– Обыщу, – согласно кивнул Адрус и, не спуская взгляда с «пленников», быстро обшарил труп громилы, и не безуспешно. Тяжелый пояс покойного приятно позванивал, обещая добытчику немалую прибыль. Пересчитывать здесь Адрус, само собой, не стал – потом, все потом. Не до того.
В кожанке убитого нашелся еще один кинжал, похожий на тот, которым Адрус убил нападавшего, три метательных ножа (один у ворота, на затылке) и маленький, невероятно острый ножик, умещавшийся на ладони. Как понял Адрус, этот бритвенно острый инструмент служил для срезания кошельков и разрезания карманов. Все клинки находились в карманах-ножнах, искусно вшитых в кожанку, были выкованы искусным кузнецом и стоили немалых денег – в этом Звереныш уже разбирался.
– Можете обыскать второго, – великодушно разрешил Адрус. – Если хотите, конечно.
– А чего там обыскивать? – завистливо покачал головой первый парень. – У него точно ничего нет, на работу с деньгами не ходят. Все деньги у вожака. Ты их забрал.
Но труп все-таки обшарил, впрочем, на самом деле безрезультатно.
Через пару минут все трое шагали между рядами клеток туда, где, по утверждению парней, можно было посидеть и поесть, не опасаясь, что кто-то помешает разговору.
Ничего особенного – трактир, наполненный мерзавцами разной масти, комплекции, телосложения и пола. Толпы шлюх, у входа попрошайки, протягивающие грязные, покрытые коростой руки и жалобно стенающие о медяке: «Я со вчерашнего дня ничего не ел!»
Адрус не испытывал жалости к этим несчастным, и не потому, что сердце его очерствело. Лучше умереть, чем стоять вот так, – вшивым, грязным, вонючим и просить о куске хлеба. Почему они живут, почему не покончат с собой – жалкие, ничтожные твари?! Если настолько ничтожны, что не могут найти хоть какую-нибудь работу!
Впрочем, он знал – это и была их работа, как рассказал ему однажды друг-настоятель. Нарисовать на теле язвы, измазаться грязью и выйти на улицы столицы просить подаяние – с их точки зрения, совсем даже неплохая работа, почему нет? Целые династии попрошаек, считающих, что мыть полы в трактире или натягивать снасти на мачтах корабля – это не для умного человека. У попрошаек есть и свой небесный покровитель, он же покровитель воров, пиратов, разбойников и убийц – бог Тканч, рожденный Создателем из куска земли, в который помочилась лошадь, – другие материалы в тот момент у Создателя закончились.
Так утверждалось в священных индлах, рассказывающих о создании Сущего. Эти индлы – толстые медные пластины, хранящиеся в Главном Храме Создателя, – якобы были найдены в пещере под столицей, и оставил их сам Создатель, чтобы люди знали, кто есть кто в этом мире и кому нужно поклоняться.
Адрус не верил в божественное происхождение индл, но спорить с настоятелем не собирался – какое ему дело до того, Создатель оставил эти истории или же их выбил на пластинах скучающий в тиши храма служитель, обремененный легочной лихорадкой и долгами? Факт есть факт – на основе древних рассказов религия Занусса (и не только Занусса) развивалась в строго определенном направлении. В том, в котором нужно.
Звереныш выбрал место в дальнем углу, так, чтобы видеть вход, – это первое, чему учили Псов. Телохранитель, и тем более убийца, должен видеть, кто входит в помещение, чтобы быть всегда наготове – к бою или к бегству.
Парни, которых захватил с собой Адрус, уселись напротив, через стол, слегка ошеломленные, мрачные, с печатью сомнения и страха на лице. Оно и понятно – чего ждать от этого странного парня, убивающего так же легко, как мужчина за соседним столом откусывает от огромного пирога, источающего запах оленины и специй. Все неизвестное опасно – это первое, чему учится мальчишка на кривых улицах жестокой и злой столицы, не прощающей ошибок и не снисходящей до слез несчастных, которым не повезло в этой жизни.
Дожидаясь, когда на их стол обратит внимание подавальщица, Адрус всмотрелся в лица парней, впитывая их внешность, запоминая, делая выводы, как учили в Школе.
«Главное – определить, откуда может исходить опасность, от кого, выбрать основной источник опасности, прислушаться к своим ощущениям – они никогда не подводят! Если считаете, что человек опасен, – следите за ним, не упускайте из виду, отслеживайте каждое его движение!»
Двое парней – не смуглые и не северяне, помесь тех и других. Потомки рабов? Может быть… Прямые каштановые волосы убраны в хвосты, перетянутые медными скрепами, веснушчатые лица узкие, жесткие, серые глаза смотрят настороженно, прищурясь. Тела напряжены – видимо, решают, как побыстрее свалить из трактира, если дело запахнет кровью. Но и любопытство имеется – само собой, интересно, кто же этот красавчик, так легко расправившийся с громилой? Чего-чего, но любопытства у столичных жителей хоть отбавляй, сунуть нос в чужое дело – развлечение на первом месте после бойцовых ям и погромов купеческих лавок.
Первый парень пониже, коренастый, крепкий, с толстыми запястьями и широкими ладонями – из него получился бы хороший борец.
Второй – высокий, тонкокостный, пальцы длинные, ловкие – все время что-то перебирает на столе, трогает, ни секунды без движения. Такими пальцами хорошо взрезать сумки, куртки, срезать кошельки и броши. Чем, вероятно, он и занимается. Первый парень скорее всего силовая поддержка – отжать «клиента» в сторону, прикрыть от любопытных глаз, а в случае провала – удержать толпу, не дать догнать воришку. Не зря у него на лице два шрама – возле правого уха и на подбородке. Ничего не поделаешь – такая работа.
Адрус великолепно знал, как работают воры, – его учили воровать, и при желании он мог бы превзойти в этом искусстве любого из базарных воришек. По крайней мере, так говорил преподаватель воровского искусства в Школе Псов. Адрус мог раздеть человека так ловко, что тот заметил бы свалившиеся штаны только тогда, когда те ударились бы о ботинки.
У Мастера Смерти должны быть очень, очень ловкие руки. Неловкий убийца долго не проживет. Впрочем, среди Псов неловких не было. Такие умирали раньше, чем их выпускали из Школы.
– Как тебя звать? – Адрус пристально посмотрел в глаза крепыша, и тот вдруг невольно вздрогнул – взгляд голубых глаз вопрошающего был странным, нечеловеческим, не таким, какой должен быть у молодого парня. Ощущение – будто взгляд пронизывал насквозь, просвечивая мозг, как солнечные лучи просвечивают стеклянный кубок.
– Меня тут зовут Кернер Крепыш, – выдавил из себя парень и закусил губу, пытаясь скрыть волнение.
– Ты? – Звереныш посмотрел на воришку с нервными руками.
– Дорон Рукастый, – мрачно ответил вор и, уткнувшись взглядом в столешницу, спросил: – А как нам тебя звать?
