— Это и есть пещера, о которой мы говорили, яростный воитель.
Складки одеяния колыхнулись. Митя готов был поклясться, колыхнулись огорченно. Кажется, это самый «яростный воитель» Алешку дразнил, дразнил с удовольствием, и был вовсе не прочь, чтоб младший Лаппо-Данилевский потерял самообладание. И сейчас искренне огорчался Алешкиной сдержанностью.
Митя невольно кивнул: что бы там не пряталось под складками ткани, нечто общее между ним и пришельцем есть!
— Это ... - покрывало качнулась к левому плечу, к правому ... А потом вдруг просто оказалось на спине пришельца!
Митя даже не сразу понял, что тот попросту повернул голову так, что лицо и затылок поменялись местами, настолько естественным выглядело это движение! Огляделся вот человек... Не-человек.
Взгляд из-под покрывала уставился на торчащий посреди залива драккар. Будто сам став на миг драккаром, Митя чувствовал, как этот взгляд ползет вверх по стальной обшивке, переваливается через борт - будто огромная, холодная, смертоносная змея! - и упирается в переносицу, точно дуло паро-беллума.
Видит! Неужели - видит?
Рядом застыла на коленях Даринка - шепот перестал течь с ее губ, распахнутый рот сам напоминал пещеру, а глаза и вовсе остекленели, став настолько прозрачными, что казалось, можно смотреть сквозь них.
Жуткий взгляд медленно переполз с Мити на Даринку. Мите отчаянно захотелось, чтоб под рукой у него было хоть какое оружие! Хоть пожарный топор, которым он убивал варягов. Даже на миг ощутил, как ложится в ладонь грубо обработанная рукоять... Но никакого топора, конечно же, не появилось.
Шшшур! - голова «яростного воителя» крутанулась обратно, складки его одеяния распрямились.
- Большая ... От города далеко, - прозвенел высокий, чем-то похожий на крик чайки, голос.
- Большая, - сквозь владевший Алешкой страх на миг прорвалось довольство – он одобрительно оглядел пещеру. - Все влезет до последней малости! А что далеко, так тоже не стоит беспокойства. в городе большое строительство, господин губернатор на улицах всяческие обновления затеял, в которых и мы участвуем немалыми средствами. - физиономия его налилась важностью. - Доставим в город - никто и не заметит, а заметит - не поймет! Не беспокойтесь, сударь ... - осекся и выправился. - ... сударь яростный воитель, все сделаем. Все спланировано до последней малости!
- Люди так любят строить планы. Идут к цели. Проигрывают, когда рассыпаются планы. Погибают, когда исчезают цели. Мы - не планируем, мы изменяем. Изменяемся. Исчезаем. Рассыпаемся. Меняемся. Превращаемся. Не думаем - делаем. Или не делаем, или снова делаем. Или нет... - голос шелестел мягко, завораживающе, убаюкивающе.
Ингвар покачнулся в седле автоматона. У Алешки начали закрываться глаза, он привалился к стене пещеры и очнулся.
- Бррр! - потряс головой младший Лаппо-Данилевский. - Так ничего не получится!
- У нас всегда что-нибудь получается, - откликнулся голос.
- Но ведь не то, что вам нужно! - в отчаянии попытался объяснить Алешка.
- Нам нужно всё, - строго ответил «яростный воитель» и в голосе его проскользнули высокомерно-снисходительные нотки. - Оставь, человек. Не пытайся, не поймешь. Просто не разочаруй меня. Хотя если разочаруешь, я тоже позабавлюсь.
От этих слов, произнесенных высоким, напевным голосом, мороз продрал по спине даже Митю.
- Я ... мы не подведем! - полностью потеряв всякое достоинство, выдохнул Алешка. - Все будет по плану, я хотел сказать, в лучшем виде! Полежит тут спокойно денек, пока мы с отцом паро-телегу подгоним. Никто не найдет! Бабайко здесь баржи с товаром перегружал, которые мимо казны и акциза пускал. Мертвецы работали, им ведь платить не надо, сам Бабайко тоже .. подох. Ни одна живая душа про эту пещеру не знает! - уверенно повторил он.
Митя мысленно вздохнул: Даринка тоже клялась, что после смерти Бабайко не осталось тех, кто знает об этой пещере. И вот, извольте любоваться - Алешка! Да еще и с какой-то завернутой в белую портьеру не-людской тварью!
- Мертвые могут рассказать больше, чем живые. А у вас есть те, кто умеет их слушать.
- Ежели вы имеете в виду Меркулова, - стискивая кулаки, начал Алешка. - То он всего лишь плебей и ублюдок, которого стыдится собственная Кровная родня!
Митя не стал коситься на Ингвара с Даринкой, хотя не сомневался, что уж они-то на него смотрят.
- Ты непоследователен, человек Алексей. Если твой враг - плебей, то он не Кровный ублюдок, а если Кровный ублюдок - то не плебей.
Алешка поглядел на белое существо с явным превосходством: дескать, как же мало ты понимаешь в людской последовательности! И снисходительно пояснил:
- Кровные делают вид, будто стоят так высоко, что для них нет разницы между дворянами и подлым народом. Но дворянин не станет перед ними пресмыкаться, вот и приходится приваживать всяких... из канавы! Только Кровные, с их презрением к правилам общества, могли выдать дочь за безродную шваль, как Меркулов-старший, и только эдакая вот безродная шваль могла дать свое имя Дмитрию - ублюдку по Крови и плебею по воспитанию!
Белое одеяние взвилось в воздух, а когда опало существо стояло у Алешки за спиной, а складка белой ткани захлестнулась у того на лице, так что видны были лишь широко распахнутые глаза младшего Лаппо-Данилевского.
- А вы желали бы сами жениться на Кровных княжнах, а не на разведенках, вроде твоей мачехи, человек? Встать с Кровными на равных... Или даже - выше их? - белая ткань покрывала натянулась, обрисовывая на миг шепчущие у самого Алешкиного уха губы.
- Их время прошло! - глухо пробубнил в ответ Алешка. - Все их Кровные Силы - чушь! Лавочник поднимал мертвецов больше, чем любой Кровный: надо было лишь принести в жертву несколько никому не нужных, никчемных людишек, бездельников и пьяниц! Если бы Бабайко, быдло деревенское, старшего Меркулова на Митьку выманить не пытался, я бы ему сразу шею свернул! - Алешка стиснул кулаки.
«Шею он мне свернет, надо же! Этими вот жалкими кулачишками ...» Истинно светский человек или не стал бы размахивать кулаками вовсе, или обзавёлся бы кулаками, которыми не стыдно размахивать! А этот ... Провинциал - он и есть провинциал. Из тех, что носят автоматонные плащи, не имея автоматона.
- ... мы бы раскормили наших божков жертвами. Из поднятых ими мертвецов хоть работников можно было делать, хоть собственную армию! А там, поглядели бы, может, и в Петербурге нам союзники нашлись, там многих раздражает, что Кровным ни чины, ни звания не указ!
Теперь уже Митя стиснул кулаки, чтоб не вздрогнуть от таких любопытных откровений!
- Жертвенная кровь - путеводная нить, - непонятно, но явно одобрительно сказал Алешкин собеседник.
- Только из-за ублюдочного Меркулова все прахом пошло! В полном смысле этого слова - прахом!
Митя почувствовал острое наслаждение - даже не как от новехонького жилета, а как от приглашения на самый модный раут сезона. Как же приятно быть главным бедствием в чьей-то жизни! В жизни Алешки и его папеньки - приятно вдвойне.
- Но с вами мы ещё всё себе вернем! - явно бодрясь, объявил Алешка.
Белая ткань соскользнула у Алешки с лица, хрипло дыша и хватая ртом воздух, он привалился к скальной стене, будто его не держали ноги. Но еще сумел пробормотать:
- Только вы не подведите. Исполните, что обещали ...
- Договор с такими как я расторгнуть нельзя, - голос пришельца стал похож на птичий клекот. И на месте Алешки Митя бы эдакому обещанию не обрадовался. - Надеюсь, на сей раз ваш... план, - в высоком голосе прозвенела насмешка. - Исполнится.
Пришелец повернулся к воде: тело его под складками материи изогнулось так, как никогда не смогло бы выгнуться человеческое - так мог бы двигаться древесный корень, узловатый, но одновременно гибкий и сильный. И ступил в воду.
- Пшшшш! Шшшш! - вода вокруг его ступней зашипела, будто они были раскаленными. И вскипела перламутровой пеной. Показалось, или и вправду от его ног поползли белесые извивающиеся отростки, похожие на щупальца морских медуз, каких Митя видел, когда ездил с Белозерскими на дачу в Симеиз.
