Ознакомительная версия.
Женщина долго на нее смотрела. А потом прошла к алтарю и взяла с него небольшую косточку – она вполне могла быть косточкой из лапки какого-нибудь мелкого зверька.
– Возьми это, леди. И пусть она станет началом твоего пути. Я научу тебя всему.
Кто бы знал, как звенят серьги из серебра, усыпанные драгоценными камнями! Яфа Каванар отлично знала. Она еще разок тряхнула головой, проверяя. Конечно, серьги вышли тяжеловатыми, но смотрятся отлично, именно то, что она хотела.
На туалетном столике перед леди Каванар лежали небрежные, но довольно четкие наброски, изображавшие как раз те самые серьги, что сейчас на ней. Она бы никогда не прослыла первой модницей Таркора, если бы сама эту моду и не создавала – а помогало ей не только великолепное воображение, но и вкус, и многочисленные ювелиры, и портные, способные воплотить фантазии в изящных металлах и тканях.
Подперев голову рукой, Яфа в задумчивости уставилась на свое отражение. За окном стремительно темнело, она знала, что ее ждут кое-какие дела, которые необходимо сделать сегодня. Но сидела сейчас в одном нижнем платье, корсете и рассматривала себя в зеркале, теребя прядку рыжеватых волос.
Впрочем, она не то чтобы рассматривала себя. Яфа никогда не страдала особым обожанием собственной персоны, хотя вряд ли добрая половина дам Шестого дома ей поверила. Но сейчас девушка думала и размышляла. Ее брат, Равен Каванар, уже давно говорил, что пора бы сестрице выйти замуж. Но этим утром он намекнул, что подобрал несколько неплохих кандидатов, и вскоре выберет самого подходящего.
Выберет! Словно Яфа – одна из его любимых кобыл, для которой надо подобрать жеребца попородистее. Как будто ее мнение ничего не значило, и никак не учитывалось. Впрочем… впрочем, так оно по всей видимости и было.
Яфа вздохнула. Раньше было совсем иначе. Пока отец закрывался в кабинете для очередных бесконечных алхимических опытов, дети были предоставлены сами себе. И Равен всегда интересовался мнением сестры. Всегда спрашивал ее совета, а позже обсуждал дела. На равных.
Стук в дверь заставил девушку вздрогнуть. Она расправила плечи:
– Входи, Лайоли.
Она была больше, чем служанкой, и даже больше, чем личной горничной леди. Она умела шить. И когда Яфа обнаружила этот талант своей маленькой юркой служанки, то мгновенно оценила все выгоды. А вскоре отказалась и от портного, услугами которого пользовались все Каванары последние лет двадцать. В его верности она не раз сомневалась, а вот Лайоли ей верна. И никто не узнает о нарядах Яфы, пока она их не покажет.
Служанки почти не было видно, она потонула в ворохе темной ткани, которую несла в руках.
– Клади на кровать, – кивнула Яфа.
Одной из самых дорогих тканей считался тончайший пурпурный шелк из Пятого дома. Говорят, его производят в деревнях на берегу Моря Слез, где ревностно хранят свои секреты. До сих пор ни одному другому Дому не удалось получить подобные оттенки. Яфа слышала разговоры, будто бы Пятый дом получает красители из каких-то мелких морских животных, живущих в раковинах, но у девушки были сильные сомнения.
Каванары были достаточно богаты – они не очень умели приумножать богатство, но и расточительны не были. А уединившийся в последние годы отец тратил деньги только на алхимические изыски, изрядно экономя. Так что Яфа могла себе позволить такие платья.
Но пурпурный шелк слишком дорог, чтобы обращаться с ним небрежно. Много дней леди Каванар провела в раздумьях над фасоном будущего одеяния – а теперь Лайоли помогает его воплотить.
Яфа придирчиво осмотрела ворох ткани, пока еще не слишком похожий на платье, но уже с вырисовывающимися очертаниями. На этот раз цвет необычен даже для знаменитого шелка: насыщенно темный, Лайоли назвала его «черничным», и Яфа вспомнила ягоды, которые привозили с более северных земель. Что ж, действительно немного похоже.
– Отлично.
– Вы будете самой красивой, леди.
Может быть, в последний раз она предстанет как незамужняя леди Яфа, с горечью подумала девушка.
– Вы же не думаете, что королева отменит праздник? – в голосе Лайоли отчетливо прозвучал страх. Она отлично знала, какой гнев госпожи это вызовет – а потом тоску.
– Нет, не сможет. Пусть через месяц траур по королю еще будет продолжаться, но даже это не отменит Праздника Огней.
Хотя в городе он праздновался не так широко, все его уважали – и любили. К тому же, в этот день таверны Таркора должны предоставлять бесплатную выпивку всем желающим – еще бы такой праздник не любили.
– Ежегодный прием в королевском дворце состоится, – убежденно сказала Яфа. – А теперь пожалуйста, помоги мне одеться.
Она сняла роскошные серьги и выбрала скромное закрытое платье темного цвета с не менее скромными украшениями. Этим вечером ее еще ждут дела, но они не предполагают блеска.
– Где леди Джана? – как бы невзначай поинтересовалась Яфа.
– Она вызвала доктора. Когда шла к вам, слышала, он как раз прибыл в поместье.
– Опять? Он же был здесь позавчера. Она что, будет звать его по каждому чиху?
– Леди Джана боится за ребенка.
– Конечно. Без него она ничего не стоит. А где мой брат? Он уже вернулся с конюшен?
– Да, миледи. Лорд Каванар вернулся, переоделся и удалился в библиотеку с бокалом вина.
Она обещала этого не делать. Конечно же, много раз обещала. Но не смогла: Яфа вновь подумала о сумрачной библиотеке, о многочисленных полках пыльных фолиантов, среди которой они с братом так любили прятаться в детстве. Там они рассказывали друг другу свои тайны, там они создавали собственные тайны.
Но это было раньше. До того, как появилась Джана Дерайр, ставшая его женой.
Медленно, поддерживая длинные юбки, Яфа в одиночестве двинулась по особняку к библиотеке. Шаги ее туфелек скрывали толстые ковры, а слуги невидимыми тенями сновали по дому, зажигая свечи и многочисленные магически шары. Яфа могла поспорить, ни в одном другом доме Таркора нет стольких зачарованных на свет предметов, сколько в доме Каванаров.
Отец всегда любил странные штуки и зачарованные игрушки. Правда, в последние годы жизни это превратилось в манию – каждый день Аран Каванар запирался в своем кабинете, наполненном диковинками. Он изучал странные предметы и проводил сотни и сотни алхимических опытов. Не раз Яфа пыталась узнать, чего же он хочет. Получить золото? Открыть секрет вечной жизни? Но отец лишь смеялся на подобные предположения и ничего не объяснял.
Его нашли мертвым в его же кабинете. Лекарь констатировал остановку сердца – обычная смерть пожилого человека. После чего Равен стал лордом Каванаром и главой рода.
Тогда он начал отдаляться? Возможно. Яфа не была уверена. Зато знала совершенно точно, когда брат стал чужим человеком. Когда год спустя объявил о помолвке с Джаной Дерайр и почти сразу женился. Яфа тогда едва успела подготовить подобающие случаю платье и прием. Весь долгий день, пока король объявлял союз скрепленным и шел праздничный пир, Яфа старалась быть веселой и общительной. Но вернувшись в поместье, не выдержала и разрыдалась.
На легкий стук в дверь глухой голос Равена ответил:
– Входите.
Он сидел в кресле у стола, где стояла чаша, из которой изливался магический свет. Яфа не видела обложки книги, что была в руках у Равена, но и не уверена, что хотела знать.
– Здравствуй, Яфа. Ты что-то хотела?
– Нет. Ничего конкретного. Просто узнать, как ты. Мы… так редко разговариваем в последнее время.
Он пожал плечами и снова опустил взгляд на книгу:
– Мы говорили утром.
– Я имею ввиду, по-настоящему разговариваем. Беседуем.
Равен не ответил, и Яфа подошла ближе. Она и сама не знала, чего хочет, и зачем пришла.
– Ты… как твои лошади?
– Отлично. В следующем месяце планирую посетить пастбища в Пертакаре. И лошадей посмотрю, и проведаю наши земли, как раз после Праздника.
– И оставишь свою жену?
– До рождения ребенка еще есть время.
Они никогда не говорили о ней. Ни о ней, ни об их свадьбе. Но Яфа отлично знала правду. Эта девица была смазлива, но не слишком умна – все мысли Джаны всегда написаны у нее на лице. Она соблазнила Равена, а когда заявила, что ждет ребенка, он быстренько на ней женился. Поэтому Яфа знала, что Джана мало что значит для брата.
– Почему ты не рассказывал о ней? – тихо спросила Яфа. – Почему уезжал к ней, но ничего не говорил мне?
Она медленно подходила и уже стояла рядом с его креслом. Тонкая рука Яфы легла на спинку, так что поднявший глаза Равен был вынужден смотреть на нее снизу вверх.
– Это задело тебя?
– Да. Ты ездил к другой женщине и ничего не говорил мне.
Он замешкался, и Яфе показалось, в сумраке такой привычной библиотеке она видит в глазах брата тот самый блеск, к которому привыкла за многие годы. Она наклонилась, звякнули браслеты на ее руках, и губы Яфы прижались к губам Равена. На несколько долгих мгновений.
Ознакомительная версия.
