То, что видела Ари на кухне?
– Правда, – оживилась Ривер. – Соль показала мне, что бывает по-другому! Эйра Фебус, я даже не знала, что могу совершить такое!
– И вы утверждаете, что всё это из-за того, что ты начала спать?
– Именно, – ответила Соль. – В каждом из нас таится огромная сила. И мы не заслуживаем участи сидеть в этой тюрьме как загнанные звери.
Фебус растерянно почесал в затылке. Он выглядел растерянным, но в его голосе проскальзывали нотки заинтересованности, и Соль не могла этого не замечать.
– А как же иначе, милая? Не предлагаешь же ты, да простят меня боги, и правда заморозить всех стражей?
– А Ривер и не сможет. На это уйдут годы тренировок. Но мы должны хотя бы открыть людям глаза! Показать, чего они лишены здесь.
– Идея, конечно, интересная… – нахмурился Фебус.
– Интересная? Дядя, ты выжил из ума? – возмутилась Ари. – Если салии узнают, что кто-то не принимает лекарства, его отправят в храм!
– Твоя правда, дорогая… Но что, если они не узнают?
Ари шумно втянула носом воздух. Она быстро выставила на поднос несколько бутылок глубинника и решительным шагом направилась к выходу в главный зал.
– Я в этом не участвую, ясно вам?
– Невелика потеря, – пожала плечами Соль, когда Ари скрылась за дверью.
– Думаешь, я тоже смог бы… стать таким? – нерешительно спросил кабатчик, теребя в руках расписной подол кафтана.
– Каждый эгер может.
– Боюсь, не подкачало бы моё здоровье… Голова уже не та, знаешь ли. Да и тело от неё не отстаёт. Слишком долго эта холера меня грызла.
Соль понимающе кивнула. Фебус и правда был не в лучшей форме. Кто знает – даже если его желудок выдержит ежедневные пируэты, сможет ли кабатчик сохранить ясность ума и не повторить участь старого Виргиля, который спит уже десять лет? Соль не была уверена, могут ли они так рисковать.
– Но есть у меня один товарищ, – вдруг прищурился Фебус. – Тот ещё авантюрист… Ему это наверняка будет интересно.
Другом Фебуса оказался мужчина по имени Конор. Отыскать его было несложно – он работал плотником, а любой свободный от работы миг просиживал в «Ветре и тростнике». Конор был известен как местный заводила: он всегда громко разговаривал, много ел и ещё больше пил, громогласно хохотал и ужасно любил петь после пары кружек глубинника. Фебуса он любил как члена собственной семьи: только он с невероятной стойкостью и искренней заинтересованностью мог слушать истории Конора до самого утра. Кабатчик же встречал его тёплым обедом и кружкой горячительного, когда тот ввязывался в очередные неприятности и получал взбучку от Сов за беспорядки на улицах. Но, несмотря на балагурство, Конор был человеком работящим и талантливым: в трезвом состоянии он пользовался у горожан большим уважением. Искусность резьбы, что он мог выполнить на раме зеркала за каких-то пару дней, дала бы фору любому столичному мастеру, а мебель его авторства можно было встретить едва ли не в каждом доме, начиная от маленькой хижины рыбака и заканчивая кельями в храме. Любовь Конора была взаимна, Фебус всегда был ему рад. И совсем не потому, что тот ежедневно оставлял в его кармане пригоршню монет. Кабатчик искренне считал его другом, готов был в случае чего подставить плечо и знал, что Конор сделает для него то же самое. Поэтому, когда Фебус предложил плотнику попытать удачу в открытии новых граней самого себя, тот согласился ещё до того, как узнал подробности. Да и они его не отпугнули: хоть Конор поначалу и подумал, что Фебус решил над ним подшутить, после встречи с Соль всё окончательно встало на свои места.
Для неспящей это был драгоценный шанс заиметь на своей стороне ещё одного союзника, для Фебуса – возможность воочию наблюдать настоящее чудо, ну а для Конора – очередное приключение, что развеет тоску устоявшейся островной жизни среди древесной стружки и унылых лиц. В качестве «маяка» плотник выбрал деревянную лошадку, а «студенческую» настойку принял с таким энтузиазмом, что Фебус даже забеспокоился. Тем не менее первая ночь Конора прошла успешно, и он, поспавший впервые за десять лет, преисполнился душевным подъёмом, какого Фебус не видел даже в самые разгульные их вечера в «Ветре и тростнике». Теперь Конор приходил в кабак не только хорошо провести время, но и за бутылкой-другой «студенческой», а также за наставлениями Соль. Она терпеливо и строго давала ему напутствия, и тот внимательно слушал, хоть и не всегда понимал её. Казалось, Конору просто нравилось спать, и возвышенные материи его не очень-то интересовали. Однако в день, когда он впервые заставил ложку, лежавшую на другом конце стола, оказаться у него в руке, его взгляд на вещи переменился. Соль была рада, что Конор наконец раскрыл своё естество, а потому её совсем не напугала женщина, одним утром появившаяся на пороге «Ветра и тростника» и попросившая «тот напиток, что помогает спать и делает сильным». Появление новых желающих поспать было лишь вопросом времени, хоть Фебус и хотел верить в обратное. Конор не стал отпираться и признался, что обмолвился парой слов о произошедшем своим особенно близким друзьям, так как не в силах молчать о чудесах, что творятся за стеной, пока они прожигают жизнь, не мысля её без морока, мрак его разбери. Так, день за днём, на пороге «Ветра и тростника» появлялись всё новые люди, насторожённо интересующиеся загадочным напитком, о котором случайно услышали, покупая хлеб на рыночной площади.
– Вы – особенные. – Соль сидела на краю стола, и десятки чёрных глаз устремили на неё свои взгляды. – То, чему вы научились, – не колдовство, которым вас пугали охайцы. Это не болезнь и не проклятие. Это ваша сущность. Это вы. Нет ничего реальнее того, что вы чувствуете, когда спит ваш разум. И никто не вправе указывать вам, как жить. Они забрали у нас сон, забрали дома и родных. Но они не смеют забрать нашу свободу.
– Точно! – послышалось из зала. – Думают, что могут нас запереть, как цирковых мартышек!
– Они хотели, чтобы мы были в безопасности, – возразила худая женщина с большими оленьими глазами. – Чтобы не уснули навсегда.
– И что, Малия? Сколько лет ты не спала? Понравилось?
– Нет. – Женщина поджала губы. – Конечно, нет. Соль права, мы должны сказать им, что хотим жить иначе. Показать, что они ошибались.
– Не выйдет, – горько усмехнулась Соль. – В последний раз, когда я попыталась, оказалась здесь. Никого не интересует, чего мы хотим.
– Да как же это… – зашептались неспящие.
– Но не унывайте! Теперь вы знаете, на что способны. Нас всё больше
