Анунамэ всемогущий! Так вот для чего нужны были все эти испытания! Бог не покинул свой народ. Он всего лишь испытывал их – и морочил чернокнижников. Чтобы они, опьяненные своей гордыней и мечтами о всемогуществе – с улыбкой сгинули под землей, сами того не замечая.
Вот уже по пояс, по шею…
Скрылись с головой – и пол сомкнулся, всколыхнувшись встревоженной водой. Затихая, затихая, затихая…
И стал таким же, каким был всегда в этой комнате. Черные пятна от рук на алтаре пропали.
Словно и не было ничего.
За спиной распахнулись двери. Створки врезали по стенам, внутрь хлынули голоса, люди, звон оружия…
И все стихло.
Люди остались там, в дверях.
Ошарашенные, смятенные, восхищенные. Способные лишь благоговейно шептать:
– Господи… Он сделал это…
Камень больше не держал руки. Ноги тоже освободились. Но Назар не спешил подниматься.
Еще не все кончено.
Еще надо побороть гордыню.
И – слова. Какие-то слова надо сказать… Магистр учил, какие…
Шушуканье из-за спины, со всех сторон. Очень тихое. Они все еще не верят собственным глазам:
– Назар… Назар… Ты…
И наконец-то верные слова пришли, всплыли из глубины души.
– Не я. Но вера и бог, наш всемогущий бог праведников. Да святится в наших душах твое тайное имя, Господи.
Господин наш Анунамэ.
Мельник
(альтернативная наноистория)
Джип был американский. Болотно-зеленый, похожий на огромную жабу «Кадиллак Эскалада», от которого почему-то пахло кофе.
Под задним стеклом, на американский же манер, была наклейка. Словно я и не перелетала через океан, а так и осталась в Канаде… Спасибо, что хоть надпись на русском: «Божьи мельницы мелют медленно».
– Вы Оля?
Я обернулась.
Почему-то я ждала, что меня встретит тетка. Деловитая такая тетка, у которой все помечено и расписано, которая еще на трапе возьмет меня в оборот, и от ее щебетания будет некуда деться.
– А вы – с «Первого»? – спросила я.
Парень кивнул, откровенно ухмыляясь. Беспардонно разглядывая меня от кроссовок до макушки.
Я переспросила:
– Вы – с «Первого»?
Мне нужен был четкий ответ. Мне все еще не верилось, что это не затянувшийся сон.
Неужели реальностью станет то, о чем я даже не смела мечтать, просиживая жизнь заштатным лаборантом? Неужели я смогу делать то, что хочу? И не в каком-нибудь трехдолларовом инди-кино, а сразу под крылышком огромной и щедрой конторы. Самое смешное, не где-нибудь там, а на родине. Одной из, по крайней мере…
Мне все еще не верилось. Несмотря на то, что билет оплатили они, – первый класс, между прочим, первый раз в жизни летела первым классом! Несмотря на то, что на стоянке и в самом деле нашлась машина с указанным номером. А теперь вот и проводник.
– С «Первого», с «Первого», – сказал парень. – Аз, он же омега, он же Гоша, он же Егор…
Было в его глазах какое-то озорство, которого я не ожидала.
Он галантно распахнул передо мной дверцу, мягко прикрыл за мной, только после этого сам забрался в машину.
Вел джип он так же мягко, как говорил. По-кошачьи. Играя.
Мне стало легко-легко. Ощущение, что меня несет счастливый сон, стало еще сильнее, но только теперь я уже не боялась, что все это какое-то недоразумение, вдруг оборвется и развеется без следа.
– А как вас зовут? – спросила я.
Молодой человек глянул на меня, прищурившись на правый глаз.
– Зовут? Да в разных кругах по-разному. Хочется надеяться, что мы с тобой не останемся в просто официально-функциональных отношениях, но кто знает… Так что пока я для тебя, давай, Степан Корольков.
В его глазах был какой-то хитрый огонек, причин которого я понять не могла. Травка? Да нет, не пахло в машине травкой.
Хотя… Мне становилось все легче и веселее, я даже подумала: хорошо, что проснуться мне не грозит. Но интересно, что бывает, если в счастливом сне вдруг уснуть?
– Степан, а…
– Просто Степа. Можешь даже – Стиви. Я думаю, мы с тобой будем часто пересекаться по работе.
Он снова оторвался от дороги и посмотрел на меня. Опять с искрой в глазах, но в этот раз внимательнее, задержался взглядом. Что-то вылавливая в моих глазах. Какой-то ответ? Или ждет чего-то?
Я встряхнулась. Постаралась войти в деловое настроение.
– А какую из моих заявок приняли?
– Да честно говоря, обе твои сценарные заявки – так себе… Но главный сказал, что рука чувствуется. Есть в тебе талант. Искра.
Не сразу, но я все же решилась уточнить:
– Главный?
Кого он имеет в виду? Не может же быть, чтобы меня, новичка, – и сразу пред очи их эрлгерцога…
– Главный, главный, – Степа на миг вскинул глаза на козырек от солнца над головой. – Так и сказал: талант есть. Надо только огранить.
– Но… Если мои заявки не подошли… То над каким же…
Как правильно? – судорожно подумала я. Как принято говорить у ребят, которые в теме? Чтобы не показаться последней деревней… как?! Над проектом? Или…
– В каком проекте я буду участвовать?
Степа поморщился.
– Только не брякни это словечко при главном. Он его терпеть не может. Это так цинично и распонтованно звучит – проект… Дело. По-русски, ясно, уважительно к себе и другим. Дело. И не участовать, а работать. Ты будешь работать по темнику самого. От тебя нужен тактический креатив. Молодой драйв, вот что нужно. Ну да ты совсем сонная, я вижу…
– Я? – запротестовала я. – Сонная?
– Угу, как зимняя муха. Возьми сзади сумку, там термос. Выпей кофейку. Главный любит, чтобы все вокруг порхало и спорилось.
Я выпила колпачок кофе. Он оказался очень крепким и с каким-то сильным привкусом, вроде корицы, но не корица. Я вдруг поняла, что и в самом деле почти засыпаю.
– Спасибо, – сказал я.
– Да пей, пей, на даче еще сварю.
Я выпила еще колпачок, третий… Но вместо того, чтобы взбодриться, я стремительно превращалась в ту самую муху-шатунью.
Я вскинулась. Помотала головой, чтобы хоть чуть прояснилось в голове. Потерла лицо.
За окнами уже не летели однообразные полосы МКАДа. Мы съезжали. Только, как мне показалось, почему-то не в Москву, а опять в область.
– А куда мы едем?
– Главный сказал, прямо к нему. На даче…
Я подумала, что дача у их эрлгерцога, наверно, должна быть на Рублевке. Только Рублевка – это же на запад? Куда-то на запад по МКАДу, если ехать от Шереметьево?.. Но мне казалось, что все это время мы ехали по МКАДу на восток… Правильно, в Останкино. Оно же где-то там… У меня путалось в голове.
В глазах плыло, веки неудержимо склеивало. А в зеркале заднего вида надо мной прыгали смешливые глаза Степы. Кажется, он больше наблюдал за мной, чем смотрел на дорогу…
* * *
Нашатырная вонь.
Пальцы-лезвия влезли мне в нос, вонзились в мой беззащитный мозг, и кромсали, драли, рвали его из моей головы…
– Уберите! Не надо! – взмолилась я, отстраняясь.
Уже вырванная из сна – в тусклый полумрак и звон тарелок.
Когда кошмарная вонь нашатыря совсем отпустила меня, я поняла, что нахожусь в маленькой придорожной забегаловке.
Я сидела на диванчике, – если так можно назвать позу приваленной к стенке в углу, – за столом с тремя мужчинами. Одним из них был Степан. Двух других я видела впервые, но сразу поняла об их жизни почти все. Два больших бритых наголо кабана, с которыми лучше не сталкиваться в городских джунглях.
Мне, к несчастью, не удалось избежать встречи с ними.
– Очухалась, – сказал один.
– Оль? – позвал Степан.
Он пощелкал пальцами перед моим лицом. Потом пододвинул ко мне тарелку.
– На вот. Поешь давай.
– Вы не из «Первого»… – пробормотала я. – Кто вы?
– Мы те, кто вырвет тебя из трясины мещанства и подарит смысл жизни… Ты ешь, ешь. И не надо так оглядываться. Ну куда ты здесь убежишь? От них-то? – Степан кивнул на кабанов.
