Парень залился алым румянцем, сорвал с головы кепку и, смяв мягкую ткань, выпалил:
– Леди Грейси, я вас ни за что не подведу! Вы поверили в меня, единственная из всех. Мне никак не можно разочаровать вас.
– Всё будет хорошо, – я шагнула к собеседнику и, положив руку на его налившееся мускулами плечо, крепко сжала. – Поехали?
– Да, – и в этот раз в голосе Рона ощутимо прибавилось уверенности.
Мы забрались в двуколку, которой правил Пол Райд. А позади нас пристроился крытый фургон с Зевсом "на борту".
И покатили прочь из поместья, в сторону Алона и дальше в пригород, туда, где проходили скачки графства Уэстмит. Ипподром был построен чуть более десятилетия назад, средств, выделенных из казны, не хватило бы на что-то масштабное, но тут вмешались местные богачи и влили внушительную сумму в проект. В итоге получилось великолепное место для проведения так любимых всеми слоями общества соревнований.
Сегодня мы с Дином были по разную сторону баррикад: он со своим Резвым, я с Зевсом. Утром пожелали друг другу победы, весело перемигиваясь и каждый отправился по своим конюшням. Переживала ли я, что мой Зевс займёт первое место, обойдя коня Харрисона? Нет. С этим точно проблем не будет: муж дал понять – с его стороны зависти и обид ждать не стоит, даже чтобы я не надеялась разругаться с ним на этой почве. Своим утверждением Дин весьма меня позабавил, а ещё успокоил. Значит, всё между нами останется как есть.
На территории ипподрома располагались конюшни, там же было все необходимые для ухода за животными. Как и знахари, такое название носили местные ветеринары.
Наш неказистый "караван" подъехал к алонским конюшням, выстроенным П-образно, таким манером, чтобы внутри образовалась внушительная свободная для выгула животных территория. Нам пришлось притормозить, пропуская в широко распахнутые ворота, медленно едущий крупный фургон, он, тихо шелестя по весенней траве хорошо смазанными колёсами, проехал вглубь площади и притормозил точно в центре. Позади фургона двигалась двуколка, которой правил Луи Бентинг, рядом с ним, высокомерно поглядывая на людей вокруг, восседал его дядюшка, тот самый пренеприятный старикан, что был против развода мамы и Джона.
Мы проехали следом, скромно приткнувшись с краю. Я с любопытством наблюдала, как конюх Бентинга выводит на всеобщее обозрение жеребца. Ох и красивый он был! Сильный, с широкой грудью и узкой умной мордой. Невероятно похож на моего Арракиса. Народ, толпившийся тут же, загомонил, высказывая искреннее восхищение заморскому скакуну.
– Грейси, – позвал меня дядюшка Пол, отвлекая от любования скакуном виконта.
– Ой, прошу прощения, задумалась. Жилберт, – и кивнула нашему помощнику.
Громыхнули запоры, конюх потянул заслонку на себя, приставил "сходни", и, исчезнув внутри фургона, через пару минут вышел наружу, ведя в поводу Зевса…
Тёмная шёрстка коня под лучами утреннего солнца заиграла, запереливалась шёлком; длинные, мощные ноги вышагивали упруго, задорно постукивая копытами по деревянной поверхности. Стоявший внутри ипподромных конюшен шум с каждым мгновением становился всё тише, и в итоге совсем исчез. Головы людей повернулись в нашу сторону, их глаза не мигая смотрели на нас, скромно замерших в уголке подле явно красовавшегося Зевса.
– Боже… – услышала я, как ахнула какая-то леди в строгом сером платье с глухим воротом.
Я же едва заметно улыбалась, скромно сцепив руки перед собой, с трудом удерживаясь, чтобы не перекатиться с пятки на носок и обратно, только плечи развернула и с непередаваемой гордостью смотрела на своего великолепного коня.
– Это что за порода такая? – ожили мужчины, загомонили, перебивая друг друга. – Никогда не видел ничего подобного! А я ведь объездил полсвета!
– Батлеровская скаковая, – зычный голос пронёсся над головами собравшихся, ко мне подошёл Дин, нежно приобнял за плечи, – порода, выведенная генералом Эдвардом Батлером. Зевс – жеребец, которого тренировала моя жена, леди Грейс.
– Это невероятно! Какая стать! Какой образец истинного скакуна! – нас окружили незнакомые мне люди, которых, по всей видимости, знал Харрисон. Он улыбался и умело вёл беседу. Я сделала незаметный жест Жилберту, и тот, понятливо кивнув, направился к конюшне, вскорости исчезнув в тёмном нутре помещения вместе с животным.
– А не боитесь, что ваш Резвый может стать вторым? – какой-то гибкий мужичонка подскочил к нам и заискивающе заглянул в глаза Дину. – А то и третьим, – и покосился на Бентинга, занятого своим питомцем. Но нет-нет, поглядывающего в нашу сторону. Выражение его лица было бесстрастным, понять, о чём думает виконт, я так и не смогла.
– Не боюсь. Резвый ли, Зевс ли, неважно кто из них станет первым – всё одно, моя семья, так или иначе, продолжит добрую традицию и займёт главные строчки рейтинга.
Я, извинившись, пробралась сквозь обступившую нас толпу, со всех сторон на меня сыпались самые разные вопросы, я лишь многозначительно улыбалась и молчала. Ну не буду же я петь пустые, ничем не подкреплённые дифирамбы Зевсу, уж лучше покажем на деле.
Рон был всё время рядом с Зевсом, ни на шаг не отставая от своего любимца.
– Рон, сходи, проветрись, – улыбнулась я парню, – познакомься с другими жокеями. Вливайся в среду. Вполне возможно, заведёшь нужные знакомства, друзей.
Молодой человек чуть помялся и всё же, кивнув, неохотно вышел наружу.
Я же смотрела, как Жилберт задаёт корма Зевсу. Мой "малыш" мог слопать более восьми килограммов овса в день, а это ой, как немало! И это не считая сена и овощей, например, моркови.
– Хороший аппетит, залог победы, – ко мне подошёл Дин, обхватив талию, прижался сзади и положил подбородок мне на макушку. В секции с участниками скачек посторонним входить было запрещено, такие тут были заведены порядки, и меня они вполне устраивали.
– Да, – односложно ответила я.
– Нервничаешь? – муж выглядел несколько напряжённым, даже хмурым.
– Есть немного, – вздохнула, провернулась в кольце его рук и, запрокинув голову, вгляделась в серые глаза, – это наши первые соревнования. Но я точно знаю, что буду волноваться совершенно так же на всех последующих.
– И это правильно, – муж поцеловал меня в кончик носа, и тут же предательское томление разлилось по телу. – Я вот сколько лет выставляю своих скакунов и каждый раз, как в первый.
Супруг прижался ко мне в коротком поцелуе и отпустил.
– Возьми, – и протянул… бинокль. Медный, украшенный золотыми вставками.
– Какая прелесть! Спасибо! – искренне воскликнула я и кинулась обнимать благоверного… – Любимый, тебя ведь что-то ещё тревожит?
– Увы, – кивнул Дин, – буквально десять минут назад объявили, что в этом году гонг сменит выстрел из терцероля. Гонец из Бирмингема привёз приказ сегодня утром, так или иначе, оповестить участников заранее о новшествах для уэстмитских скачек не смогли бы. Подобное практиковалось в прошлом году только на столичном ипподроме, и вот, докатилось и до нас. Резвый, как и остальные трёхлетки, не впадут в панику, но вот все остальные кони… Боюсь, у многих старт не задастся.
Глава 57
– Что? – ахнула я. – Н-но мы не готовы ни к чему подобному! Зевс просто растеряется… Он испугается!
– Для нас всех это сюрприз.
– Это низко, – покачала головой я. – Куда пойти, чтобы опротестовать?
– Опротестовать приказ не получится, документ подписан самим императором, нам остаётся только подчиниться. Я пытался убедить судейскую коллегию, но они не прошибаемы.
– Это подстава, – прошептала я в бессильной ярости, всё во мне клокотало от несправедливости происходящего. – Я уверена, послание было получено не сегодня утром, раньше. Просто кто-то придержал весть из столицы до нужного момента. Я планировала приучать Зевса к выстрелам ближе к "Бриттс Стейкс", он и на гонг-то неважно реагировал. Боялась лишний раз нервировать коня.
