прядях слипшихся волос.
— Да будет так. Ты будешь вечно служить мне. Твоя душа уйдет в лучший мир, а тело останется. Как зовут тебя, великий воин?
— Вальсет, — прошептал он одними губами. Дикая боль разрывала его изнутри.
— Я избавлю тебя от боли. Умри же скорее, мой Вальсет, приди ко мне с упокоенной душой! — я гладила его голову, лежащую у меня на коленях.
Когда последний прерывистый вздох сорвался с его губ, и тело расслабилось, я положила его голову на траву и отползла. Вспышка накрыла лесную чащу, и душа почившего воина воспарила к небесам, скручиваясь и оставляя шлейф золотистых искр. Рядом с телом мне было оставаться опасно — светлая, чистая душа могла ранить мою темную сущность.
Вальсет открыл глаза и долго смотрел в небо. Понимание, что он больше неживой, но что боли больше нет, приходило очень долго. Он моргал и пытался вздохнуть.
— Это больше не нужно делать. Тело все еще будет пытаться двигаться, дышать и глотать, но ты больше не нуждаешься в этих действиях. — Он резко привстал на локтях и обернулся на мой голос. — Мне очень жаль, но ты умер.
— Это ты сделала со мной? — бархатный баритон исказился рычанием.
— Увы, ты умер сам. От ран в бою. Теперь идем. Нам нужно уходить.
Он послушно встал и подошел ко мне. Подал испачканную в крови и в земле руку и помог мне подняться.
Со временем его чудесный голос пропал. Лицо начало отекать, и мне приходилось поддерживать его прежний вид. Но с цветом обескровленной кожи я справиться не могла. В итоге он стал походить на ходячий труп, каким и являлся.
Я тоже менялась вместе с ним. Переполняющая меня темная магия росла, отчего мое тело начало предательски трясти. Сначала просто тики, которые скрывались под ритуальными линиями на лице. Затем начали подрагивать пальцы. И чем больше зла я причиняла окружающим, тем больше знаков появлялось на теле и на лице. Дрожь становилась неотъемлемой частью меня. От дрожи тела начал дрожать голос. Сначала просто дребезжал и скрипел, затем говорить стало сложнее в принципе. Чтобы произнести слово целиком, мне приходилось его растягивать. Тянуть гласные звуки и шипеть, чтобы буквы не западали. В итоге я стала подобием мутного привидения во тьме. Почти вся кожа испещрена черными узорами, руки трясутся постоянно, и пальцы дергаются, как в припадке. Теперь я такая.
Но вернемся к верному Вальсету. Ближе него за все эти долгие годы у меня никого не появилось. Видных было много, все они служили мне, появлялись и шли в бой. Я управляла одной силой мысли, могла извести селение, просто пройдя вдоль домов. Они шли за мной и убивали все на своем пути. Корявыми изгнившими пальцами разрывали тела жертв. Зубами рвали одежду и отрывали куски мяса, разгрызали глотки, захлебываясь кровью попавшегося на пути человека.
— Мне кажетсссся, прррришшшшло время расставатьссся, мой дрррруг. Я прррриняла решшшение, я хочу изменитьссся и сделать все прррравильно. Ты понимаешшшь меня? — Он кивнул и снова улыбнулся. Опустил свою костлявую руку мне на плечо и сжал, почти нежно, в знак одобрения. — Ты столько веков мне служил, мне так жаль с тобой ррррассставатьссся, но время пришшшло. Ты готов уйти?
Он снова кивнул и расправил плечи, закрыл глаза остатками век и блаженно растянул свои губы. Я всхлипнула и закусила губу. — Я дарррую тебе свободу, мой дрррруг… — он распахнул глаза и начал осыпаться. Редкие волосы стекли с головы, отвалилось ухо и, коснувшись песка, рассеялось, половину лица снесло ветром, оголив пустую глазницу.
Я смотрела на него, и слезы текли по щекам. Мне так не хотелось расставаться. Он улыбался и кивал в знак благодарности. Повернул голову на бок и пытался сделать гримасу, высунув язык и закатив глаза, чтобы я рассмеялась. В этот же миг полностью осыпался горкой песка у моих ног. Я закрыла глаза руками и разрыдалась в голос. Я все сделала правильно.
Что еще я мог сказать в ту ночь, когда она бежала из замка в разорванном платье? Я отнес ее в свой дом и там схоронил от всех глаз. Будто ее и не было никогда в моей жизни. Так, наверное, легче, остались только мои воспоминания.
Я не мог справиться со своими переживаниями, а делиться с кем-то не было сил, даже с лучшим другом и своим королем. Я лишь подумал об Алиске и, в один миг схлопнувшись прямо на глазах Леандра, оказался в квартире ведьмочки.
— Алиса, — просипел я. Ответом мне была тишина. — Где же ты?
Я снова закрыл глаза и оказался на поляне, той самой, на которую впервые переместился на Терре. Я сидел у дерева, прислонившись к нему и откинув голову.
— Алиса.
— Да, Горлин? Что ты тут делаешь? — она вышла из-за дерева, настороженно рассматривая меня. — Что случилось? Плохо выглядишь. Это кровь? Ты ранен? — заключила и подошла ближе.
— Посмотри сама, — я протянул ей ладонь не в состоянии что-то рассказывать.
Она взяла мою протянутую руку обеими ладошками и ахнула. Притянула меня к себе и обняла. — О, мой бедный друг! Мне так жаль.
— Алиса, помоги мне, ты же можешь оживить ее. Темная отказалась, ты сможешь?
Она лишь помотала головой.
— Даже если бы смогла, не стала бы. Она все верно тебе сказала. Не нужно тебе это. Она тебе не по судьбе, не твоя девушка. У тебя будет другая. Ты веришь мне?
— О чем ты говоришь? Мне не нужна другая. Алиса, помоги. — Видимо, мой взгляд ее насторожил, когда меня осенила потрясающая мысль. Я же могу изменить время и ход событий. Я вернусь и заслоню ее или оттолкну.
— Даже не думай об этом. Ты ничего не изменишь или изменишь все и сделаешь еще хуже. Смотри. — Она приложила ладонь к моей щеке, и в голове замелькали картинки.
«Я открываю портал и отталкиваю Соньет, она падает на пол, а стрела вонзается мне в грудь. Я умираю, и мир катится к чертям. Леандр не справляется с темной ведьмой и погибает, все начинается сначала.
Второе видение. Я притягиваю Соньет к груди, и мы вместе вмиг отстраняемся, но я забываю закрыть портал, и стрела летит в Иву, который стоял за моей спиной, чтобы прийти на помощь, когда я рванул с кресла в портал. Погибает друг, и вместе с ним погибнет одна ведьма, о которой я ничего не знаю. У нее красные волосы, и она мечется
