— Спасибо, Кеш. Извините, мы очень негостеприимны.
— Пустяки, — шериф пошел к машине, но вдруг остановился: — Миссис Морель, извините за любопытство, — вы, случайно, не снимались в кино? У меня ощущение, что я где-то вас видел.
— Возможно, среди фотографий подозреваемых? — Флоранс улыбнулась.
— Ну, что вы, я бы запомнил, — шериф стеснительно улыбнулся. — И почему все красивые женщины живут именно в этом доме? Не хотите переехать в наш городишко? Соут-Куас не помешала бы хорошая реклама.
Флоранс засмеялась:
— Мы подумаем…
Вечером, когда Катрин возилась с какими-то ремешками и нейлоновыми нитками, Флоранс сказала:
— Слушай, детка, а у тебя ничего не было с этим Кешем? Когда он говорил о тебе, глаза у него становились грустными-грустными.
Катрин фыркнула и покосилась на кухню, где Мышка пыталась приобщить Жо к основам полевой хирургии.
— Ты, Фло, не поняла, — грусть относилась ни ко мне, а к тому дивному холму, от которого и у меня, и у Кеша до сих пор кровь в жилах стынет. Более располагающего к взаимной импотенции местечка не придумаешь. Вон, — бедняга Андерс так и не пережил. Какие уж тут романтические отношения?
— Не знаю, не знаю. Шериф совсем не выглядит импотентом. Весьма милый молодой человек.
Катрин снова фыркнула:
— Ты ему тоже очень даже понравилась. "А не снимались ли вы в кино"? Я с удовольствием отпущу тебя в Соут-Куас. Для поддержания добрососедских отношений с представителями власти. Обсудите нынешние номинации на "Оскара", ну, и еще что-нибудь светское.
— Глупости. Мы о тебе говорили.
— Я слышала. Но смотрел-то он на тебя? Мне лично никогда не приходилось слышать от Кеша даже завуалированного комплимента. Что бы это значило?
— Это значит что я, — беременная женщина чуть старше среднего возраста и комплементы мне делают исключительно из вежливости. Впрочем, рассчитывать на что-то иное рядом с такой яркой особой как ты, просто глупо.
Катрин захихикала:
— Ой, посмотрите на нее! Самое интересное, что ты это говоришь на полном серьезе. У тебя в голове какой-то тумблер. Думая обо мне, ты — щелк! — начинаешь крайне неадекватно оценивать саму себя. Все остальное время ты вполне уверенная в собственной неотразимости женщина.
— Это неактуальная тема, — Флоранс посмотрела на кухню. — Слушай, Кэт, — надеюсь, в "Двух лапах" у нас будет какой-то чуланчик, чтобы мы могли уединяться и днем?
— Нужно будет, — мы завоюем все чуланчики в землях Ворона, — заверила Катрин, и швырнула шитье на стол. — Меня сегодня совершенно не тошнит. Поскольку уже темнеет, а до ночи еще далеко, нам нужно подышать свежим воздухом. Срочно.
— Кэт, до палатки далеко, и она промерзла насквозь, — неуверенно сказала Флоранс.
— Кто говорит о палатке? — удивилась подруга. — У нас есть другие полевые укрепления. Живенько одевай куртку.
Катрин с трудом запихала обратно в дом Цуцика, желавшего непременно поучаствовать в прогулке. Подруги пошли вдоль опушки, прямо по снегу, и Флоранс боялась потерять в сугробах сапоги.
— Видишь, здесь было мое снайперское гнездо, — показала Катрин на неприметную впадину в кустах, полуприкрытую заснеженными ветвями. — Здесь я поджидала гостей, мечтая перестрелять весь мир. И думала о тебе. А Цуцик здесь принял свой первый бой. Нужно признать со своим маневром он тогда справился на славу.
— А ты, для каких маневров меня сюда заманила? — пробормотала Флоранс. — Здесь снегу по пояс. И мороз ниже двадцати. Ой!
Катрин мягко опустила подругу прямо в пушистый снег.
— Мы замерзнем, — прошептала Флоранс, чувствуя, как руки Кошки лезут под пуховик. Смутное лицо в ореоле меха капюшона приблизилось, сияли огромные глаза.
— Мы быстренько похулиганим, — промурлыкала Катрин. Губы ее нашли рот Флоранс…
Они не замерзли. Напротив, — через несколько минут, задыхающаяся Флоранс поняла, что давно не испытывала столь острого, мгновенного и горячего удовольствия. Смеющаяся и тоже задыхающаяся подруга, подняла ее на ноги:
— Похоже, тебе уже совсем не холодно. Ишь, развалилась. Не май месяц, — Катрин принялась разбрасывать ногами снег, скрывая следы и отпечатки тел. — Жо у нас стал жутко наблюдательным. Неудобно получится, — вроде взрослые беременные тетеньки…
Хихикая, они ввалились в дом, и принялись стряхивать с одежды остатки снега.
— Что это с вами случилось? — поинтересовался Жо.
— С горки катались, — сказала Катрин, вызвав у подруги новый приступ неуместного смеха.
— А вам разве можно? — удивился парень.
Распутницы захихикали уже вдвоем. Понимающе улыбалась Мышка. Катрин украдкой погрозила ей пальцем:
— Что это вы хирургию бросили? Давайте-давайте, время не ждет.
* * *
На Рождество Мышка испекла пышный торт и целый поднос печенья. В доме пахло свечами, хвоей и свежей сдобой. Все неожиданно получили подарки от Катрин: Мышка, — странный египетский амулет из золота и серебра, изображавший существо отдаленно похожее на грызуна, Жо — новый комплект метательных ножей. Сама Флоранс получила два кольца из того же странного египетского сочетания серебра и золота, — кольца сцепляясь вместе, образовывали великолепный перстень, но и по отдельности выглядели впечатляюще.
— Контрабанда, — пояснила Катрин. — Из моего последнего вояжа. Рекомендую держать подальше от посторонних глаз. В этом мире могут возникнуть нежелательные вопросы, — побрякушки уникальные.
— Спасибо, Кэт, — Флоранс пыталась удержать слезы. — Мы думали, ты не отмечаешь Рождество. Ты нас в дурацкое положение поставила.
— Так я и не отмечаю, — Катрин улыбнулась и обняла подругу. — Это вы отмечаете. Если все пойдет, как мы планировали, — это ваше последнее Рождество. В Медвежьей долине свобода вероисповедания, но я, как Леди, не могу демонстрировать приверженность к конкретному культу. Тем более, я отношу себя к стихийным атеистам. Да и календарь там совершенно другой. Так что, сами понимаете…
— Понимаем. Мы и сами не слишком религиозны. Но ты нас действительно поставила в неловкое положение, — пробурчал Жо. — Просто свинство какое-то.
— Не ругайся, кадет, — Катрин улыбалась. — Можете мне что-нибудь подарить на Новый год. Например, какую-нибудь бутылочку полезного вина. По-крайней мере, не придется ломать голову, как ее перетащить через Переход. Выпьем здесь. Когда-то, мне нравился такой праздник — Новый Год. Мандарины, конфеты, каникулы.
— Да, у вас принято отмечать новый год с размахом, — кивнула Флоранс. — Салюты, море водки и шампанского, катание на тройках.
Катрин засмеялась:
— Скорее, — телевизор, селедка, бой курантов и поздравление президента. Когда-то еще был чеканный шаг часовых с карабинами. Я помню. Еще — рубиновые звезды. Впрочем, море ведер водки и шампанского тоже присутствует.
— Жаль, что тебе нельзя подарить ведро водки, — сказал Жо. — Интересно было бы посмотреть, что бы ты с ним делала.
— Выпила и утром бы выглядела примерно так, как выгляжу каждое утро, — Катрин погладила свой живот. — Утром 1-го января моя Родина выглядит поголовно беременной. Тошнит, постанывает, изъясняется исключительно теми словами, что вы у меня так и норовите подхватить, и думает, — да когда же мы напитки перестанем мешать?! Но к вечеру всем здорово хорошеет.
— Вам грустно вспоминать, Госпожа? — спросила Мышка.
— Да, как-то веселого мало. Мое невинное детство уже и помнится с трудом. Почему-то все кого я там любила, уже отправились в иной мир. И война… Знаешь, Жо, — война тяжкое испытание. Большая война, — просто безумие. Даже когда дерешься за Родину. Я не жалею что участвовала, но, наверное, свой долг я отдала. Или нет? Уф, не хочется в праздник об этом думать. Ведь Медвежья долина для меня тоже не чужая. Может и глупо, но я чувствую, что нужна там. Ладно, договорились, — вы подарите мне на Новый Год бутылку. И мы немножко выпьем. В последний раз в этом мире. Что-нибудь легкое. Или позволим себе водку? Фло, мне будет плохо от стопки водки?
