Король зарычал, схватил вазу и кинул ее об стену комнаты. Маслянистая жидкость разлетелась из разбитой вазы, воспламеняясь от его гнева. Эльфийка приняла свое положение рабыни, смирилась с такой жизнью, и Денариса это бесило. Играть с ней стало не так интересно, и это заставляло его торопиться с решением о ее незавидной судьбе сексуальной игрушки. В то же время король Сахана не хотел расставаться с этой бесценной и уникальной рабыней, понимая, что она этого не переживет. Он раздраженно рычал, из его уст летели проклятия. Он желал вновь увидеть гнев, страх и боль эльфийской девчонки.
Его взгляд упал на приоткрытую дверь в его покои. В проеме стояла темная фигура. Ее очертания осветил тусклый огонь, полыхающий от разлитой кругом жирной субстанции — подкожного жира соперников короля. Денарис прищурился, пытаясь разглядеть незнакомца.
— Кто ты? — с присущей демонам злобой спросил король, взирая на мелкую фигуру с высоты своего роста.
— Я думаю, нам следует обговорить кое-какие дела, — послышался приглушенный, хриплый голос. Незнакомец говорил на саханском языке, хоть и не выглядел демоном.
Денарис сорвал с пояса плеть.
— Как ты попал в мои покои?! — взревел он, ударяя плетью, которая хлестнула стену рядом с незнакомцем.
— Тише, Ваше Величество, — все так же спокойно прохрипел голос. Незнакомец не обратил внимания на осколки камней, посыпавшихся от удара кнута о стену. — Я пришел с делом. А точнее с ультимативным предложением, не приемлющим отказа.
Денарис рассвирепел и бросился в атаку.
* * *
Где-то вдалеке послышался грохот обрушившихся камней. Пыль столбом поднялась в небо, застилая и так еле видные лучи красного солнца. Послышался визг, и из ущелья, куда упали камни, тучей взмыли в небо крылатые существа. Они кружили над пропастью, дожидаясь, когда пыль и камни осядут. Тревожные крики животных разносились по окрестностям, нарушая тишину тяжелого воздуха Сахана.
Нинель не отрывала пристального взгляда от крылатых существ. Они были на приличном расстоянии от нее, но девушка прекрасно осознавала их опасность. Кошмары — так их называли в Хауле. Крылатые лошадеподобные демоны, постоянно голодные и злые, с острыми шипами и торчащими изо рта клыками. Вместо копыт у них были трехпалые когтистые ступни на мягких подушечках для бесшумной ходьбы. Лишенные разума, совершенно дикие, кошмары обитали на дне ущелий большими стадами.
Пыль начала оседать, и кошмары вернулись в свое лежбище. Сейчас был день, и красное солнце хоть и тускло, но освещало горный массив. В это время все обитатели мира стремились уйти в тень. Но когда солнце опускалось за черную дымку на горизонте и даже свет звезд не долетал с неба через плотную завесу облаков, тогда жизнь в этом мире закипала. Отовсюду выползали ужасные монстры, и каждый становился сам по себе. Здесь, в мире мрака и зла, не на кого надеяться. За каждым поворотом мог скрываться враг, готовый съесть тебя или вволю помучить. Прожив в Сахане несколько лет, Нинель уже давно поняла законы выживания в этом мире. Теперь она следовала только им, ни на шаг не отступая, иначе этот шаг мог оказаться последним.
Нинель осторожно вышла из укрытия и пошла вдоль обрыва, спускаясь вниз по горной тропе. Эльфийка не боялась: днем можно было встретить только высших демонов, а с ними можно договориться. Однако она была настороже. Обрушившиеся в ущелье камни разбудили кошмаров, и они могли учуять ее и напасть.
Нинель спускалась в небольшую долину, раскинувшуюся среди отвесных скал и острых камней. В мире, где было мало солнца и растениям приходилось туго, росли в основном грибы и лишайники. В долине разросся оазис из гигантских грибов, очень редкий в этом мире и очень ценный для живущих рядом. Водопадом ниспадая с утеса и разбиваясь о каменистую почву, текла ржавая река. Несмотря на мутную воду, в ней можно было освежиться и помыться. В Сахане на поверхности было мало рек, хотя дождь проливал здесь немало своих живительных капель. Но вода не задерживалась на голых камнях, проникая вглубь почвы. Глубоко в пещерах демонов она скапливалась в огромные озера. В тех местах, где подземные реки вырывались на поверхность, влажность испаряющейся воды давала жизнь грибам. Дворец короля Сахана располагался недалеко от самого большого грибного оазиса.
Нинель познакомилась с оазисом несколько лет назад, когда впервые вышла за пределы замка. Тогда они с Денарисом вышли в рощу просто погулять. Она так и не могла понять, почему он в тот день взял ее с собой. Но тогда она словно очнулась от кошмара. Она почувствовала грибы и мхи. Ее эльфийская сущность пробудилась.
Когда Нинель попала в Сахан, она долгое время жила в замке, куда почти не попадает свет. И даже магический огонь, призываемый демонами, не может дать достаточно освещения. В этом мире огонь был другой. Тусклый, фиолетово-красный. И когда вокруг эльфийки плясало пламя, призванное Денарисом, она замирала в ужасе от увиденного. Ее окружали монстры из страшных кошмаров. Огромные пасти с зубами, руки с когтями, полные злобы взгляды. Но постепенно ее глаза привыкли к мраку мира и к тем существам, которые ее окружали.
Поначалу к Нинель относились как к животному, держа в клетке в цепях. Но потом ей начали давать работу. Денарис не мог постоянно быть рядом с ней, и, чтобы его слуги могли ею управлять, ей пришлось выучить язык демонов. И она стала почти наравне с низшими демонами. Денарис редко вмешивался в ее отношения со своими слугами. И заступался в крайних случаях. Нинель сама отстаивала свои границы среди рабов и прислужников короля. Ее борьба за еду и место для сна не волновали Денариса.
А потом у Нинель появилось свободное время — когда Денарис спал, а его слуги были заняты другими делами. И Нинель поняла, что может в эти короткие часы покоя уходить в рощу. Они стали единственными светлыми моментами в ее жизни. В роще она могла расслабиться и почувствовать, что еще может найти в себе силы жить дальше. Нинель разговаривала со мхами, ухаживала за ними. Она трепетно относилась к грибам. Но их энергетика была совсем иной, не такой, как у ее родных растений Хаула. Поначалу эльфийке было трудно общаться с грибами. Она долго подбирала нужные жизненные вибрации, которые оказались гораздо сложнее и глубже, чем у растений.
Нинель блаженно растянулась на мягком мху красно-рыжего цвета. Над ней распустилась зонтиком шляпка гигантского гриба. Закрыв глаза, она расслабилась всем телом. Здесь она могла себе это позволить. Грибы и мхи защитят ее от любых врагов. Где-то жужжали насекомые, были слышны крики демонических птиц, обитающих в лесу. Тихо шептались между собой грибы, речка плескалась о каменистые берега.
Вскочив и сбросив с себя поношенную одежду, Нинель с разбегу прыгнула в воду. Горячий поток принял ее в свои объятья. Ловко поймав в воде змееобразную рыбу, девушка вышла из воды. Она положила добычу рядом с походным мешком — тем самым, с которым она появилась в этом мире. Чуть позже, в замке, она приготовит себе вкусный обед, вместо тех объедков, что давали ей демоны. К счастью, проблем с огнем в этом мире не было, и сырое мясо она перестала есть несколько лет назад. Хотя иногда приходилось вспоминать об этом, если ее сажали в клетку и кидали ей куски чьей-то плоти. Так она получала воду из крови и еду из мяса. Приходилось выживать несмотря ни на что.
Нинель села на теплые камни на берегу и стала наблюдать за течением реки и игрой бордовых отблесков на воде. Девушка обхватила себя руками и почувствовала шрамы на спине. Она уже давно не получала плетей от Денариса. Коросты от прошлых ударов уже зажили, превратившись в розовые полосы вдоль спины. Нинель не испытывала к себе никакой жалости. Она лишь надеялась, что Денарис больше не применит свой хлыст. Она перестала испытывать жалость, когда наказания и издевательства стали для нее рутинным событием в жизни.
Девушка принялась осматривать свое тело. Она с ужасом заметила, что грудь становится все больше — неужели она начала взрослеть? Теперь под рваной одеждой уже виднелись небольшие выпуклости, и девушка со страхом положила на них руки. Будет ли это еще одним поводом поиздеваться над ней? Что же с ней будет, когда она станет взрослой, сформировавшейся женщиной? Хотя какая разница? Пыткой больше, пыткой меньше, неужели это действительно ее волнует? Нет ничего, что бы спасло ее от страшной участи.
