Вавилон. Сокрытая история - Куанг Ребекка

«…Блокада, которую предлагает Гюцлафф, может оказаться удачной… Потребуется всего тринадцать военных кораблей, хотя остается вопрос времени и расходов… Достаточно показать силу… Линдси хочет сбить их с толку, закрыв дипломатическое посольство, но это, конечно, поставит под угрозу оставшихся торговых агентов… Если поставить их в безвыходное положение, то они отступят… Не так уж трудно уничтожить флот, которым управляют моряки, никогда даже не слыхавшие о пароходах…»

Робин медленно выдохнул и снова сел.

Кое-что стало совершенно ясно. Во-первых, смысл документов не допускал никакого другого толкования. Письмо преподобного Гюцлаффа четырехмесячной давности содержало подробный план главного порта Кантона. На обороте приводился список всех известных кораблей китайского флота. Это были не гипотетические рассуждения о политике Британии в отношении Китая. А военные планы. Письма включали подробные отчеты о береговой обороне империи Цин с указанием количества джонок, защищающих военно-морские базы, расположения фортов на близлежащих островах и даже точной численности войск, размещенных на каждом из них.

Во-вторых, профессор Ловелл был одним из самых воинственных среди собеседников. Поначалу у Робина зародилась глупая, беспочвенная надежда, что, возможно, профессор Ловелл не поддерживал войну, а призывал других остановиться. Но профессор Ловелл весьма резко высказывался не только о многочисленных преимуществах такой войны (включая огромные лингвистические ресурсы, которые окажутся в его распоряжении), но и о легкости, с которой «будут побеждены китайцы, вялые и ленивые, ведь их армия не отличается ни храбростью, ни дисциплиной». Его отец был не просто ученым, втянутым в торговые войны. Он помогал их планировать. Одно неотправленное послание, написанное аккуратным, убористым почерком профессора Ловелла и адресованное лорду Пальмерстону, гласило:

«Китайский флот состоит из устаревших джонок, их пушки слишком малы, чтобы точно прицелиться. У китайцев есть только один корабль, способный противостоять нашему флоту, – купленное у американцев торговое судно ʺКембриджʺ, но у них нет моряков, способных им управлять. Наши агенты сообщают, что корабль просто стоит в гавани. ʺНемезидаʺ быстро с ним расправится».

У Робина заколотилось сердце. Он жаждал узнать все подробности, определить масштаб этого заговора. Он лихорадочно прочел всю пачку писем; когда они закончились, достал из левого ящика другую стопку корреспонденции. В ней обнаружилось примерно то же самое. Целесообразность войны никогда не вызывала вопросов, только ее сроки и необходимость убедить парламент. Но некоторые из писем датировались еще 1837 годом. Каким образом более двух лет назад Джардин, Мэтисон и Ловелл могли знать, что переговоры в Кантоне перерастут в военные действия?

Но это было очевидно. Они знали, потому что хотели этого с самого начала. Они хотели развязать войну, потому что нуждались в серебре, а если император Цин каким-то чудом не изменит мнения, единственный способ получить серебро заключался в пушках. Профессор Ловелл планировал войну еще до отплытия в Китай. Эти люди не собирались вести добросовестные переговоры с наместником Линем. Переговоры были лишь предлогом для военных действий. Профессору Ловеллу оплатили поездку в Кантон в качестве последней экспедиции перед внесением законопроекта в парламент. Эти люди рассчитывали на то, что профессор Ловелл поможет им выиграть короткую и жестокую войну.

Как они поступят, когда поймут, что профессор Ловелл никогда не вернется в Англию?

– В чем дело?

Робин поднял голову. На пороге зевал Рами.

– У тебя остался еще час до начала твоей вахты, – сказал Робин.

– Не мог заснуть. Да и все равно эти вахты – чепуха, никто не придет за нами посреди ночи. – Рами встал рядом с Робином у стола профессора Ловелла. – Что, пытаешься что-нибудь разнюхать?

– Вот, взгляни. – Робин похлопал по письмам. – Прочти это.

Рами взял верхнее письмо из пачки, проглядел его и сел напротив Робина, чтобы получше рассмотреть остальные.

– Бог ты мой!

– Это военные планы, – сказал Робин. – В них есть все, с кем мы встречались в Кантоне. Вот, смотри, тут письма от преподобных Моррисона и Гюцлаффа – они использовали сан как прикрытие, чтобы шпионить за китайской армией. Гюцлафф даже подкупал информаторов, которые в подробностях рассказывали ему о размещении войск, какие влиятельные китайские торговцы выступают против британцев и даже какие ломбарды удобно ограбить.

– Гюцлафф? – фыркнул Рами. – Серьезно? Вот уж не ожидал такого от немца.

– Тут есть еще памфлеты, призванные распалить в обществе поддержку войны, – смотри, здесь Мэтисон называет китайцев «народом, отличающимся удивительными убожеством, скупостью, тщеславием и упрямством». А здесь некто Годдард пишет, что появление военных кораблей поддержит «спокойствие и благоразумие». Ты только представь. Спокойствие и благоразумие. Какое потрясающее описание военного вторжения.

– Невероятно. – Рами все быстрее и быстрее перелистывал страницы, его взгляд скользил по ним сверху вниз. – Возникает вопрос, зачем вообще нас туда послали.

– Потому что нужен был предлог, – сказал Робин. Теперь все встало на свои места. Это было так очевидно, до смешного просто, и ему хотелось дать себе пинка за то, что не заметил раньше. – Ведь нужно предъявить парламенту какую-то причину, по которой необходимо применить силу. Они хотели, чтобы Бейлис унизил Линя, а не достиг компромисса. Хотели, чтобы Линь первым начал враждебные действия.

Рами фыркнул.

– Только они совершенно не рассчитывали, что Линь спалит весь опиум в гавани.

– Да, – согласился Робин. – Но, предполагаю, они все равно получили необходимый предлог.

– Вот вы где, – сказала Виктуар.

Оба подскочили от неожиданности.

– А кто присматривает за дверью? – спросил Робин.

– Все равно никто не ворвется сюда в три часа ночи. А Летти дрыхнет как бревно. – Виктуар пересекла комнату и уставилась на стопку писем. – А это что?

Рами жестом предложил ей сесть:

– Сама посмотри.

Виктуар, как и Рами, начала читать все быстрее и быстрее, стоило ей понять, что перед ней.

– Боже мой… – Она поднесла пальцы к губам. – Так вы думаете… что они никогда даже…

– Именно так, – отозвался Робин. – Все было лишь для виду. Никто и не ожидал, что мы договоримся о мире.

Она беспомощно тряхнула бумагами.

– И что нам с этим делать?

– В каком смысле? – спросил Робин.

Она бросила на него озадаченный взгляд.

– Это же военные планы.

– А мы – просто студенты, – ответил он. – Что мы можем сделать?

Повисла долгая тишина.

– Ох, Птах, – вздохнул Рами. – А что мы вообще здесь делаем? Зачем вернулись?

Оксфорд – вот ответ. Оксфорд, и в этом они все были согласны, потому что там, в западне «Эллады», сбросив труп профессора в океанские глубины, их успокаивала лишь надежда вернуться к нормальной и знакомой жизни, только эта мечта об иллюзорной стабильности не давала им сойти с ума. Все планы всегда заканчивались на благополучном прибытии в Англию. Но нельзя было по-прежнему избегать этой темы, слепо верить, что стоит только вернуться в Оксфорд, и все наладится.

Однако пути назад не было. Все они это знали. Бесполезно притворяться, невозможно забиться в безопасный уголок от невообразимой жестокости и эксплуатации. Есть только обширная пугающая сеть колониальной империи и справедливое требование ей сопротивляться.

– И что тогда? – спросил Робин. – Куда нам идти?

– Что ж, – сказала Виктуар, – в общество Гермеса.

И когда она это произнесла, все стало очевидным. Только «Гермес» может знать, что с этим делать. Общество Гермеса, которое предал Робин, возможно, не захочет принять их обратно, но только оно одно хотя бы заявляло, что борется с колониализмом. У них остался лишь один выход, редкий и незаслуженный второй шанс исправить ошибки, если только они найдут «Гермес», прежде чем их найдет полиция.