— Не могли поставить сигнальную лампочку, — проворчал я.
— Ее было бы видно в темноте, — возразил охранник.
— Верно, — покачал головой я и вышел.
Охранники принялись прикручивать решетку на место.
В коридоре я натолкнулся на нескольких человек. Один раз мимо меня пробежал целый отряд под командованием лейтенанта. Все были вооружены.
Судя по всему, наверх вызвали подкрепление. Рано или поздно они найдут развороченную взрывом решетку вентиляционной шахты.
Идущая навстречу девушка оказалась настоящей красавицей. Это, разумеется, была рабыня. Одеяние ее состояло из коротенькой шелковой туники и стального ошейника. На плече она несла бронзовый кувшин. Цепь, которой она была прикована к катящейся по рельсам болванке, достигала в длину нескольких футов и позволяла девушке не только становиться на колени, но и ложиться на спину.
Я остановился. Рабыня приблизилась ко мне, поставила кувшин на пол и опустилась на колени. Бедра она развела широко в стороны, спинку выпрямила, а голову склонила. Это прекрасная и многозначительная поза. Поза девушки, отдающей себя в руки свободного мужчины.
Некоторое время я молча любовался невольницей.
— Господин? — робко произнесла она.
— Хочешь отведать плетки? — спросил я.
— Прости меня, господин, — пролепетала девушка.
— Я на базе недавно, — сказал я. — Покажи, что где находится.
— Хорошо, господин!
— Встань, подойди и повернись спиной.
Девушка послушно исполнила приказание. Я отбросил в сторону ее волосы. К ошейнику крепился тяжелый стальной замок. Дужка замка упиралась в нежную шею невольницы. Замок весил не меньше четверти фунта.
— Неудобно, наверное? — заметил я.
— Господину это небезразлично? — спросила она.
— Просто отметил.
Тоненькие светлые волоски действовали на меня возбуждающе.
— На твоем ошейнике две желтые полоски.
— Потому, что я — «желтая девушка», — объяснила она. — Такие же полоски наносят на замок и на цепи.
— Значит, ты — «желтая»?
— Да, господин.
— Как зовут? — спросил я.
— Белинда, если так будет угодно господину.
— Красивое имя.
— Спасибо, господин!
Я не стану ее бить за такое имя.
— Какие еще здесь есть девушки?
— Существует пять цветных кодировок, — сказала она. — Красная, оранжевая, желтая, зеленая и синяя. Каждый цвет означает различную свободу передвижения по рельсам.
— Вы что, передвигаетесь только по рельсам?
— Нет, господин. Нас приковывают только тогда, когда отправляют с каким-либо поручением.
— А когда не отправляют?
— Тогда нас держат в запертой комнате.
— Все рабыни на базе имеют кодировку?
— Нет, господин. Настоящие красавицы содержатся отдельно. Они живут в залах наслаждений. Никаких других обязанностей, кроме как радовать мужчин, у них нет.
— Объясни мне систему кодировки, — потребовал я.
— Больше всего ограничений имеет синий цвет, — сказала девушка. Потом идет зеленый, потом желтый. Я — «желтая», значит, я могу ходить там, где разрешено «синим» и «зеленым». Но я не могу заходить на территорию «оранжевых». Наибольшей свободой передвижения пользуются девушки с двумя красными полосками на ошейнике.
Невольница обернулась, посмотрела на меня через плечо и добавила:
— Разумеется, господин об этом знает.
Я развернул ее лицом к себе и швырнул на стену.
— Прости меня, господин! — испуганно воскликнула девушка.
— Прижми ладони к стене! — приказал я.
Невольница повиновалась. Неожиданно она прошептала:
— Ты не с базы. Ты пробрался сюда незаконно!
Я выставил взведенный арбалет и кончиком стрелы развязал узел коротенькой туники. Шелковое одеяние скользнуло к босым ногам рабыни. Девушка прижалась к стене.
— Пожалуйста, не убивай меня, господин, — захныкала она. — Я всего лишь рабыня.
— Бывает, что рабыни много болтают, — заметил я.
— Я никому ничего не скажу, — пообещала она.
— На колени.
Рабыня хлопнулась на пол.
— Ты красивая девочка, Белинда, — сказал я и поднес арбалет к ее лицу.
— Я никому ничего не скажу, — повторила она. — Я не выдам тебя.
— Возьми в рот наконечник, — сказал я.
Невольница широко открыла рот и осторожно сомкнула губки на стреле.
— Ты никому ничего не скажешь, так?
Широко раскрыв глаза, рабыня осторожно качнула головой из стороны в сторону.
— Красивая девочка, — сказал я и медленно положил арбалет на пол. Ей пришлось тоже лечь и прижаться головой к стальной плите. Я начал ее ласкать. К моему огромному удивлению, она тут же застонала и сладострастно задергалась.
— Хорошая рабыня, — похвалил я.
Девушка стонала, всхлипывала и нежно мычала. Кричать она не могла. Когда все закончилось, я встал и вытащил стрелу у нее изо рта. Белинда тут же распростерлась на полу, соблазнительно выставив вверх стройную ногу.
— Твоя рабыня, господин! — сказала она.
Я развернулся и пошел по коридору. Теперь она меня не выдаст. Повернув в другой коридор, я снова натолкнулся на бегущих куда-то стражников. Потом попались две рабыни. Я обратил внимание на маркировку ошейников. Синий и желтый. Я почти бежал по длинным коридорам. Этот отсек базы больше всего походил на лабиринт. Ни один человек, скорее всего, не знает, где находится нужное мне устройство. И ни один кюр об этом не скажет.
Я бегом пересек стальной холл.
Неожиданно завыла сирена. Я замедлил шаги и обратился к сотруднику базы в черно-коричневой мантии:
— Ты знаешь, что наверху нарушитель?
— Нет, — откликнулся он. — Нашли взорванную вентиляционную решетку. Считают, что он спустился в комплекс.
— Ну да, — сказал я. — Не зря же включили сирену.
— Ты смотри, поосторожней, — посоветовал он.
— Ты тоже, — сказал я.
Мы побежали в разные стороны. До сих пор я ни у кого не вызвал подозрения. Главное, делать вид, будто знаешь, куда бежать.
Между тем времени было мало. Я тихо выругался. По этим коридорам можно мотаться целую вечность. Взрывное устройство, скорее всего, находилось в местах, закрытых для доступа людей. Значит, надо дойти до запретной зоны. Я вспомнил, что наибольшую свободу передвижения имеют «красные» рабыни, и посмотрел на рельсы над головой.
Сирена затихла. Вместо нее из громкоговорителей загремел голос:
— Закрыть всех рабынь. Персоналу явиться на свои рабочие места.
Что ж, разумно. Одним приказом они убирали из коридоров рабынь и всех незанятых сотрудников. Теперь они меня вычислят в два счета.
