самой дверью детской. Ноа быстро забрался под одеяло и притворился милым и послушным ребёнком, как он всегда делал, стоило отцу появиться. Ну что за подлиза!
– Ноа отказывается засыпать с планшетом и ждёт тебя рассказать сказку. Ты же знаешь… – мама помолчала, вздохнула, понизила голос, – Я скажу ему, что ты устал.
– Нет-нет! Это ничего, я загляну.
Ноа восторженно хрюкнул. Значит, не одна Сабине навострила уши.
Дверь открылась, и в свете ночника Сабине разглядела добрые прищуренные глаза и седые виски отца. Со второго яруса ей не было этого видно, но наверняка он ещё не успел сменить свою лётную форму, которая приводила их с Ноа в особое восхищение, на домашнюю одежду. Он был моложе многих родителей её друзей, и те иногда спрашивали у Сабины, почему её папа седой. Ответа на этот вопрос у неё не было. С важным видом она говорила, что это от мудрости.
– Ну что, мелкий, сказку тебе рассказать? – шепнул отец, присаживаясь к Ноа на кровать. Сабине притворилась, что спит, и он не стал её тревожить.
– Про Фло-ри-ен-дейл! – выпалил Ноа.
Папа тихонько рассмеялся. Пускай для Ноа всё это лишь фантазия, но Сабине была уже достаточно взрослая и знала, что Флориендейл, или Новый мир, как его здесь называли, на самом деле существует, хотя попасть туда никак нельзя. Надо признаться, она сама выяснила это только в прошлом году: старшие ребята рассказали ей и смеялись, словно она дурочка, когда Сабине заявила им, что Флориендейл – просто сказка. За пару месяцев до этого они же открыли ей глаза на миф о Санта-Клаусе. В общем, школа пока что показала себя с самой полезной, хоть и жестокой стороны. Говорить ребятам, что её папа жил в Новом мире, если верить сказке, она на всякий случай не стала. Сабине не могла понять, зачем он уехал из такого прекрасного места. Однажды она обязательно у него спросит…
Отец повторил для Ноа одну из уже знакомых Сабине историй: о том, как они с друзьями спасали принцессу волшебной страны и ввязались в поединок со страшными солдатами диктатора Роттера. Как их самолёт сбили и им пришлось сражаться на мечах, а потом, когда добро победило, их всех наградили медалью и принцесса снова заняла свой трон.
«Забавно, – засыпая, подумала Сабине, – что папа одну и ту же сказку для меня и для брата рассказывает по-разному». Ноа он подробно поведал о битве и об атаке, а для Сабине обычно приберегал подробности о прекрасной рыжеволосой принцессе и как они с братом защищали её от всяческих злодеев. Брата он, конечно, выдумал – так считала Сабине. Ведь у неё нет дяди.
– Кенжел? – прошептала мама сквозь полуоткрытую дверь.
– Иду, – еле слышно отозвался отец. – Добрых снов!
Дети молчали, уткнувшись в подушки. Ноа провалился в сон мгновенно, как набегавшийся котёнок. Сабине тоже заснула, в обнимку с книжкой, и снилось ей бирюзовое небо Флориендейла. Флориендейлу по душе такие дети: он наблюдает за ними, оберегает и манит, предлагая сыграть свою особую роль…
И Ангел уже ждал Сабине у водопада.
Проклятие памяти (пер. с лат.) – форма наказания, применявшегося к государственным преступникам в Древнем Риме (Поверхностный мир). Заключалась в полном уничтожении любой памяти о преступнике.
Солнце (пер. со старофлорийского).
Ангел (пер. со старофлорийского).
Зато я говорю по-голландски (пер. с голландского).
Узнаю следы прежнего огня (пер. с латинского).
«Наутилус Помпилиус», «Крылья».
Очень хорошо. В детстве у меня была мечта… Наконец-то конец (пер. со старофлорийского).
По добру и справедливости (пер. с латинского) – девиз королевского дома Амейн.
Стихи Владимира Ромма.
