Представь себе, какой будет фурор!
— Хм… видимо, я слегка перегнул палку. Хорошо, может быть, Вы что-нибудь мне посоветуете? Вы же не в первый раз это делаете, и пока еще Вас не постигла ни одна неудача…
— Сплюнь, убогий! А то сейчас договоришься! Кто из нас писатель, я или ты? Сначала надо было четко продумать, что ты хочешь и вылечиться от мании величия, а потом уже приходить сюда и издеваться над шляпой. Оставь же ты её несчастную в покое! Горе луковое, ну, я уж и не знаю, как тебе помочь! Если только средство какое прописать, чтобы мозгов прибавилось. Может быть, тогда ты поймешь, что народ будет читать только те произведения, где есть что-то интересное, хотя бы одно маленькое приключение или же нестандартное обстоятельство. А еще не помешало бы прибавить туда интересных мыслей и немного ума и фантазии. Если тебе так уж хочется найти себя в этом поприще, то ступай в морг записывать протоколы исследования трупов, желательно тех, которые умерли своей смертью. А то чего доброго придется обдумывать какие-то «нестандартные обстоятельства», в которые угораздило попасть героя.
— Ну, хорошо. Допустим, я был изначально не прав. Мне нужен роман, обреченный на успех…
— «Обреченный на успех» — это сказано сильно. Ладно, попробуем что-нибудь сделать. — Дама быстро извлекла откуда-то из-под стола невообразимых размеров котел и водрузила его прямо под носом у обделенного талантом юноши. — Рецепт хорошего романа. Берем большой котел, наливаем в него воды, обязательно добавляем стакан вина или другого алкогольного напитка, а можно и всех сразу. Щепотку соли, щепотку перца, ложку меда, уксус, растительное масло — тщательно перемешиваем. Берем выдуманный или же существующий мир, режем на мелкие кусочки и засыпаем в котел. Обжариваем нарезанных кубиками главных и побочных действующих лиц до хрустящей корочки, специи по вкусу и отправляем в тот же в котел. Все это тщательно перемешиваем.
Выдавливаем дольку фантазии и юмора, добавляем интриги и прочую чушь, без которой и в обычной жизни ничего не случается, и опять же все тщательно перемешиваем. Доводим до кипения и… Вуаля! Роман готов. Забирай и вон уже с глаз моих, надоел пуще пареной редьки. — Все эти манипуляции дама с особой прытью производила над котлом, попеременно выливая туда содержимое пузыречков и колбочек, которые непонятно как оказывались в нужный момент в её руке. При этом она суетилась над своим варевом, как добросовестная кухарка над королевским обедом и постоянно что-то напевала. За минуту все было готово. Клиент не успел даже понять, что на его глазах только что свершился самый настоящий профессиональный акт творения. Это в их государстве уже давно преследовалось по закону и подлежало немедленному искоренению. Хотя деятельность такая и была противозаконной, но пока никто еще не наложил никаких запретов на её результат. Именно поэтому Клиент дрожащими не от страха, а больше от волнения руками бережно взял протянутую ему толстенную книгу в кожаном переплете и посмотрел на неё с благоговейным трепетом.
— И это — роман? Мой роман? — лицо Клиента озарила самая лучезарная улыбка, которую когда-либо доводилось видеть дородной даме в розовом.
— Роман, роман. Твой. Чей же еще? Ты заказывал? Так вот забирай и чеши отсюда. — Недовольно пробурчала новоявленная великая романистка, взмахивая рукой. Вслед за этим жестом со стола сам по себе подорвался чугунный котел и направился к противоположной стене, где благополучно залез в шкаф и закрылся. Женщина же скучающим взглядом посмотрела на Клиента, демонстративно зевнула и опустилась обратно на стул.
— Не-ет, подождите. А как же прочитать? Надо же хоть как-то проверить работу! А вдруг там содержатся грамматические или лексические ошибки? — заартачился Клиент, нарочито медленно открывая книгу и восторженным взглядом пробегая по первым строкам. Спустя секунду его лицо скривилось, демонстрируя неудовлетворенность выполненной работой. — Нет, так не пойдет. Ну что это за начало: «Последний день двенадцатой луны выдался на редкость тоскливым»? Самое ужасное начало, которое только можно было придумать. И вот опять же на первой странице пошла вся эта «самоопределенческая» чушь, которая уже оскомину набила у каждого читающего человека. — Юноша недовольно поморщился, с явным сожалением закрыл книгу и протянул её обратно даме с просьбой переделать и больше не халтурить. Дама неопределенно хмыкнула.
— Ты в своем уме, убогий? Ты знаешь, сколько я сил на этот шедевр положила? А то, что тебе начало не нравится или нормальные психологические проблемы главного героя с первых страниц романа — это уже не мои заботы. Претензии будешь предъявлять, когда книгу печатать откажутся или же когда она не будет иметь должного успеха. А пока ступай на все четыре стороны и не мозоль больше мои и без того намозоленные твоей физиономией глаза. — Дама встала из-за стола. Юноша не посмел далее отпираться от заказанного и честно изготовленного шедевра. Быстро поблагодарив спасительницу и пообещав половину положенного гонорара, он в три шага преодолел комнату и скрылся за дверью.
Как только замок на дубовом косяке щелкнул третий раз, на стул устало опустилась молодая изможденная женщина. Оперев подбородок на руки, она остановила задумчивый взгляд на полках, уставленных пузыречками и скляночками. Там же стояло зеркало, в котором отражалось её истинное лицо, слегка сохранившее на себе последствия наведенной иллюзии в виде небольших темных кругов под глазами и еще не до конца разгладившихся морщин. Она любила поиграть на нервах своих клиентов, принимая облик того человека или существа, которого те боялись до дрожи. Благо её сканирующие способности всегда были на высоте, и как только очередной проситель входил в комнату, она уже точно знала, кем станет в этот раз. В большинстве случаев такой трюк производил на заказчика просто неизгладимое впечатление. За всю её практику было около десяти инфарктов, четыре попытки продать душу, двадцать шесть попыток убежать (они заканчивались на первой ступеньке входа в здание) и еще неисчислимое количество частных случаев вроде обмороков и прочих досадных и дурно пахнущих недоразумений.
Именно поэтому её охватило дурное предчувствие, как только она, стоя за шкафом, обнаружила в своем новом Клиенте патологический страх перед тучными цыганками. И все было бы как всегда, если бы парень не переборол свой страх и не стал убегать, как ему, понятное дело, хотелось. Видимо, желание быть признанным и создать нечто стоящее пересиливало в нем все остальные эмоции. Но вот почему она выполнила просьбу зазнавшегося юнца, ни разу не схалтурив, этого она объяснить не могла. Может быть, просто пришло время покаяться в содеянном таким вот непривычным способом? Или же тот факт, что слабонервный писака смог так быстро преодолеть свой страх вызвало в ней какой-то всплеск благодушия? Одному Небу известно, что заставило её создать этот роман и преподнести на золотом подносе какому-то оболтусу, который его, наверняка, и читать-то не будет.
Тем временем отражение в зеркале все больше начинало походить на уже знакомое ей веснушчатое лицо с яркими зелеными глазами и упрямыми кудрявыми каштановыми волосами, которые так и норовили заслонить обзор. Прямой нос и острый подбородок при плохом освещении наводили на их обладательницу тоску, потому как по её мнению были больше похожи на особо выдающиеся части черепа плохо обтянутого кожей. При одной мысли о такой несправедливости природы, её и без того тонкие губы превращались в узкую алую полоску недовольства, а изящные пальцы с длинными ногтями так и тянулись закрыть половину лица. Почему-то она всегда жалела о том, что не живет в какой-нибудь отсталой стране и не может, не вызывая подозрений, закрыть не устраивающие её недостатки физиономии платком. И оставить на виду только ярко очерченные тонкие брови и глаза с парой непослушных, спадающих на лицо завитушек.
Навалившаяся с новой силой тоска по славному прошлому и горькому настоящему буквально пригвоздила бывшую ужасную цыганку к стулу и заставила надолго отказаться от мысли о не блещущем талантами юнце и куче народа, ожидающего её аудиенции…
Последний день двенадцатой луны выдался на редкость тоскливым. Мерный дождик нудно поливал мощеные булыжником мостовые столицы Ландоса. Большой город под звучным названием Славец по совместительству являлся оплотом магии, куда стекались все мало-мальски одаренные жители государства. Прямо в центре города располагалась приемная комиссия Магического магистрата и тестировала всех желающих на предмет магической профпригодности. Ежедневно пороги этого здания обивали сотни и тысячи жаждущих признания и славы ног. Большинство из них уходило ни с чем или же с изрядно опустевшими кошельками, потому как даже именитые профессора были жутко охочи до чужого добра. Именно поэтому по всему миру ходила не очень хорошая слава об этом заведении. В частности говорили, что надо быть либо очень богатым, либо очень талантливым, чтобы туда попасть. Причем богатство там почиталось намного больше, чем Талант и уж если не было у жаждущего обучения первого составляющего, то приходилось просто наизнанку выворачиваться, чтобы понравиться приемной комиссии.
