Ознакомительная версия.
Сжал и дёрнул, разбивая сгусток силы, живущей в Драконе, обнажая живое человеческое сердце и человеческую суть…
Раздался крик, от которого содрогнулись земля и небо.
Парящий Дракон сложился, будто сломались крылья, не способные больше удерживать огромное тело.
И понёсся вниз.
– В атаку! – проревел Кранг, взмахнув рукой.
Собравшееся воинство отозвалось дружным воплем.
* * *
Дракон закричал.
Нотти, ошеломлённая, смотрела, как отец падает вниз. Она потянулась внутрь себя, почувствовала бурлящую, ждущую приказа силу. Она сможет. Она… она взлетит, так или иначе, подхватит отца, накажет предателей…
– Нотти, Сева! – крикнула мать. – Охраняйте меня!
На миг Нотти замерла в возмущении, глядя на Тэль, которая, выпрямившись, тонкая как струна, смотрела на падающего дракона. Потом увидела, как двинулись в их сторону ряды солдат. Услышала, как чаще застучали барабаны Красных Беретов. Как Сева, взмахнув рукой, конь об коня с Ярославом повёл стражей навстречу армии.
И сжала губы.
Мама.
Знает.
Что делает.
Она увидела, как Лой, обняв маму, стоит рядом с ней и смотрит на отца. На секунду их взгляды встретились, и Нотти вдруг впервые в жизни поняла: «Да она ведь его тоже любит, у них что-то…» Поняла – и вытолкала из себя эту мысль, со стыдом и смущением. Это было не её, и не ей было их судить.
А её были сотни магов с Изнанки, приветствующих падение Дракона.
Нотти улыбнулась злой короткой улыбкой и, раскинув руки, побежала к магам. Воздух весёлыми вихрями закрутился у её пальцев, потом вспыхнул – она бежала, оставляя за собой две огненно-дымные полосы, – а маги Изнанки уже творили какие-то заклинания. Их было много, может, четыре сотни, может, пять, и они владели всеми четырьмя Стихиями, да ещё и природные маги среди них были, анимаги, оборотни – вот, один за другим перекидываются в гигантских волков и медведей…
Но она же Нотти.
Она же дочь Дракона и Единорога.
Она была в Замке-над-Миром, и тот принял её.
И она знает хорошее и плохое, и то, самое главное, чего не знают эти люди: если тебе дана сила, то тебе дана и ответственность…
Нотти вытянула руки перед собой – и стена огня и ветра встала между ней и Беретами.
Первые заряды ударили в стену и растворились в ней бесследно.
Нотти чуть наклонилась вперёд, чтобы было удобнее. От жара огненного барьера у неё начали курчавиться ресницы.
Она не знала, для чего матери нужно время.
Но она даст ей столько времени, сколько потребуется.
* * *
…Тэль и Лой стояли, взяв друг друга за плечи, глядя друг другу в глаза.
– Ты меня уж прости, – прошептала Лой.
Кошки не привыкли извиняться. Но уж если это делают – то искренне.
– Я давно простила, – сказала Тэль. – Нет, не так. Я и не обижалась.
– Прости за то, что завидовала. И завидую, – сказала Лой. Ухмыльнулась.
– Ещё б ты не завидовала, – гордо отозвалась Тэль. И посерьёзнела. – Пошли, подруга.
Они обе закрыли глаза.
Вовремя.
Потому что именно сейчас тяжёлая стрела из гномьего скорпиона ударила в грудь Всеволода. В последний миг Сева успел поставить перед стрелой воздушный щит, но удар был так силён, что его сбросило с коня. Пошатываясь, юноша поднялся, оказавшись за спинами несущейся в гибельную атаку конницы. Рядом, сжимая в руках топор, стоял Фалар Благонравный.
– Ох уж эти ваши арбалеты… – прошептал Сева. Пригнулся – и будто толкнул вперёд что-то невидимое.
Земля перед стражами вздыбилась и покатилась волной, ломая строй атакующей пехоты и разбивая в щепу подтянутые осадные орудия.
– Юный господин… – прошептал гном. – Я не видал такого со времён…
Но глаза Севы уже закрылись, и он упал. Фалар подхватил юношу, закричал:
– Ярослав! Стражи!
Удивительно, но Ярослав его услышал. Кони, перед которыми катился земляной вал, вставали на дыбы, останавливались. Удар Севы одновременно отбил атаку и остановил самоубийственный рейд стражи.
– Назад! – выкрикнул Ярослав. – Защищайте наследника!
Стража откатывалась обратно.
А неисчислимое множество уцелевших бунтовщиков, перебираясь через остановившийся земляной вал, с криками ярости вновь шло в атаку.
* * *
Виктор падал.
Он не понял, что произошло. Только что был миг его торжества, миг немыслимого облегчения, когда он понял, что и в этот раз отбил атаку Прирождённых. Да, там, внизу, оставались враги, но он решил, быть может, самую главную из проблем.
И если даже он проиграет – у этих странных миров есть шанс. Они вырастут, оживут, станут… чем? Новым Срединным Миром?
Хаос велик и бесконечен, он полон идей, желающих воплощения. Быть может, этот новый мир станет более счастливым и спокойным, чем его Срединный?
Виктору хотелось верить, что это так.
Но вот только он этого уже не увидит.
Что-то (нет, не что-то, а кто-то – Убийца) вырвал из него магию. Всю, начисто. Он даже не превратился в человека. Он остался драконом – огромной нелепой ящерицей, со жгучим пламенем в груди, разъедающим тело; с крошечными крыльями, неспособными поднять в воздух такую тушу. С сердцем, захлёбывающимся кровью в попытке прокачать её сквозь сосуды. Невозможное, дурацкое, несуществующее создание. Даже зрение отказало, драконьи глаза видели мир не так, как привык видеть человек, и перед ним, кувыркающимся в полёте, мелькали лишь тёмные и светлые пятна.
Он был жив до сих пор лишь потому, что на такой высоте не до конца принадлежал реальности, здесь властвовал Хаос, и рассеянная магия поддерживала его жизнь.
Что будет дальше?
Он превратится в человека и разобьётся как человек?
Или так и рухнет на камни, тяжёлый и нелепый, будто занесённый в стратосферу кит?
Но он всё-таки смог. Он отразил второе нашествие. Кажется, первым из всех поколений Драконов Срединного Мира он победил дважды.
– Муж мой…
– Тэль? – он оставался Драконом, он падал вниз, ветер свистел вокруг, но где-то в глубине сознания звучал голос жены.
– Извини, я тоже… рядом… – он узнал Лой. – И невольно слушаю.
– Что происходит?
– Мы спасаем тебя. Я не смогу одна, – голос Тэль казался виноватым. – Слишком тяжело, но Лой помогает…
– Что ты делаешь?
– Я спасаю тебя, муж мой. Это то, что делают Единороги. Маленькие девочки с несносным характером, когда-то забывшие, кто они есть… Это мой долг и моё предназначение. Ибо Дракон должен жить.
Виктор подумал, что ему не нравится, очень не нравится этот разговор.
– А ты?
– Я вспомнила себя, милый. Всё и вся. Мне не страшно, это мой долг и это мой путь. Мне же чертовски много лет, Виктор. Я была подругой бабы Веры, представляешь? Мы с ней играли в песочнице… и по одному Дракону сохли, только он потом её мужем стал… То-то она всегда так на меня смотрела… передай ей привет… и живи…
– Стой! – вдруг закричала Лой. Её голос удалялся, будто её выкинули из сознания Виктора.
– Земля уже близко, не надо ей умирать, – сказала Тэль тихо и умиротворённо. – Она хорошая. Ты, пожалуй…
Виктор вдруг всё понял. Неожиданно и вмиг. Каким бы образом Тэль и Лой ни проникли в его разум, но они пришли, чтобы смягчить падение, чтобы сохранить ему жизнь. А сейчас Тэль выкинула Лой, чтобы та жила…
– Я тебя тоже очень люблю, – сказал Виктор.
И, собрав те силы, о которых раньше даже и сам не подозревал, потянулся к Тэль – к бесплотному призраку в своём теле, обнимавшему его и готовящемуся умереть, смягчая падение.
Коснулся – и одним ударом выбил из своего сознания.
– Нет! – закричала теперь уже Тэль, исчезая.
А зрение вдруг немилосердно вернулось – и Виктор увидел раскисшую весеннюю землю Срединного Мира, истоптанную сотнями ног, взрытую выплесками магии. Увидел маленький отряд стражей, рубящихся с наседающими врагами. Увидел лежащего навзничь Ярослава, пронзённого мечом. Увидел оседающую Тэль, которую пытается придержать Лой, увидел гнома Фалара Благонравного, с яростным рёвом рубящего боевым топором своих же соплеменников, увидел огненную стену, которой закрывалась от магов Изнанки его дочь, его вздорная малышка Нотти…
Ознакомительная версия.
