чтобы читать в постели, девочка выскользнула из борделя и в одиночестве добралась до рыночной площади. В свои семь лет она была выше большинства деревенских мальчишек того же возраста, но при этом худая, как щепка, и очень, очень шустрая. А на детей никто обычно внимания не обращал.
В темноте она обыскивала лавку новых торговцев, стараясь быть незаметной и быстрой. Торн понимала, что в любой момент ее могут поймать. Но также она понимала, что другой возможности заполучить желанное у нее может и не быть. Торн должна найти бобы сейчас или никогда.
В конце концов, как раз когда она собиралась все бросить, девочка обнаружила пальто, висящее над сундуком с драгоценностями. Порывшись в карманах, ее пальцы, наконец, наткнулись на маленький мешочек с чем-то круглым. Она вытащила его и развязала шнурок.
Внутри лежали блестящие, радужные зерна размером с большой палец.
– Чем ты здесь занимаешься?
Торн застыла на месте при звуке голоса. Он одновременно предупреждал и обвинял.
Торговец.
Не видя иного варианта, она поспешно положила бобы туда, где взяла и повернулась лицом к торговцу. Но Торн не завязала мешочек, поэтому бобы посыпались на булыжники прямо ей под ноги. Девочка вздрогнула под взглядом торговца. Горящий факел в его руке придавал вытянутому лицу с высокими скулами более суровый и устрашающий вид.
Ястребиные глаза метнулись от бобов обратно к лицу Торн.
– Думаешь, тебе сойдет с рук воровство, негодница?
Он сделал шаг вперед. Торн пятилась до тех пор, пока не вжалась в тележку, понимая, что идти больше некуда.
– Я не собиралась их красть, – прошептала она, облизывая пересохшие губы. Она порылась в кармане и вытащила несколько золотых самородков, оставленных папой. – У меня есть деньги.
Торговец усмехнулся.
– Их ты тоже украла?
– Нет! – сказала она, сжимая золото в дрожащих руках.
Девочка осматривалась, отчаянно ища спасения. Только мальчишки кузнеца глядели на нее из окна, но они были слишком далеко, поэтому не успели бы прийти на помощь. Пока она смотрела, старший из сыновей выбежал на улицу, но Торн знала, что уже слишком поздно.
Торговец грубо схватил ее загрудки и приподнял над землей, а ей только и оставалось, что пинаться и вырываться из его хватки.
– Отпустите меня! – взмолилась она, роняя золото. – Я ничего такого не хотела. Извините! Я…
– Ты пыталась украсть то, что никогда не сможешь себе позволить.
Мужчина поднес факел к лицу Торн. От жара на лбу выступили капельки пота.
Торн осознавала, в какие неприятности попала. Большие, огромные неприятности.
– П-пожалуйста, отпустите меня. Клянусь, я больше так не буду. Извините! Простите!
Его суровое лицо исказилось в уродливой ухмылке.
– Да… больше ты так делать не будешь. Я позабочусь о том, чтобы ты хорошо усвоила урок.
Поначалу она не почувствовала пламени, лизнувшего кожу. Плоть пронзило болью, а в глазах вспыхнул яркий свет. Затем торговец швырнул ее на землю и пнул ботинком со стальным носком в живот – Торн накрыла волна невообразимой боли.
Она поднесла руки к лицу и тут же закричала, почувствовав под пальцами изуродованную, горящую плоть.
– Теперь ты знаешь, что не стоит красть у меня, – выплюнул он и скрылся из виду.
Торн дрожала, лежа на земле, и плакала, чувствуя себя так, словно сгорает заживо, умирает.
– Держись, Торн! – донесся до нее мальчишеский голос.
Когда ее перевернули, она заплакала еще сильнее.
Послышался крик женщины, но ей не сразу удалось понять слова Джады.
– Кто это сделал? – потребовала ответа Мадам.
– Я н-не хотела, – всхлипнула Торн. Ей было так больно. – Этот мужчина… у него много волшебных бобов. Я просто хотела… просто хотела… Я усвоила урок…
– Тише, девочка моя. Я обо всем позабочусь. Иден даст тебе обезболивающее.
Зрение то прояснялось, то затуманивалось. Время летело незаметно.
Джада ворвалась в комнату, забрызганная кровью, что сделало мстительное выражение ее лица еще более пугающим. Мадам уходила? Она держала в руке зловещего вида кинжал, с него на каменный пол капала алая жидкость.
– Думаю, теперь он усвоил урок, – пробормотала Джада. – Никто не трогает моих девочек.
Над ней склонился папа – от него пахло металлом и дымом.
– Папа, – всхлипнула она. – Не уходи.
– Никогда, моя розочка, – прошептал он, целуя ее в лоб. – Спи, любовь моя.
Торн перестала бороться с болью и закрыла глаза, сразу же погружаясь в темноту.
Сейчас
Торн
Торн пришла в себя от резкой боли в локте.
Неприятное ощущение разлилось по всему телу, но лицо и шея больше не горели. Она прижалась щекой к прохладному каменному полу, пока чьи-то пальцы нежно перебирали ее волосы. Приступы она переносила тяжело. Торн не могла предугадать их появление. Они делали ее слабой. Именно поэтому она никогда не бралась за заказы без Джека.
Не торопясь, она открыла глаза. Зрение постепенно прояснилось. Повар и его помощники медленно наводили порядок на кухне. Она пропустила ужин и лежала без сознания по меньшей мере час.
– Можешь встать? – раздался знакомый голос.
Торн посмотрела на названную сестру, напрягая шею.
– Она очнулась? – спросил грубый голос, а следом послышались приближающиеся шаги.
Склонившись, повар посмотрел на нее обеспокоенным взглядом.
– На этот раз выглядело все жутковато, мисс. Ты себя превзошла.
По ощущениям, он говорил правду. Голова пульсировала с каждым ударом ее сердца. Как же сильно Торн ненавидела это состояние. Она не первый раз теряла сознание из-за фантомных болей, но приступы до сих пор выводили из равновесия.
– Я в порядке, – прохрипела Торн, взяв повара за протянутую руку.
Пошатываясь, девушка поднялась на ноги: повар с одной стороны, Иден – с другой.
– Я бы не назвала обморок нормальным, Торн, – сказала Иден, озабоченно нахмурив черные брови.
Она приложила руку ко лбу Торн и пробормотала под нос:
– У тебя небольшой жар. Позволь мне проводить тебя до постели. Джада даст тебе выходной.
– Но…
– Никаких «но»! Идем со мной, сейчас же. Повар, пришлешь наверх утренней овсянки со специями?
– Конечно, – ответил мужчина, отворачиваясь, и тут же принялся разогревать миску с кашей, звеня кастрюлями.
Подъем на два лестничных пролета дался Торн тяжело, даже при помощи Иден. Каждый раз, глядя на сестру, она чувствовала себя виноватой. Иден тяжело дышала, на лбу у нее выступил пот.
– Я и сама могу, – сказала Торн.
Сестра сердито посмотрела на девушку и крепче обхватила ту за талию.
– Я так не думаю. Осталось пройти всего пару шагов.
Упрямство Иден соответствовало ее доброте и красоте. Спорить с ней бесполезно.
Добравшись до спальни Торн, она заметила знакомый комочек
