то мужчина или женщина, могла только беспомощно разглядывать вызывающие головокружение узоры Далии и оказаться в ловушке, из которой невозможно освободиться.
Далия носила багровое платье без рукавов с вырезом на спине и глубоким декольте спереди, мягкие округлости груди контрастировали с жесткими швами дорогой ткани. Платье почти доставало до пола, с правой стороны имелся разрез до бедра. Это заставляло жаждущие взоры мужчин скользить от блестящих красных ногтей на ногах, мимо изящных ремней рубиновых сандалий и выше по фарфоровой коже красивой ноги. Достигнув бедра, взгляд не мог не двинуться выше через стягивающий разрез черно-красный шнур. У платья был высокий воротник, демонстрировавший тонкую шею, на которой сидела голова идеальной формы. Эльфийка напоминала изящную фарфоровую вазу со свежим букетом.
Далия Син’фелл осознавала свое величие.
Выражение лица Корвина Дор’Кри, вошедшего к ней в комнату, в очередной раз подтвердило производимое Далией впечатление. Он нетерпеливо приблизился к ней и заключил в объятия. Он не был ни высок, ни крепко сложен, но его объятие было болезненно крепким. И он грубо притянул женщину к себе, покрывая поцелуями ее подбородок.
— Не сомневаюсь, тебе не много нужно для удовлетворения, но как насчет меня? — спросила она, и невинность в ее голосе только подчеркнула сарказм.
Дор’Кри отодвинулся, чтобы посмотреть в ее глаза, и широко улыбнулся, продемонстрировав вампирские клыки.
— Я думал, вы наслаждаетесь моим празднеством, миледи, — ответил он и снова приблизился к ней, нежно прикусив кожу на шее эльфийки.
— Успокойся, любовь моя, — прошептала Далия, но при этом, дразня его, двигалась так, чтобы Дор’Кри не смог последовать ее совету.
Ее пальцы ласкали его ухо и путались в длинных густых черных волосах. Она дразнила его всю ночь, а с приближением рассвета у вампира оставалось все меньше времени. Особенно учитывая то, что они находились в башне со множеством окон. Он попытался подтолкнуть ее к кровати, но Далия не сдвинулась с места. Вампир усилил натиск и прикусил кожу менее нежно.
— Спокойнее, — прошептала женщина, хихикнув. — Ты не сделаешь меня одной из твоего племени.
