Чан И стоял у кратера до тех пор, пока поверхность лавы не успокоилась, а потом скрепил печать Десяти Сторон собственной печатью из инея. После этого он бесследно исчез и в мгновение ока вернулся на плоскогорье.
Цзи Нин и Линь Хаоцин преследовали его по пятам, желая узнать подробности, но Чан И стремительно мчался в опочивальню дворца. Распахнув двери в боковой зал, он так торопился, что даже споткнулся о порог. Цзи Нин открыл было рот, чтобы разразиться градом вопросов, однако Линь Хаоцин удержал его. Чан И поспешил дальше, отдернул кисейный полог и увидел девушку, мирно сидевшую в центре черной магической печати.
Цзи Юньхэ, целая и невредимая, подняла голову и посмотрела на тритона. Не спуская с девушки глаз, Чан И опустился на колени и крепко обнял ее. Та ненадолго застыла, а потом пробежала пальцами по серебристым волосам и нежно обняла тритона в ответ.
– Это была всего лишь моя копия, сотворенная из половины внутренней пилюли. Ты ведь знал.
– Да, я знал.
Эту идею предложил Линь Хаоцин, предвидя, что сила Шуньдэ не исчезнет с гибелью тела. И так как однажды он уже вырастил А-Цзи из внутренней пилюли Цзи Юньхэ, создать новую копию из половины пилюли не составило труда. А чтобы к нужному моменту змеехвост восстановил тело Чан И, тритон, посвященный во все детали изощренного плана, погрузился в глубокий сон.
Однако, пробудившись и увидев ужасные раны на теле любимой, он почти растерялся, а когда девушка прыгнула в кипящую лаву, едва не сошел с ума от страха… Только сейчас, сжимая в объятиях живую Цзи Юньхэ, прикасаясь к ней, вдыхая ее запах и слыша дорогой сердцу голос, он постепенно пришел в себя.
– Все плохое теперь позади, Чан И. – И Цзи Юньхэ нежно похлопала тритона по спине.
Все кончилось. Тысячи марионеток принцессы Шуньдэ рассыпались в прах и разлетелись по ветру. Мастера и демоны, которые сообща обороняли границу, позабыли о вековой вражде, обнимались и ликовали. О Ло Цзиньсан позаботились военные медики, ее жизни больше ничто не угрожало.
Все действительно кончилось. Линь Хаоцин и Цзи Нин получили сообщение от демона, который спешил известить жителей плоскогорья о том, что бои на границе прекратились и повсюду воцарился мир. Выжившие в битве возвращались обратно в город.
Чан И отпустил Цзи Юньхэ и сказал:
– Пойдем. Устроим праздничный ужин.
Девушка лукаво улыбнулась:
– Я долго сидела, ноги совсем затекли. Отнеси меня на спине.
Не говоря ни слова, Чан И присел на корточки и помог Цзи Юньхэ усесться на своей спине.
– Снаружи полно людей… – попытался остановить его Цзи Нин.
– Пусть смотрят, – ответил тритон и шагнул через порог.
За дверью он услышал радостные крики. Север ликовал и праздновал победу. Никогда прежде суровые лица северян не озарял подобный восторг. Тритон и Цзи Юньхэ невольно заулыбались. В этот миг налетел свежий ветерок, небо вспыхнуло синевой, а белые облака засверкали, как снег.
* * *
Чан И ушел в отставку и передал все дела Кунмину. Рана Ло Цзиньсан почти зажила, но девушка пока не вставала с постели, поэтому монах и так разрывался между заботой о раненой и государственными делами. У него голова шла кругом, Кунмин почти с ног валился, однако строптивый тритон заявил, что с него хватит и пора пожить в свое удовольствие. Уговоров не было. Призывов передумать тоже.
Он просто забрал Цзи Юньхэ и ушел, нимало не заботясь о чувствах монаха. Кунмин едва не задохнулся от злости. К счастью, пусть дел на севере было невпроворот, в целом все обстояло благополучно. Тритон это понимал, поэтому с чистой совестью помахал северянам рукой и отбыл в неизвестном направлении.
Цзи Юньхэ в прошлом мечтала долететь на мече до края земли. Чан И решил воплотить ее мечты в жизнь. Они полетели на юг и наконец увидели море.
Близилось время заката.
– Слушай, большехвостая рыба… – начала Цзи Юньхэ, посмотрела на волны, омывавшие берег, а потом вдруг перевела взгляд на Чан И. – Раз ты вернул себе прежнюю силу, значит, твой хвост…
Чан И не заговаривал об этом с тех пор, как они покинули плоскогорье. Тритон действительно обрел прежнюю силу, но он так и не решился проверить, сможет ли вернуть себе хвост. Чан И намеренно избегал этой темы, опасаясь, что неудача расстроит Цзи Юньхэ. Сам он готов был смириться с бесповоротной потерей хвоста. Но Цзи Юньхэ сама вспомнила об этом. Тритон помолчал.
– Я попробую, – ответил он.
Чан И снял верхнюю одежду и положил ее рядом с Цзи Юньхэ. Девушка пристально на него посмотрела:
– Может, стоит снять и штаны?
Чан И смущенно огляделся. На берегу не было ни души, однако тритон так привык к своей паре ног, что предложение снять штаны застигло его врасплох.
– Я сначала войду в море.
Он шагнул к кромке воды. Волны вздымались и опадали, тритон медленно шел вперед, постепенно погружаясь в воду. Цзи Юньхэ с надеждой и нетерпением тоже приблизилась к воде. Набегавшие на берег волны намочили ее подол.
Прибой не утихал, море вдали неспеша колыхалось. Долгое время ничего не происходило, а тритон бесследно исчез, словно канул на дно. Цзи Юньхэ же по-прежнему стояла на берегу, отбрасывая длинную тень в лучах заходящего солнца. Внезапно поодаль послышался громкий всплеск, и она распахнула глаза.
Из моря взметнулся огромный рыбий хвост, блики волн и сияние великолепной чешуи отразились в черных зрачках Цзи Юньхэ. Ее губы изогнулись в улыбке. Никогда прежде синее море не шептало так ласково, а ветер не дарил столько неги.
Глоссарий
Измерения длины и веса в Древнем Китае
ЦУНЬ (кит. 寸) – мера длины, примерно равна 3,33 см.
ФЭНЬ (кит. 分) – мера длины, равная 1/10 части цуня. Три фэня примерно равны 1 см.
ЧЖАН (кит. 丈) – мера длины, равная 3,33 м.
ЧИ (кит. 尺) – мера длины, равная примерно 32 см.
ЛИ (кит. 里) – мера длины, используемая для измерения больших расстояний. Примерно равна 500 м.
ЛЯН (кит. 兩) – мера веса, равная примерно 37 г.
