— Тогда у меня будет дополнительное условие: Вместе со мной должен в эти дни находиться мой супруг! Насколько я поняла, он зачислен в какой-то особый класс, или курс, или что-то такое?
— Да, наш преподаватель гимнастики и фехтования высоко оценил его подготовку и зачислил в свою личную когорту. Но у него на этого курсанта большие планы, что подразумевает повышенную нагрузку... Кстати барон, а ну-ка встаньте вот на этот камень! Что-то мне подсказывает, что вы способны продемонстрировать не один сюрприз!
— На ступень для определения Дара? Да нет у меня никаких способностей! Разве что способность не заблудиться в винном подвале... Но это же не может восприниматься серьезно?
— А это, барон, уж позвольте мне судить, что нужно воспринимать серьезно, а что нет!
— Ну, как прикажете. Но не думаю, что...
Я нехотя поднялся и стал на то же место, где до этого стояла Вика. И обратил внимание на прозрачный кристалл, который вдруг засверкал ярко-голубым светом.
— Ну вот, я же говорил! А представьте, что наличие у Вас дара обнаружили бы наши коллеги из Особого Отдела Канцелярии! И оказались бы Вы не на первом курсе, а в Штрафной Когорте! У Вас, между прочим, потенциально имеется третий уровень освоения дара! А это очень высокий показатель, который просто невозможно игнорировать. Это уже не бытовые фокусы, а очень серьезное поле деятельности. Осталось только определить, в чем именно скрывается Ваш дар и почему он не проявляется явно, в виде ясно выраженных феноменов. Так что поздравляю, Вы также зачислены в корпус Одаренных! И Вам придется кроме физической подготовки и занятий по тактике и стратегии, традиционных для боевого офицера, посещать и занятия по развитию Дара! А также помогать супруге с ее торговыми проектами. Вам все понятно?
— Так точно, Ваша светлость! — уныло отозвался я. Да, я уже понял, что меня ожидает на удвоенная, а утроенная нагрузка, в связи с новыми вводными: кроме боевой подготовки мне придется сушить мозги над попытками разбудить Дар, а также как-то влезать в торговые дела супруги. Несмотря на то, что в этом деле я не просто ноль, а величина чисто отрицательная (а то и находящаяся в области так называемых «мнимых» чисел, которые, по рассказам дяди Филиона, недавно внедрили в области математики).
Ну, хоть супругу спас от ареста: и то хорошо. И получил увольнительную на пару дней в неделю, для выполнения супружеских обязанностей.
Глава 9
Несмотря на договор с директором Академии, барон Фольксграу все же пригласил нас с Викой пройти в свой кабинет. Где мы долго отвечали на множество вопросов со стороны въедливых чиновников в самых разнообразных мундирах. Викторию пытались обвинить в попытке скрыть собственные способности «для использования в корыстных интересах». Но не на ту нарвались! Здесь девочка, прошедшая школу обучения торговой деятельности, давала настолько обтекаемые ответы, которые невозможно было «подшить к делу».
Меня же пытались обвинить в том, что я не доложил о потенциальном «Одаренном» в своей семье. А затем, всплыла тема «о сопротивлении законным действиям властей» и «противодействия официальным силовым структурам». Вот это было уже серьезно. Мои заявления о том, что сам арест моей супруги противоречил закону, во внимание не принимались: мне было заявлено, что мы не обсуждаем юридические основания действий властей. Мне вменяется противодействие официальным силовым структурам, чего законопослушный гражданин Республики не имеет права делать вообще! Это же означает недоверие к власти, и возможность того, что я являюсь потенциальным террористом и иностранным агентом. И если это будет задокументировано должным образом, грозит каторгой, сроком до 15 лет.
Так что, пока в зал не вошел, вежливо постучавшись, плешивый мужичонка в косоворотке, очках и с толстым потертым портфелем, дела мои складывались все хуже и хуже. На дядьку сперва попытались громко рычать потом позвали пару мордоворотов, чтобы выставить его из кабинета, так как он «мешает следственным действиям». Но дядька криков чиновников не испугался, а мордоворотам предъявил какую-то грамоту со свисающими с нее печатями. И только после этого обратился ко мне, назвавшись «Вашим персональным защитником от «Юридической гильдии Торгового купеческого союза», Игнатом Степановичем Старицким. Оказалось, такие защитники каждому задержанному не то, что разрешались, но были положены (фразу о том, что мне об этом не сообщили, дядька потребовал внести в протокол опроса, что чиновники вынуждены были сделать). После этого напор юристов Особого Корпуса Канцелярии значительно снизился, и вскоре оказалось, что все обвинения сводятся только к недостаточно полному исполнению Внутреннего Устава Академии: все претензии ко мне от официальных государственных властей были быстро сняты. А вот как курсант я не имел права (согласно Уставу Академии) хоть в чем-то противоречить Внутренней Службе Охраны. Академия, как выяснилось, пользовалась аналогом старинного Университетского Права, включая собственный суд и содержание собственной стражи (охраны). Вот эти-то законы я и нарушил, когда вступил в спор с начальником Службы Собственной Безопасности, бароном Фольксграу.
И оказалось, что от внутренних законов меня даже очень грамотный адвокат «отмазать» не способен. И в данном случае уровень внутренних законов оказался превалирующим. Так что наказание я понести обязан, и назначить его мне должен лично ректор, который официально, согласно Устава, является главой и законодательной, и судебной, и исполнительной властей. В конце дня, когда мелкие чиновники исписали по стопке листов, подшили их в три папки, толщиной в кирпич каждая, в комнате появился и лично все тот же солидный дядька, представившийся, как ректор Академии, герцог Григорий Ипатьевич Александров, который единолично решил вопрос с Викторией.
— Ну что ж, молодой человек, здесь мои сотрудники подробно расписали все преступления и нарушения, которые вы совершили за один (!) день пребывания в стенах Академии. Как Вы думаете, с чисто формальной точки зрения, как я должен отреагировать на такое количество обвинений?
— Рассмотреть все приведенные факты подробно и понять, что все это чушь и наветы!
— Ну, а как быть со ссорой со службой Охраны, которая произошла на моих глазах? Ведь если признать (ну, на секундочку) Вашу правоту, мне придется полностью сменить подход к деятельности Службы охраны: пересмотреть все законы и подзаконные акты, которыми руководствовались мои предшественники при создании этой службы, пересмотреть принцип комплектования и формирования службы, назначить новое руководство и набрать новых сотрудников, уволив старых. Я даже не говорю о объеме работы, которую придется провести мне лично. Но на все это нужно финансирование, а его всегда не хватает! И это только видимая верхушка огромной подводной горы проблем, с которой придется разбираться, если признать Вашу, барон, правоту. И альтернативой является просто наказать Вас, согласно своду законов, помещенном в этом самом Уставе, и оставить все как было. Как думаете, какой вариант должен выбрать нормальный управляющий, при такой альтернативе?
— Разумеется второй! Как говорил небезызвестный исторический персонаж, «нет человека — нет проблемы». Хотя мне лично такой метод решения проблемы не очень нравится.
— Тем более, что на Вашей стороне, как выяснилось, играют очень грамотные юристы от Торгового Союза. Так что благодарите свою супругу. Это она сумела каким-то образом в течение самого короткого времени связаться со своими представителями и организовать юридическую поддержку.
— Но Вы же сами говорите, что на юридическом уровне у Академии юридическая самостоятельность, в Вашем лице? И Ваше слово — единственный закон в стенах этого учебного заведения?
— Не совсем так. Я все же ограничен общеюридическими правилами и законами, действующими на территории государства. Тем же кодексом Наполеона, который лежит в основе всей нашей юриспруденции. Да, я могу делать практически все, что захочу, но все равно на меня наложены некоторые ограничения. И для меня существует надзор и контроль, так что я, хоть и формально, обязан следовать правилам, которые сам же и устанавливаю. Что из этого следует?
