– Можно. Почему нет? Пусть с часть вздремнут, а там и выдвинемся.
– Что с девчонкой делать думаешь? – Дайлон аккуратно свернул карту и спрятал в кожаный тубус.
– Оставим в каком-нибудь селе.
– Ага. Ей парни местные рады будут. Миленькая.
– Ну это уже ее проблемы. Ты-то что переживаешь? Понравилась?
– Ну да, неплохая была бы жертва, – пошутил в ответ лич.
А может, и не пошутил.
– Фу, Дайлон. Такую-то красоту? Спроси, может, она тоже личем стать хочет? Кстати, а бывают женщины личи?
– Говорят, бывают, только я точно не встречал. Чтобы стать личем, нужна сильная искра. Очень сильная. Во время обряда необходимо выпустить много темной и светлой маны. А у женщин искра редко бывает настолько большой.
– Как-то раньше я не задумывался насчет гендерных различий в магии. Значит, женщины, говоришь, слабее?
– Не совсем так. Они… как бы сказать… одинаковые. Если женщина одарена, она обычно не бывает особо сильным или особо слабым магом – средний маг. А вот в мужской части магического сословия встречаются одаренные, которые вообще магию не видят. Но, опять же, и очень сильные попадаются чаще.
– Слушай, а вот мне Лекам, дядя Нейлы, рассказывал, что в личей превращались преимущественно слабые маги, чтобы стать сильнее.
– Это общее заблуждение. Раз все личи очень сильные по причине того, что слабые не могут ими стать, народ думает: вот стану личем и силы будет немерено.
– Понятно, не следствие, а причина.
– Вы с Саймолом не у одного мага учились? Больно речи похожи!
– У одного. У его деда.
– А, ну да, забыл.
Я потер слипающиеся глаза.
– Ты бы тоже вздремнул, – ухмыльнулся Дайлон, вставая.
– Не-эт. Потерплю.
Через часть, даже немного меньше, перекусив чем бог послал, выдвинулись в сторону крепости. Недолгий сон немного взбодрил путников, в особенности одаренных. Гномы же умудрялись спать на ходу, благо погода наладилась, выглянуло солнце, пусть и не летнее, но согревающее. Впереди меня ехали Нейла и Катла. Полностью я их разговор не слышал, но понимал, что возлюбленная по какой-то только ей ведомой причине рассказывала, кто есть кто.
– Нейла, можно тебя на меру?
Нейла придержала жеребца:
– Что?
– Давай помедленней.
Мы пропустили эльфов и Храма вперед и пристроились в хвосте.
– Ты зачем ей все рассказываешь?
– Ты что меня – за дурочку принимаешь? Ничего важного я ей не говорю, только как кого зовут, ну и там остальное – наше женское.
– Мм, ну извини. А то, что эльфы из Темных земель, я так понимаю, тоже к женскому относится?
– Ну-у-у… А что такого-то?
– Да ничего. Просто попрошу Нирта подчистить ей память.
– Больше не буду.
– Как здоровье?
– Нормально. Чего это ты?
– Да я не о твоем, я о здоровье детей. Тебя-то ничем не возьмешь. Зараза к заразе не липнет. – При этом пришлось немного пришпорить лошадь, дабы выйти из радиуса удара Нейлы.
– Слушай, Нор, – успокоилась она, – сейчас, конечно, не лучшее время для разговора, но раз уж мы одни…
– Говори.
– Я все ждала, пока ты начнешь, но ты часто по голове получаешь, поэтому подтупливаешь постоянно. Придется начать мне.
– Интригующе.
– Ты когда собираешься меня в жены брать?
– О как! Может, хотя бы вернемся в «Проклятый»?
– А еще лучше родим. Да!
– Чего ты из меня зверя делаешь? Вернемся и нормально отпразднуем свадьбу.
– А родителям я что скажу? Нет, ну вот освободим их, и они поймут, что я в положении. И что?
– Некогда было. Занимались их спасением.
– А-а-а, ну да. А параллельно детей делали?
– Да, я думаю, поймут.
– Чем ты думаешь? Вот этим? – Она постучала по шлему, висящему на луке седла. – В общем, если ты не хочешь остаться без сладкого – думай.
– Слушай! А Катла-то ничего такая… – В этот раз жеребцу пришлось немного напрячься.
– Малолетки! – окликнул нас Храм, когда мы обогнали тянущуюся цепочку. – Нам туда.
Орк ткнул рукой в сторону неприметной тропинки, на которую уже повернули Руча и личи, а я, отвлекшись, еле успел увернуться от оплеухи.
К крепости подъехали засветло. Ну как к крепости, скорее, к остаткам крепостной стены с практически осыпавшимся и заросшим рвом и зияющим проемом вместо ворот. В общем – квадрат каменных стен, разорванный в одном месте. На гребне одного из развалов сидел сокол. Вообще, само по себе интересно увидеть эту, хоть и не очень редкую, птицу на довольно близком расстоянии, а вдвойне удивительной оказалась ее лапа. Эль толкнул меня, обгоняя. Я кивнул. На лапе птицы было что-то привязано.
У въезда нас ожидал сюрприз в виде примятой телегой травы. Следы вели в сторону облюбованного нами места ночлега. Руча заскочила первой, по стайным ощущениям я понимал, что опасности там нет. Да и Торка, поводив носом, преспокойно остался сидеть на лошади. Но на всякий случай Эль и Сойса с жезлами заглянули из-за камней внутрь.
– Телега с селянами, – вернулись они к ожидавшему результатов разведки отряду.
Мы степенно въехали внутрь и завернули в противоположную от разместившихся селян сторону. Благо места внутри крепостных стен хватало. Руча лежала шагах в двадцати от мужика, который с хмурым видом стоял перед телегой с топором в руках. В телеге среди разнообразных тюков и мешков торчали три вихрастые головы. А за телегой стояла дородная баба, явно постарше мужика, с двузубыми вилами.
Я спешился и развязал завязки брони.
– Храм, – остановил проходящего мимо с упакованным шатром орка, – помоги снять.
Храм вытряхнул меня из железа. Я повел плечами, привыкая к легкости своего тела.
– Вечер добрый, – направился к мужику, по дороге мысленно попросив Ручу отойти.
– И вам добра желаем, – ответил тот.
– Нор, – протянул ему руку.
– Хабар, – ответил он, положив топор на телегу.
– Мы тут расположимся рядом? Вы не против?
– Да тут, скорее, мы должны спрашивать.
– Вы же первыми приехали, – улыбнулся я.
– Да по нынешним временам кто сильнее – тот и прав.
– Суровое время, согласен. Расположимся, приходите – поговорим.
– Коль пригласите, конечно, приду. – Мужик смотрел недоверчиво.
Да оно и понятно. Приехала тут такая ватага разношерстных, а самое главное, вооруженных разумных.
– Ладно. Рад знакомству. – Я развернулся.
– Нор, – окликнул меня мужик.
– Да. – Я остановился.
– Да я, это… ладно, так…
– Спрашивай, раз уж остановил.
– Ты уж не серчай за вопрос, но вы не разбойничаете?
– А что, похожи? – Я оглянулся на наших.
Ну да, невыспавшиеся разумные, хмуро копошащиеся и обустраивающие лагерь, выглядели не очень приветливо.
