Они подошли к воротам, немного успокоившись, однако недостаточно, чтобы сразу войти. В тишине они стоят несколько минут с каменными, обреченными лицами. Одному из них достало ума вспомнить маленькую княжну вслух, что усилило чувство вины для всех. Наконец, они все вместе нажимают на дверь и отворяют ее, а затем по очереди проходят. Но впереди все тот же смелый юноша, за которым все следуют. Сразу они никого не встречают, но дальше начинают попадаться слуги. Все они ведут себя одинаково: сразу равнодушие, потом озадаченность, а затем испуг. Они срываются с места и бегут скорее рассказывать другим, так что скоро многие скапливаются возле, чтобы увидеть тело. В итоге они отдают тело и приказывают занести его в покои князя. Они спешат, потому что, если княгиня узнает весть от слуг (которые вечно все извратят), то разгневается она еще неизвестно как…
Спутники поспешили к главе совета Путимиру, но он уже был не один, а значит, они уже узнали. Десница заговорил первым, это был мужчина 55 лет, но возраст его точно никто не знал, даже он сам, но волосы его полностью поседели, а глаза были такими же серыми. Сам весь серьезный, однако на его происхождение указывали большие крестьянские руки.
— Мы уже услышали весть, а точнее мне доложили все очень быстро, — он вытянул руки в стороны, как всегда, когда не знал, что сказать дальше, — Вы должны рассказать все в подробностях.
Глава совета был потомком крестьянин, еще его дед пахал землю, а его внук теперь правая рука княжества. Отец разжился добром на торговле и все передал старшему сыну, но, к несчастью, десница был вторым сыном. Так что он отправился на службу к князю в поисках счастья, а безразличие отца подтолкнуло добиться признания. А княгиня в отличие от своего покойного отца, хорошо относилась к купечеству. Парень был юн и мечтателен, но целеустремлен, а значит, умел превращать желания в реальность. Начав со счетовода при старом князе, стал десницей при молодой княгине, а теперь вдове.
— Совету необходимо время на обдумывание происшествия, а вы должны отправится к княгине и передать эту печальную весть, — вот, и все, что они услышали.
Княгиня была женщина 23 лет, очень красивой с черными, длинными волосами, ресницы, тонкие, опоясывали голубые глаза так, что, когда она часто моргала, была удивительно похожа на куклу. Ее маленькое, белоснежное личико лишь подчеркивало это сходство. Все ее жесты преисполнены благородства и грации, девушка рождены была, чтобы быть великой княгиней. Но была до жути гневливой, так что мужчины в тайне надеялись, что всю свою злость они вылила на слугу, который по своей глупости ей все сообщил. Но так не случилось.
Вот сейчас она сидела в окружении молоденьких девушек, вышивающих что-то причудливое, а сама перебирала что-то на своем столе среди табличек. Княгиня с детства понимала интуитивно, как вести себя с подданными, как надо себя преподносить, как жить посреди красоты. Вот и сейчас чутье ее не подвело, и она сразу, увидев пришедших к ней мужчин с опущенными глазами, она махнула девицам рукой так, что они сразу собрали вышивания и строем вышли из покоев.
— Что привело вас ко мне в столь печальном виде? — княгиня заговорила в привычной ей манере с ноткой высокомерия, хотя сама ее никогда не замечала.
Вперед выступил выбранный смельчак, который на миг забоялся, а лицо его все еще покрывало марево детства, возможно, этим вызвана его бесшабашная смелость. Он никогда не видел смерть близких людей, сразу его опекал отец, а после князь, он не видел смерть младшей сестры— ему даже никто не говорил об этом. Полумальчишка, полумужчина, верящий в чудеса, он смело приближается к княгине. Юноша элегантно кланяется, несколько секунд выжидает, а затем собирается и говорит. За его спиной взрослые мужчины рассчитывают на милость княгине, а юнца, что принес весть, она вряд ли накажет. Пусть ореола “доброты”, как у ее мужа, у нее не было, но и злобной ее не считали. Скорее, хладнокровной.
— Великая княгиня, я приношу дурную весть: в лесах объявился аспид, а в это время мы были на охоте вместе с князем, — юноша замолкает, чтобы сдержать рвущихся наружу слез.
— Аспид его убил? — догадывается княгиня.
— Да, — он уже почти дрожит.
Княгиня молчит, горя она не чувствует, как все ожидали. Плакать и стенать, тем более, не собирается. Глядя на юное лицо, она понимает, что от нее ждут гнева, печали— все, что угодно, но не спокойствия. Самой княгине показалось, что она смогла выпрямиться полностью впервые, а груз, который сидел на спине, свалился, легкие вздохнули свободно. Но никто этого не заметил, однако она теперь может довольствоваться единоличной властью.
— Вы храбрый юноша. У вас многое впереди.
А потом надежда рассыпалась, но не для всех. Не знала, правда, княгиня, что юноша этот, искупавшись зимой в проруби, сляжет с тяжелой простудой и умрет.
— Ты будешь жить, я не вижу в тебе хоть капли злобы. А вот в трусах позади тебя вижу. Ты свободен, — княгиня Милана сделала паузу, дожидаясь, пока юноша уйдет. — Вы же все должны покинуть город в течении двух дней, ваших семей и родственников это не коснется. Но ваше имуществе перейдет к княжескому дому.
Гробовое молчание! Это позор! Страшнее смерти!
— Вы свободны господа, можете идти.
Безропотно, покорно, как беленькие овечки, выходили когда-то гордые мужчины. Но один все же не утратил гордости, он знал, если княгиня чего-то хочет, она этого добьется. Он даже слегка улыбнулся этой мысли, а ожидающему их юноше сказал, что тот ни в чем не виноват. Мужчина ободряюще похлопал товарищей по несчастью. А потом никто и не заметил, как тот ускользнул. Мужчина нашел тихий, темный уголок, вытянул пояс из одеяния, привязал к гвоздю, привязал к крепкому крюку. Затем он…просунул голову в петлю и повис. Сожаления он не чувствовал, даже не вспомнил семью. Лишь лицо княгини стояло перед глазами, он любил ее всю свою жизнь. Когда он прибыл на службу к старому князю, ей было 12, а ему 27, он уже даже женился и имел трех детей. Его добротная, крепкая жена родила бы и еще 10, а то и больше. Но он не хотел… Ему нужна была тоненькая фигурка княжеской дочки. Он пользовался служанками, выбирал самых юных, но ни одна не походила на нее. Он выискивал возможности, чтобы хоть мельком увидеть Милану.
Хрясь!
Веревка выпрямилась полностью, тихие предсмертные звуки, он задыхался, глаза выпучены, пару минут и жизнь обрывается. Через несколько минут веревка с шумом тоже обрывается, и тело падает. Не самую лучшую веревку он выбрал, впрочем, дело свое она выполнила. Даже внимание не привлекла, когда оборвалась, тело, вряд ли, скоро найдут.
Пока мужчина сам решил свою судьбу, княгиня отправилась прямиком к совету, как только отпустила виновных. Власть заиграла для нее по-новому, а потому опьяняла, женщина чувствовала себя всемогущей. По пути она вдруг вспомнила о дочери. Ведь неприятно будет, если узнает от слуг и начнет при них рыдать. Поэтому пришлось развернуться и направиться в противоположную сторону. Здесь обычно было мало слуг, а сейчас они вовсе собрались, чтобы посудачить вволю. Шаги в тишине отдавали легким эхом, странное, смутно знакомое чувство из детства встало поперек горла, мешая двигаться также уверенно. Княгиня замедлилась, желая отложить разговор с дочерью. Но она уже слишком близко, а вот она уже возле покоев. Женщина слышит два голоса, скорее всего, это старик-слуга, который, словно своей внучке, рассказывал девочки сказки.
Дверь внезапно распахивается, было бы весьма забавно, если бы княгиня не успела отскочить. Но забавно лишь для ее дочери…потому что княгиня обзавелась бы здоровенным синяком, в пол-лица, а слуга уже был нежилец. За дверью показался старик, уставший от работы, весь сутулый, как положено, с бородой. Однако ему лет было меньше, чем казалось, а энергии у него было не занимать. В молодости он успел объездить не одно княжество. Другие слуги его побаивались, считая, что старик занимается колдовством, поэтому и не умер еще.
Старик нервно улыбнулся княгине, наверное, понял, чего избежал только что.
