– Итак, леди Грейс, – мгновенно определив, с кем именно ему предстоит иметь дело, сразу же после знакомства перешёл он к сути, – вам нужно дамское седло, верно? Украшенное замысловатой вышивкой?
– Лорд Харрисон не посвятил вас в детали? – уточнила я, рассматривая помещение, в которой пахло дорогой отменно выделанной кожей. Все предметы были разложены на длинных столах, развешаны по стенам и лежали в нужном мастеру порядке на полках, вбитых в каменные стены помещения.
– Нет, – покачал он головой.
– Мне нужна пара сёдел для моего жокея, – прямо ответила я, вынимая из сумочки сложённый лист пергамента, – вот такой конструкции, – добавила, протягивая схему скакового седла.
– О как! – крякнул мужчина, некоторое время спустя. И, задумчиво почесав макушку, поднял на меня заинтригованный взгляд: – поясните?
– Конечно! – улыбнулась я. Присела за стол рядом с ним и, водя пальцем по схеме, сказала: – Седло должно быть лёгким, идеально приспособленным для скаковой посадки. Вот укороченное стремя с упором коленей на крылья. Плоский ленчик, низкие луки и вынесенные далеко вперёд крылья без валиков. Первое скаковое седло будет рабочим – более тяжёлым, с приподнятыми луками. Второе призовое "седло-бабочка" – оно максимально облегчённое, чтобы лошадь несла минимальный вес и могла развить наибольшую скорость.
И чем больше я рассказывала деталей, тем выше поднимались брови мистера Волша.
– Я надеюсь, юная леди, что вы сходили к поверенному и оформили вот эту схему, как положено, – стоило мне смолкнуть, через минуту тишины вдруг сказал старик. – Это ведь какие возможности открываются…
– Да, я отнесла документы в городскую канцелярию, всё сделала, как полагается. Но всё равно спасибо за совет, – поблагодарила мужчину за честность и бескорыстие. – Вы сможете создать такие сёдла?
– Будет очень сложно, должен сказать… но тем интереснее, – задумчиво протянул мастер, – если у меня всё получится… Хм, да, должно выгореть, – пробубнил он, рассматривая эскиз по новой.
– Сколько возьмёте за работу? – уточнила я, его ответ обнадёживал – я чувствовала, как за спиной невольно расправляются крылья надежды, что всё у нас получится.
– О цене поговорим, как закончу, – не отрываясь от рисунка, сказал старик, – но сразу предупрежу, что она будет весьма значительной.
Я это понимала, но если седельщик выполнит мой заказ, как надо, то я готова расстаться с золотыми безо всякого сожаления – все эти вложения окупятся с лихвой.
***
Подготовка к первому в осеннем сезоне балу не минула и нас с мамой: пришлось обратиться к портнихе, дабы она обновила наш гардероб, добавив к нему по два платья.
На все приглашения на званые обеды и ужины Мэделин ответила вежливым, тактичным отказом. И, конечно, никто не обиделся – по крайней мере в ответных письмах явного недовольства не ощущалось.
Капитан Стром три раза в неделю приезжал к нам в поместье и гулял с мамой по саду, обедал и даже ужинал и к ночи отправлялся обратно. Мэделин не могла перешагнуть определённую черту в их отношениях, выйти на новый уровень. А Том не настаивал и не давил. Мне импонировало его бережное отношение к графине, то, как уважительно он вёл себя с возлюбленной.
Бракоразводный процесс двигался со скоростью черепахи, но его всё же не отклонили, а взяли на рассмотрение в палату лордов. Мистер Симмонс предупредил, что в конце месяца маму могут вызвать на слушание, и чтобы мы были к этому готовы. Нам предстоит поучаствовать в самом настоящем представлении, где Мэделин отведена главная роль. Поверенный посоветовал графине выглядеть максимально удручённой, дабы показать, насколько граф Лерой испортил ей жизнь, но при этом несломленной, что несмотря на все невзгоды, она не отчаялась и смотрит на будущее с превеликой надеждой. В связи с этим Мэделин каждый вечер репетировала не только речь, но и поворот головы, мимику – всё должно было быть идеально и правдоподобно.
– Мама, просто будь собой, – как-то сказала я, когда заметила тёмные круги под её глазами, по всей видимости, матушка даже во сне репетировала. – Ты, безусловно, должна продумать свою речь, но доводить её до автоматизма – абсурд. А вот эти отрепетированные жесты, взгляды – всё искусственное, и такому верить совсем не хочется.
– Настолько плохо? – вздохнула она грустно.
– Талант актрисы тебе явно не присущ, – не сдержала улыбку я и, поддавшись порыву, крепко её обняла, вдохнула аромат чистых волос графини, поцеловала в бархатную щёчку, – у тебя… у нас всё получится. Иначе и быть не может…
Я давно свыклась с модой, принятой в новом мире. Вводить что-то своё не собиралась – меня всё устраивало, даже к панталонам с забавными оборками тоже привыкла. Потому платья нам пошили, не отклоняясь от местных фасонов. Я выбрала две ткани: шёлковую белого цвета для нижнего платья, и струящийся нежно-голубой атлас для верхнего.
Мама предпочла плотную тёмно-зелёную ткань наподобие жаккарда для юбки, а сверху жакет с длинными рукавами тоже тёмного цвета, под него надевалась белая шёлковая блуза. Строго и лаконично.
Также заказали веера в тон и перчатки. От маленьких зеркал на тонкой деревянной ручке снова пришлось отказаться в целях экономии.
К вечеру субботы всё было готово. Мама стояла перед начищенным медным подносом и с интересом себя осматривала.
– Как я выгляжу? – спросила она с присущим всем женщинам любых возрастов кокетством.
–Ты очень красивая! – честно ответила я. – Жаль, что капитану Строму нельзя появиться там с тобой.
Вопрос о том, что если Мэделин в перспективе может стать супругой просто воина, пусть и офицера, мы уже обсудили: понижение в статусе совсем не волновало графиню, она готова была отказаться от всех титулов мира, лишь бы быть просто счастливой с любимым человеком, которому может безраздельно доверять.
– Мне бы очень хотелось, милая, – тогда сказала она мне, – чтобы ты и лорд Дин нашли общий язык и составили прекрасную не фиктивную пару. Скажу по секрету – граф мне по душе и, кажется, из него выйдет замечательный зять.
Я тогда промолчала, лишь улыбнулась: естественно, мне хотелось быть счастливой и любимой, но сейчас главное другое – благосостояние нашей маленькой семьи, и оно должно быть независимым от графа Харрисона.
Дядюшка Пол запряг карету, и мы покатили в сторону Алона. Вечерело. Солнце медленно, но неотвратимо клонилось к горизонту, окрашивая кромку в мягкие ало-оранжевые тона. Тени удлинились, создавая атмосферу загадочности и сказочности. Ветерок нежными, прохладными прикосновениями пробегался по лицу и летел дальше, поглаживая высокую траву и устремляясь к вершинам, растущим в отдалении деревьев. Отовсюду до нас долетал птичий гомон и жужжание насекомых. Небо было на удивление чистым, без единого облачка.
Несмотря на погожую погоду, чувствовалось дыхание уже наступившей осени.
Въехав в город, покатили по мощёным улицам в сторону дома бургомистра – именно его семья открывала бальный сезон.
Интересно, каким будет бал? Основным танцам, принятым в местном обществе, меня научила Мэделин, в который раз восхитив своим преподавательским талантом.
Моё новое платье было элегантным, красиво подчёркивающим тонкую талию и высокую грудь: всё время до мероприятия я ни разу не испытывала волнения, и была готова предстать перед совершенно незнакомыми мне людьми. Но отчего-то с приближением к особняку лорда Доджа, я всё больше ощущала, как заходится сердце в трепетном ожидании встречи с лордом Дином Харрисоном и как он, обхватив мою талию сильной рукой, закружит меня в танце…
Глава 36
Бургомистр Кеннет Додж был потомственным аристократом, носил титул графа. Его семья делом доказала императору свою преданность и за проявленную в борьбе за эти земли отвагу получила все мыслимые преференции. В том числе кресло правителя графства Уэстмит, названное так в честь первого наместника этих земель.
По словам Пола Райда, граф Додж прекрасно ладил с генералом Батлером, а его отец и вовсе вместе с моим дядей участвовал в военных кампаниях, целью коих было подавление бунтов.
