Сокол не слишком уверено произнёс:
— Есть одна задумка. Мы с Меной ещё до вашего прихода кое-что прикинули, а сидя в дупле, я те прикидки до ума довёл.
— Решено, стало быть, — кивнул Олег. — Отбираем из дружин лучших и клином пробиваемся к Голове.
— Боюсь, не дойдём, — Заруба сомневался. У молодых князей на словах всё просто выходило, а вот он не особенно верил в успех. Опыт мешал верить.
— Я попробую договориться с вурдами, — сказал Сокол.
Муромские воины покосились на Сосновку. Свежи в их памяти были разорённые деревни, погибшие в схватках товарищи. Не будь под носом крысиного воинства, не преминули бы муромцы ударить по давнему врагу.
Сокол поднялся с земли, собираясь прямо сейчас и отправиться с посольством.
— Василий, — подозвал Борис Румянца. — Набери дюжину. Да не дружков своих сопливых, самых опытных отбери. Если кто лошадь потерял, найди замену. Моим именем у любого из наших бери. И моего коника разыщи… Мы достанем чёртово отродье!
Сокол обернулся:
— На твоём месте, князь, я бы не испытывал судьбу.
— Почему? — удивился Борис.
— Если тварь вдруг доберётся до тебя, а мы проиграем сражение, то после Мещеры, боюсь, настанет черёд и твоих земель. А там уже некому будет встречать орду в столь удобном месте. И если даже сил у серых не хватит, чтобы, скажем, взять кремль, то деревни и села они уничтожат наверняка.
Борис побледнел.
— Собственно, всех касается, — добавил чародей. — Простые дружинники орду не наведут, надеюсь, а вот князьям лучше на рубеже остаться.
— Мы-то уже в войне, — буркнул Варунок. — Нам-то уже вести врага некуда. Пришла орда.
— Ты, князь свою долю лиха сполна получил. Об отце подумай.
Сокол развернулся и ушёл
Парочка вурдов слушала людской разговор, схоронясь в засеке.
— А что, неплохая мысль, — заметил Быстроног, отползая в сторону.
— Какая именно?
— Скормить Голове кого-нибудь из московских вождей. Пусть бы себе орда на Москву повернула.
— Где ты раньше был со своей неплохой мыслью? — Власорук встал и отряхнулся. — Пошли. Готов поспорить, мы скоро понадобимся.
* * *
Вуверкува не настаивала на участии племени в гибельном прорыве, отдав решение на откуп вожакам. Два сонара, ведомые бывшими приятелями Быстронога, вызвались поработать ножами, два других отказались.
Уладив с вурдами, Сокол отправился набирать отряд для своего особого дельца.
Мена перехватила его на полпути. Глаза её переполняла тревога.
— Что ты задумал?
— Пока сам не уверен…
— Я пойду с тобой.
Сокол взглянул на её раненую руку и покачал головой.
— Там нужны бойцы.
— Я помогу чаровать.
— Нет. Ты просто-напросто не доберёшься до места.
Мена закусила губу и отошла. Она бы добралась. Но способа убедить в этом Сокола не видела, а настаивать гордость не позволяла.
Власорука с Быстроногом можно было не спрашивать. Чародей просто объяснил им, что нужно сделать, и оба радостно засобирались. Заминка вышла лишь с лошадьми. Животные не терпели вурдов, а вурды не любили ездить в седле. Соколу же нужны были верховые бойцы. Пришлось попросить об одолжении Эрвелу. Владычица «поговорила» с животными и дело уладилось.
Рыжий отказался сразу и наотрез, он не любил, да и не умел воевать. Тарко, убедившись, что княжна останется в безопасности, согласился. Влюблённого парня вновь потянуло на подвиги. Пятым с ними вызвался пойти Мерлушка.
* * *
Два с небольшим часа оставалось до заката. Медлить дальше было опасно. Как ни хотелось начальникам подготовить людей получше, пришлось начинать.
Вурды ударили не так лихо, как в прошлый раз, но всё равно красиво. Ополченцы подбадривали волосатых головорезов криками, и даже Муромцы, забыв про вражду на время, увлеклись всеобщим восторгом.
Застав орду врасплох, лесное племя смогло одолеть половину пути, где и застряло, встретив отчаянный отпор. Продвинуться дальше хотя бы на шаг у сонаров не получалось. Мало того, вурды едва удерживали то, что взяли наскоком.
Пришёл час Зарубы.
Лошади мещёрцев выглядели посвежее соседских, измотанных длительным переходом. И потому, обошлось без обычных споров о том, кому наступать в первых рядах. С начальником тоже определились загодя. Князья, по настоянию Сокола, остались на рубеже, а Заруба был единственным из набольших, чья смерть не угрожала новой бедой.
Прорычав что-то вроде напутствия, воевода повёл конный клин в прорыв, расчищенный вурдами.
Поначалу казалось, что набирающий скорость отряд не остановит ничто. Но, врубившись в полчище, клин быстро увяз. Крысы не стремились, как раньше, избежать копыт. Напротив, повинуясь предводителю, отважно бросались под несущихся лошадей и гибли, задерживая противника. Кони скользили на раздавленных тушках, падали, поднимались вновь. Потеряв друг друга, люди и животные отступали под защиту вурдов, а затем и дальше к частоколу. Крысы не препятствовали бегству, сосредоточив усилия на тех, кто продолжал наступление.
Овды из-за людских спин попытались достать предводителя стрелами. Студенистое тело вмиг стало похожим на огромного ежа. Голове не понравилось такое обхождение. Он дёргался, пытаясь выдавить из тела занозы, но подыхать явно не собирался.
А Заруба с куцыми остатками конной лавы уже приближался к нему. И цеплял на себя врагов, как колючки. Казалось, на смельчаков набросились крысы со всей галявины.
Посчитав время удачным, Сокол с небольшим отрядом отделился и пошёл стороной. Это граничило с безумием, но чародей знал, кого позвать на дело.
Конный клин рассыпался, как пережжённая глина. Лишь двоим — молодому парнишке из Сынтула и самому воеводе — удалось прорваться к цели. Но на этом удача закончилась. Заруба метнул копьё, схватился за саблю и уже отвёл для удара руку, как вдруг ядовитая пыль, извергнутая Головой, запорошила ему глаза. Лицо будто вспыхнуло от едкой отравы, но, что ещё хуже, Заруба совершенно ослеп. Он ударил коня и тот, прежде чем утратить доверие к человеку, успел отскочить в сторону.
Молодому воину повезло меньше. Укушенный конь взбрыкнул и выбитый из седла всадник упал в двух шагах от Головы. Зверьё, как ни странно, не набросились на беззащитную жертву, напротив, вдруг расступилось, образовав круг. Парнишка не успел вскочить сразу, а потом уже и не смог — его ноги оказались прижаты к земле безобразным комом. Сынтулец закричал. Гора студня медленно наваливалась на него, и когда грудь, не выдержав тяжести, извергла последний воздух, крик прекратился.
Напрасно отставшие всадники попытались придти на выручку. Напрасно рванули вперёд самые бесшабашные из вурдов. Голова беззвучно поглотил воина, и спешащие на помощь в ужасе остановились.
