Руслан Мельников - Земля за Туманом

Как правило, конем управляла мудрость. Великий хан больше доверял опыту Субудэя, чем отчаянному безрассудству Джебе, а потому и поставил в этом походе первого над вторым. Но уж если случалось так, что мудрость и ярость сливались воедино, то они многократно приумножали силу друг друга.

И горе тогда любому врагу!

Субудэй снова повернулся к Плоскине:

— Ты узнал, как отправить послов к русинскому Пэрэздент-хану?

— Да, воевода, — кивнул бродник. — Если ехать на запад — будет большая дорога, на которой много железных колесниц. Если двигаться по этой дороге на север, она выведет к реке. К Дону.

— Постой, — удивился Субудэй. — Так в русинских землях тоже течет Тан-река?

— Да, воевода, и на берегах русинского Дона стоит большой город. Пленник утверждает, что в этом городе можно встретиться с наместником Пе-рез-ден-та.

— Большой город, значит. — Субудэй задумался. — А насколько он велик?

Плоскиня замялся. Субудэй заметил замешательство бродника.

— Говори, что слышал, и не бойся обмануть, ибо это будет не твой обман, — велел военачальник.

Плоскиня вздохнул:

— Если верить пленнику и если я правильно понял его слова, в городе живет народу больше, чем наберется воинов в ста туменах.

— Ложь! — снова подскочил Джебе. — Таких городов не бывает. Я сражался во многих землях, но даже в многолюдном царстве Цзинь и процветающем Хорезме не видел таких городов!

— Но ты никогда прежде не бывал за Туманом, Джебе-нойон, — спокойно заметил Субудэй. — Плоскиня, сказал ли тебе пленник, как долго добираться до большого города?

— Он утверждает, что на своей колеснице доехал бы туда к рассвету.

— Вот как? — Субудэй удивленно поднял брови. — А ведь рассветет уже совсем скоро. Либо русинский город находится недалеко от Тумана, либо железные колесницы ездят быстрее, чем скачут самые легконогие кони. Что еще тебе поведал пленник?

Бродник пожал плечами.

— Я рассказал все, что услышал и что понял из услышанного, воевода, — склонил голову Плоскиня. — Трудно было говорить. Трудно было понимать. Тяжелый язык. Не русский…

Плоскиня удалился. Далаан ожидал, что Субудэй велит уйти и ему, однако старый полководец медлил. Прикрыв единственный глаз и обхватив здоровой рукой покалеченную кисть, Субудэй о чем-то размышлял. Казалось, он просто дремлет сидя, но так мог подумать лишь тот, кто не знал мудрого Субудэя, умевшего как никто другой прятать свои мысли от посторонних.

В полумраке шатра вновь повисла тишина. Звезды гасли, и светлеющее небо заглядывало в дымовое отверстие на крыше гэра. Джебе нетерпеливо ерзал у почти погасшего костра и косился на старого монгола.

— Что ты решил, Субудэй, — наконец не выдержал Джебе. — Скажи, как нам надлежит поступать?

Глаз Субудэя чуть приоткрылся. В маленькой щелочке отразились багровые отблески углей. Взгляд старого военачальника скользнул по лицу Джебе и остановился на Далаане.

Конечно, при нем обсуждать свои планы Субудэй-богатур и Джебе-нойон не станут. Далаан готов был подняться и выйти из шатра по первому знаку или слову.

Однако Субудэй обратился к нему не с теми словами, которых ждал Далаан.

— Ты слышал, что рассказал нам бродник-урус?

— Да, непобедимый, — кивнул Далаан. — Я слышал все.

— И все запомнил?

— Да, непобедимый.

На память Далаан никогда не жаловался.

— Тогда слушай и запоминай, что скажу я. Тебе благоволит Тэнгри, Далаан. Так утверждает Бэлэг, и я ему верю. — Субудэй мельком глянул на шамана, державшегося в стороне от очага, и вновь обратил взгляд на Далаана. — Ты уже дважды уходил за Туман, и ты дважды возвращался. Ты сумел побороть страх и смог пленить чужака, ехавшего на железной колеснице. Ты не потерял ни одного своего воина и не привел за собой чужих. Я хочу использовать твою удачливость еще раз.

Далаан склонил голову:

— Что я должен делать, непобедимый?

— Сначала — хорошо отдохнуть. На отдых тебе и твоим воинам я даю день. Потом твой десяток снова отправится за Туман. Вы должны проверить, правду ли сказал пленник.

Далаан молча слушал. Субудэй говорил быстро и деловито:

— Полонянина возьмете с собой — пусть русин указывает дорогу. Бродник Плоскиня тоже поедет с вами: вам понадобится тайлбарлагч.

Далаан кивнул, соглашаясь. Чтобы общаться с пленником, действительно нужен переводчик. Да и с другими русинами тоже, если в том вдруг возникнет нужда.

— Двигайтесь быстро, но скрытно, — продолжал Субудэй. — Никто не должен вас видеть. Найдите русинский город, о котором говорил Лука-аныч. Постарайся войти в город. Узнай о нем и о людях, кто там живет, все, что сможешь. Если получится — добудь еще одного пленника, но только такого, который сможет рассказать больше, чем рассказал Лука-аныч. Однако понапрасну не рискуй.

— Позволь спросить, непобедимый, — поднял глаза Далаан.

— Спрашивай.

— Что если пленник солгал и никакого города нет?

— Тогда русин должен умереть, — отрезал Субудэй, — а вы привезете другого пленника. В остальном действуй по своему усмотрению. Тебе все ясно, Далаан?

— Да, непобедимый.

— Тогда ступай. До вечера ты и твои воины свободны. Лука-аныча развяжите и накормите. За русином присмотрят Бэлэг-шаман и мои нукеры. Вы же проявляйте к нему участие и дружелюбие. Пусть он тоже проникнется к вам доверием, пусть видит в вас защиту. Пусть не считает вас врагами. Это может пригодиться там, за Туманом.

Они следовали на закатную сторону. Вновь двигались под звездным небом, пересекая поля высокой пшеницы, узкие длинные рощицы, высаженные по межам, и разбитые пыльные дороги, что тянулись вдоль лесистых полос.

Всякий раз Плоскиня спрашивал пленника, не та ли это большая дорога, которая ведет в город, и всякий раз пленник отрицательно мотал головой.

Далаан остановил отряд, когда увидел возле одной из таких дорог деревянные столбы с перекладинами наверху. Между столбами были натянуты толстые веревки.

Столбы стояли вдоль обочины на одинаковом расстоянии друг от друга, веревки чуть провисали. Странное ограждение казалось бесконечным, и было совершенно непонятно, какой в нем смысл. Возможно, так русинские ханы обозначали границы своих владений. Однако проехать между столбами и под веревками не представляло труда. На первый взгляд, по крайней мере.

Далаан потребовал объяснений от пленника. Плоскиня перевел его вопросы.

— «ЛЭП-электричество-провода» — твердил непонятное Лука-аныч.

Единственное, что удалось от него добиться, так это то, что поставленное среди полей русинское сооружение не представляет никакой опасности. Чтобы убедиться в этом наверняка, Далаан велел втолкнуть пленника между столбов, под веревки. В самом деле, ничего не произошло. Таинственный ЛЭП не был ни препятствием, ни ловушкой.

Они двинулись дальше. Но вскоре коней и людей встревожил отдаленный гул. Тяжелый звук шел откуда-то сверху.

Далаан поднял голову. На небе не было ни единого облачка, но глаз легко различил плывущие среди неподвижных звезд красно-зеленые огоньки и мигающую искорку. Затуманный мир преподносил новый сюрприз.

Далаан на всякий случай вынул лук и приказал воинам сделать то же.

— Что это? — спросил он Плоскиню. — Узнай у русина.

Бродник-толмач долго и усердно расспрашивал пленника. Лука-аныч утверждал, будто по небу летит изготовленная русинами железная птица-повозка, на которой можно передвигаться так же, как на безлошадных колесницах.

Вообще-то в байку о летающей тэмэр тэрэг трудно было поверить, но с другой стороны… Далаан уже убедил себя в том, что мир полон удивительных диковинок и ничего невозможного в нем нет. Он помнил цзиньские рассказы о некоем мудреце, который сумел подняться в воздух, набив свое ложе гремучим порошком, наподобие огненной стрелы-хоцзян, и даже вроде бы уцелел после этого. А уж на что способны русины, заставляющие свои повозки двигаться без упряжки, — об этом ведает только Великий Тэнгри.

Широкие поля и разделявшие их рощи наконец остались позади. Впереди раскинулись милые сердцу заливные луга. Произраставшие здесь в изобилии густая осока, рогоз и камыши с головой скрыли всадников. Под копытами зачавкало. Пару раз пришлось переправляться через небольшие водоемчики. А потом…

Потом Далаан увидел дорогу. Нет — Дорогу! Не было никакой нужды расспрашивать пленника. Было ясно: это та самая «большая дорога», о которой говорил Лука-аныч.

Прямая и ровная, без конца и без края, проложенная на невысокой насыпи, она хорошо просматривалась издали. Яркие движущиеся огни — горящие глаза тэмэр тэрэг — взрезали ночь. Безлошадных колесниц было много, очень много. Со стороны дороги доносился приглушенный шум.