— Зачем это тебе, будущая королева?
Айлин опустила глаза. Она не знала правильный ответ на этот вопрос. А неправильный ее пугал.
— Знаете, я, кажется, нашла разгадку, — сказала она, переводя тему. — Я думаю, что знаю ваше имя. Хотя странно, чтобы мать так назвала своего ребенка, но мне кажется, что вам подходит…
Слова оборвал стук в дверь. Айлин оглянулась на шум, а когда повернулась обратно, колдун исчез.
«Имя. Ты обещала назвать мое имя», — едва слышно прошелестел ветер и стих.
В дверь постучали снова.
Айлин сбросила с себя оцепенение, метнулась к спящей служанке, выдернула из ее волос гребень и принялась тормошить. Растолкав Мари, она пригладила волосы и отперла засов.
Король, возникший на пороге, сиял ярче зимнего солнца. Рыжая борода вычесана и умаслена. На крепком теле, словно чешуя, плотно сидит короткий узкорукавный дублет. Поверх широкий эскофль[1], подбитый мехом выдры и вышитый красными королевскими львами. Тонкие шерстяные шоссы плотно прилегают к крупным ногам. Высокие кожаные сапоги позвякивают золотыми шпорами. На широком поясе висит небольшой рог и кинжал с богато украшенной рукоятью.
За королем в покои протиснулась свита: пестрая, многоголосая, разряженная в пух и прах, благоухающая потом и розовым маслом. В мгновение ока стало тесно от обилия зеленых котт и широких платьев, цветных перьев на ярких шапках и меховых плащей, шаперонов[2] с длинными хвостами и перчаток из тончайшей кожи. Эта шумная, не останавливающаяся ни на секунду химера со множеством рук, ног и голов одновременно двигалась, говорила, смеялась и шипела десятками голосов.
— Леди Айлин, вы справили пряжу? — спросил король, и в комнате моментально сделалось тихо.
— Конечно, сир, — дева преподнесла правителю небольшой ларец. Когда крышку открыли, двор невольно ахнул, ослепленный блеском золотых нитей. Шепотки, словно мышиное полчище, вновь заполнили пространство.
Король взял в руки увесистое веретено, размотал нить, попробовал ее на зуб.
— Золото! Право слово, это золото! Сегодня же выгоню взашей всех придворных алхимиков! Они столько лет меня кормят обещаниями создать красный магистериум, способный превращать глиняные черепки в благородный металл. А тут вы, леди, за ночь своими ручками творите такое! — Король протянул одно из веретен Гинерве. — Поглядите, матушка, а вы не верили.
Королева поджала губы, от чего они стали похожи на сушеный шиповник, но пряжу взяла.
— Какое сокровище вам досталось, сын мой! — Гинерва улыбнулась так, что единственное окно в спальне покрылось изморосью.
— В следующий раз, матушка, не спорьте со мной. А теперь слушайте меня и донесите всем, кто не слышал. С сего дня леди Айлин нарекается тан Киркоулл и моей невестой. Свадьбу справим в день возвращения Короля Дуба.
— Миледи, — обратился он к притихшей Айлин, — своей милостью я передаю вам в личное пользование замок Киркоулл с землями и угодьями. Советую в ближайшие дни посетить ваш феод, а пока по моему распоряжению матушка подготовила вам платье для охоты. Собирайтесь, у вас четверть часа.
— Но, сир, я бы хотела отдохнуть после бессонной ночи, да и можно ли охотиться в Самхейн? Ведь в эти дни сам Лесной царь со своей свитой и королева Кайлех травит зверя.
Мохнатые брови короля сомкнулись, а на шее окаменела жила.
— Моя дорогая невеста, вы забываетесь. Я ваш король и будущий муж. И я крайне не люблю, когда со мной спорят. Охота — это отдых знати. Что же касается Ноденса Хозяина Холмов и дочери Грианана то не мне, сыну Николаса трепетать перед сидами. Это пусть они держат своих гончих, завидя нас, и опасаются, кабы я не принял их за свору волков. Поспешите же, леди, я не терплю ожиданий.
Сказав так, он вышел прочь. Двор последовал за своим сюзереном. Тихие, напуганные гневом, направленным не на них. Полные смятения, они покидали Восточную башню. Король назвал невестой мельникову дочь, дал ей титул и богатые земли на севере страны, при этом строго отчитал при всех. Все это делало крайне важным один вопрос: как вести себя с девой дальше? Как с королевой или как с уткой, несущей золотые яйца? Зверюшкой, безусловно, в хозяйстве полезной, но правом голоса не обладающей. Да, спакона Тэрлег сказала, что быть деве королевой, но как долго? У того же короля Николаса было три жены, и лишь последняя его пережила.
Когда покои опустели, королева бросила служанке:
— Следуй за мной, принесешь своей госпоже платье.
Мари, еще не до конца пришедшая в себя ото сна и неожиданного визита монарха, поплелась вслед за королевой.
Гинерва шла молча. Тревога, поселившаяся в груди в день приезда мельниковой дочери, расползлась черной жижей по телу.
«Сначала эта дева с непонятным умением, потом пасынок исчез из темницы прямо на глазах у палача, так и не произнеся нужных слов. Предсказательница еще со своими лживыми намеками, после которых сын остаток ночи терзал расспросами. Все одно к одному, словно невидимый паук пеленает всех в тугой кокон».
Королева зашла в свои покои и захлопнула дверь.
— Ну же, говори, — торопливо обратилась она к служанке, доставая из сундука платье для охоты. — Узнала, как эта Айлин нить прядет?
— Узнала.
— Чего ж ты молчишь? Рассказывай!
— Айлин мялкой солому мяла,
Прялкой солому пряла.
Нить золотом сияла,
Я же рядом стояла.
— Да понятно все. Но как, как она это делала? Какие слова говорила или призывала кого?
— Нет, она просто мялкой солому мяла,
Прялкой солому пряла.
Нить золотом сияла,
Я же рядом стояла.
— Да что с тобой, глупая? — Королева резко обернулась и замерла, глядя на служанку. Глаза той сияли чернотой зрачка. — Это что такое...? — пробормотала Гинерва и принялась осматривать Мари, не отыщется ли на той лишняя булавка, веревка или гребень. Развернула и нашла синюю ленту, вплетенную в косу, сорвала ее и бросила в камин. Мари покачнулась, в глаза стал возвращаться свет.
— Вот значит, как… все же сейдкона…этого я и опасалась…
Королева прогнала Мари прочь, потом кликнула двух фрейлин при опочивальне.
— Быстро взяли платье для невесты короля и помогли ей одеться! Через десять минут она должна быть у конюшен!
Как только покои опустели, Гинерва устало опустилась в резное кресло. Спина ее была напряжена, а взгляд остановился на горящих поленьях в камине. Она давно привыкла, что у нее в руках собраны не только все ключи от замка, но и все нити, позволяющие управлять придворными. И вот теперь одна тонкая лежит на полу, сверкает золотом. Гинерве казалось, что ее пальцы огрубели, скрючились. Скребут по каменному полу и не могут поймать скользкую шелковую дрянь. Привыкшая к власти, она не желала ее делить с кем-либо. Будь то сын, пасынок или невестка.
Пасынок, изуродованный проклятьем, на корону прав не имел, хоть и был старшим в роду. Тут древний закон оставался строг. Король — это лицо государства, подтверждение благосклонности богов. А хороша страна, у которой правитель урод! Хоть и магически одаренный.
Сына в силу возраста волновали лишь три вопроса: война, пиры и охота. Он умело изображал из себя сурового монарха, но не взбрыкивал, соглашаясь с мудрыми советами матери и позволяя ей заниматься скучными бумагами и выслушивать нытье лэрдов. Но с Самхейна его словно подменили, а виновата во всем эта Айлин. Демоны ее раздери! Еще и сейдконной оказалась. Такой проще веретена аконитом пропитать, чем прогнуть под себя. Всеискусные своенравны и хитры, а девица уже показала норов. Да и договоренность с Эринским королем никто не отменял. Весной прибудет юная принцесса, и к этому моменту ничего не должно напоминать о мельниковой дочери. Но сначала надо узнать секрет золотой пряжи.
Королева решительно поднялась, взяла кочергу и раскидала поленья в камине. Огонь, лишенный пищи, спрятался вглубь дерева и недовольно поглядывал красными глазами на то, как Гинерва подвесила медную цепь с крюком над потухшим очагом, а после принялась раскачивать ее. Крюк трижды ударился о заднюю стену камина, прежде чем прилип к ней. Мгновенье спустя на цепи появился лохматый гроган в добротной суконной одежде. Обвив цепь тоненьким хвостом, дух разместился на ней, как на качели. Одну ногу он согнул в колене, а пальцами другой задумчиво выводил в золе хитрые узоры. Королева молча села в кресло, ожидая, когда хранитель замка закончит свой маленький ритуал.
