– Ого!
– Да, поэтому это крайняя мера. За все время, пока я здесь учился, помню всего один случай, когда обруч надели на студента. Парень стал угрозой для окружающих, потому что не мог контролировать свою силу, которая тоже почему‑то начала менять полярность. Никто так и не понял, почему это произошло, а студента не удалось спасти.
– Что с ним случилось?
– Ему пришлось пройти очищение живым светом, и это его убило.
– Кошмар! Ну и методы в этом заведении! Это такая отбраковка студентов, что ли? Не соответствуешь – так умри?
– Это был его выбор. Или рискнуть и сжечь в себе все неправильное, или продолжать меняться и в итоге превратиться в демона, как я. – Вольга горько усмехнулся. – Скорее всего, меня ждет та же участь. Как по мне, так это лучше, чем стать придурком! – Он коснулся обода на лбу.
– Сколько у нас времени, чтобы решить проблему, до того как мы свихнемся? – спросила Тильда с замиранием сердца.
– Кто знает? Тот парень ходил с обручем месяц, но в последние дни у него уже явно мутилось в голове, он бегал на четвереньках, рычал иногда, а потом, когда приходил в себя, то ничего этого не помнил.
– Жуть какая! Значит, недели три всего… Мы должны что‑то придумать за это время! Попытайся вспомнить, что с тобой случилось в нижнем мире. Вдруг это поможет понять, можно ли вернуть твоей силе правильную полярность?
– Я помню только нашу с тобой встречу на волшебном острове, помню, как ты просила меня пойти с тобой в темницу Кощея выручать твоего брата. Помню, что отказал тебе, просил дождаться моего отца, хотел спросить у него совета, но ты убежала. Я погнался за тобой и сорвался вниз с Древа Жизни, а потом провалился во тьму. Сознание не покинуло меня: я знаю, что очень долго блуждал без цели, не понимая, как туда попал, а прошлое полностью стерлось из памяти – и ты тоже. Я забыл не только тебя, но даже собственное имя, просто метался по бескрайним просторам, пытаясь осознать, зачем я вообще существую. Что‑то со мной все же происходило – остались смутные обрывки воспоминаний, будто я видел каких‑то существ, с кем‑то говорил, но это могли быть видения или… просто фантазии.
– А помнишь, как выбрался?
– Это было, как вспышка: тьма расступилась, и в ореоле света возникло твое лицо. Я рванулся к тебе и оказался в коридоре вуза. Сразу вернулись все воспоминания до рокового прыжка с Древа Жизни, зато стерлось все, что было после.
– Да уж… слишком мало данных для решения поставленной задачи. – Тильда грустно усмехнулась.
Снова подул ветер. Высокая трава прильнула к ногам, щекоча голые лодыжки, и Тильда подтянула края джинсов ближе к кроссовкам. Она молча смотрела, как слетает листва с верхушек деревьев, раскачивающихся за бетонной стеной, как дождевые струи пронзают их пожелтевшие кроны, как толкутся сизые низкие тучи, напирая на круг синего неба, словно пытаясь пробиться сквозь невидимую преграду, нечто вроде высокого – до самого космоса – купола, накрывшего всю территорию университета, над которым вечно сияло солнце.
– Наверное, для решения задачи мне надо вернуться туда, в нижний мир, – глухо произнес Вольга и ткнул пальцем в землю. – Ведь только там можно найти необходимые данные.
– И снова потерять себя! – добавила Тильда звенящим голосом.
– Ну, вдруг в этот раз мне больше повезет. Там со мной случилось что‑то, и, находясь здесь, да еще с этой штукой на голове, я точно не вспомню, что именно.
– Но ведь ты рискуешь никогда больше не вернуться оттуда!
– Почему же? Вернусь, если ты меня позовешь. Отец, да и другие тоже, считают, что это ты проделала брешь в барьере. Если снова повторишь этот трюк и позовешь меня, я вернусь. – Глаза Вольги загорелись надеждой.
– Не уверена, что у меня получится. – Тильда с сомнением взглянула на друга. – Во‑первых, если даже и так, то я не знаю, как это у меня вышло, а во‑вторых, обруч ведь гасит силу, ты же сам сказал.
– Значит, нам надо снять обручи.
– И убить друг друга! – заключила Тильда и невесело рассмеялась.
– Нет же, мы снимем их по очереди: сначала я, чтобы уйти, а затем ты, чтобы позвать меня.
– Хм… а ведь это мысль!
Со стороны дорожки, ведущей к ангару, донесся хруст гравия. Тильда и Вольга, не сговариваясь, подскочили, готовые ретироваться, будто их могли застукать за каким‑то преступным занятием.
Из‑за дугообразного угла ангара появился мужчина в синем костюме, но не таком, какой носили Скала и преподаватели. Вместо строгого пиджака на нем была рабочая куртка, а голову прикрывала фуражка, похожая на ту, что носят железнодорожники.
– Привет, прогульщики! – дружелюбно сказал он, приближаясь к ним с явным намерением продолжить разговор.
– Виктор! – Тильда с трудом узнала Зарубина – без черного пальто, шляпы‑котелка и огромных темных очков он выглядел совсем не так мрачно и таинственно. – Как вы… где вы… – Она запуталась, не зная, какой задать вопрос, и нашлась, наконец: – Почему вы вчера не прошли через проходную следом за нами?
– Почему же не прошел? Прошел, но немного иначе. Я должен был убедиться, что никого из вас не выбросило в обычный мир. Так положено по инструкции. Бывает, что некоторые новенькие выходят с обратной стороны проходной, не попав в здание университета, расположенное в иной реальности. Тогда они оказываются на территории завода, как и все прочие люди, у которых нет сюда доступа. Моя задача ждать до тех пор, пока мне не сообщат из приемной, что все, кому я выдал пропуск, добрались. Ох, ребята, ну и шум тут из‑за вас поднялся! Вот, только что отпустили с разбора. Мозоль, кажется, натер на языке, объясняя, что да как.
– Мы не виноваты. – Тильда пожала плечами.
– Да кто же вас винит? Все рады, что Вольга нашелся. Не знают только, как теперь быть с вами, – сказал Виктор и поинтересовался, с сочувствием глядя на их обручи: – Украшения‑то как, не давят? – Сам же и ответил: – Знаю, дерьмовые это штуковины, не позавидуешь вам. Ну, ничего, все обойдется, я уверен.
– А почему некоторых выбрасывает? – спросила Тильда.
– Ну, это уже не ко мне. Моя задача – привезти студентов, а кого переход не принял – отвезти обратно, вот и все. Но это только перед началом учебного года. А вообще‑то моя работа – поезд водить.
– Поезд? – Тильда покосилась на рельсы, протянувшиеся от ангара к воротам в бетонном заборе. Так вот почему Виктор вырядился в железнодорожную форму.
– Я – машинист тепловоза, да. – Виктор кивнул, отвечая на вопросительные взгляды. – И скоро вы тоже на этом поезде прокатитесь.
– Интересно, куда это? – Тильду порадовало, что студенты могут выезжать за пределы вуза, а не заперты в нем, как в тюрьме. Однако после ответа Виктора ее радость несколько угасла.
– В подземелья Рускеалы.
– На экскурсию, что ли? – не скрывая разочарования, уточнила она. С некоторых пор одна мысль о подземельях вызывала в ее душе гнетущее чувство.
– Вроде того. Перед поездкой вам все объяснят, а мое дело – следить за техникой и за дорогой. – Он взглянул на часы и спохватился. – Все, ребят, некогда мне, еще тепловоз и вагоны осмотреть надо. До скорого!
Зарубин удалился. Лязгнули, открываясь, ворота ангара, а через некоторое время оттуда донеслись постукивания и металлический звон. Тильде хотелось взглянуть на поезд, но Вольга потянул ее в сторону, заверив, что ни один мастер на свете терпеть не может, когда ему мешают.
Они прошлись по лужайке к другой дорожке, пролегавшей вдоль бетонного забора, поворачивающей оттуда к общежитию и дальше ведущей к главному корпусу – там, на круглой площади, вымощенной светло‑желтой брусчаткой, сходились все дорожки, отчего издали это место напоминало нарисованное солнце. Из открытых окон университета донеслась приятная переливчатая мелодия звонка, отличавшаяся от прежних, пронзительных и требовательных. Нетрудно было догадаться, что этот звонок возвещал об окончании учебного дня. Студенты лавиной хлынули на крыльцо. Только тут Тильда обратила внимание на то, что все они были в форме, а в прошлый раз даже не заметила этого, ошеломленная встречей с Вольгой. Теперь же она с любопытством разглядывала то, во что вырядились студенты. Ничего особенного, темно‑синие брюки на парнях и такого же цвета широченные юбки на девушках, и на всех – одинаковые белые рубашки, застегнутые на все пуговицы, до последней.
