Ник Перумов
Алмазный меч, деревянный меч
Книга вторая
– Ушел! Ушел. А я проморгала, проворонила, дура старая! – Клара Хюммель в ярости пнула ни в чем не повинную табуретку. – Мой грех, Аля, недоглядела! Недооценила. Твой петушок, оказывается, куда крепче, чем я думала. Сбежал! Сбежал и портал запечатал! Знал, негодяй, что мы кинемся его искать. Не пожалел отцовского амулета, только б нас с толку сбить!..
– Силы великие, Клара, что же теперь делать? – простонала тетушка Аглая, обхватив голову руками.
Просторная поварня носила на себе следы безудержного гнева боевой волшебницы – пара черных пятен гари на стенах, куда Клара в запале всадила по молнии, бесформенные груды посуды и утвари, сметенные со своих мест, вздыбившиеся в дальнем углу плиты пола. По потолку очумело металось какое-то существо: не то муха, не то паук размером с кошку; его Клара сотворила мимоходом, после чего некоторое время прицельно расстреливала огненными шарами.
– Что теперь делать? – Клара бухнулась в деревянное кресло, задрала обтянутые кожаными лосинами ноги на стол и принялась набивать трубку. – Ничего не сделаешь, Аля. Он уже, наверное, в Мельине. А там его сам Архимаг не найдет. Не город, а крысятник – столько всяких ходов, подземелий, катакомб…
– Но, Клара, мальчик же…
– Все понимаю! – Волшебница зло зыркнула на подругу. – Не надо только ничего говорить, Аля. Ну что ж... придется мне отправляться в гости к Сежес и иже с ней. Работа предстоит немалая… Кэрли у нас парнишка способный.
– Ой, Клара, ой, спасибо тебе…
– Rhobuar reacyl! – по-гномьи выругалась волшебница. Тетушка Аглая тотчас залилась румянцем.
– Клара, ты что, такие слова…
– Тут иначе и не скажешь, – пробурчала Хюммель. – Ладно. Скоро-споро снаряжусь, в путь-дорогу я пущусь… Прощай, Аля. Не печалься. Думаю... через недельку я твоего ненаглядного племянничка хоть связанным, но притащу. Не надо, не надо, не охай и не благодари! А то обижусь.
…Она уже подходила к своему дому – почти в самом сердце Долины, на берегу Круглого Озера, когда ее внутреннего слуха слегка коснулся мягкий, осторожный и деликатный зов:
– Клара, прости, что отвлекаю…
– Мое почтение, господин Архимаг! – Клара мгновенно подобралась.
– Военная косточка, – вздохнул тихий голос Игнациуса. Могущественнейший волшебник терпеть не мог войн и всего с ними связанного. К Гильдии боевых магов Игнациус всегда относился с плохо скрываемой брезгливостью. Единственное исключение было сделано для Клары Хюммель. – Перестань тянуться, Клара, мы не на плацу. Извини, что отрываю от важных дел, но тебя не слишком бы затруднило уделить мне пять минут для приватной беседы?
– Пять минут? А мы успеем? – не удержалась волшебница.
– Клархен… – укоризненно, словно наставник расшалившейся девчонке, заметил Архимаг.
– Прошу прощения, господин Игнациус, – елейно пропела Клара. – Уже бегу. Немедля. Теряя по дороге части туалета…
– Клара… – продолжал расстраиваться чародей. – Ну когда ты наконец повзрослеешь…
Несмотря на то что возраст Клары перевалил за три сотни, Игнациус имел все основания обращаться к ней, как к девчонке. Сам-то он был раз эдак в десять постарше.
Архимаг, некоронованный король Долины, жил скромно. Дом его стоял в центре поселка, возле Рунного Камня, намертво вросшего в землю на берегу озера.
Каблуки Клары постукивали по тщательно выметенным и вымытым за ночь тротуарам – гоблины-дворники знали, что последует, если на идеально чистых улочках Долины окажется хоть одна соринка. Волшебница шла мимо утопающих в зелени домов – почти настоящих дворцов, с мраморными статуями, колоннадами, портиками, ротондами, эркерами и прочими архитектурными ухищрениями. Здесь жили чародеи Гильдии целителей, и заказы они принимали самое меньшее от принцев крови.
В Долине всегда стояла хорошая погода: царило вечное лето, нежаркое, ласковое, земля в окрестностях давала три урожая в год, возделываемая руками арендаторов, собравшихся сюда из множества разных миров. И нелегко, ой как нелегко было получить вожделенный надел бедолагам, что сумели добраться до сторожевых застав!..
Но о них Клара Хюммель никогда не думала. Она даже не замечала их поклонов – низких и раболепных. Те, чьим трудом и процветала Долина, для Клары ничего не значили. Она была боевым магом, и этим все сказано.
Дом Архимага Игнациуса отделяла от улицы невысокая изгородь, вся увитая темно-зеленым плющом. Сам дом, небольшой, двухэтажный, с башенкой обсерватории на крыше, казалось, скорее подошел бы средней руки купцу, чем могущественному чародею, способному гасить и вновь зажигать звезды.
Клара отворила скрипучую калитку. Слуг Игнациус не держал, все потребное по дому делал сам или с помощью магии, и, конечно, до несмазанных петель руки у него никогда не доходили.
– Клархен! – Архимаг уже стоял на крыльце, приветствуя гостью. Совершенно седой, смуглый, впалые щеки, нависший над тонкогубым ртом крючковатый, как у ястреба, нос. – Нет-нет-нет… – Он сердито нахмурил кустистые брови, но Клара, в полном соответствии с этикетом, уже стояла на одном колене, приложившись к сухой старческой ладони.
– Ты что, ты что, вставай немедленно! – всполошился Игнациус. – Знаешь ведь – я этого не люблю…
– Что ж я могу поделать, владыка, – тихонько ответила Клара, и в самом деле ощущая себя в этот миг простой девчонкой, только-только окончившей Приготовительные классы Академии. – Как еще я могу выразить свое уважение?
– Выражай как-нибудь иначе, – буркнул Игнациус, в смущении поглаживая белоснежную, как и положено магу, бороду. – Проходи. У меня к тебе серьезный разговор.
Дом Игнациуса изнутри очень походил на своего хозяина. По углам застыла тяжелая мебель черного дерева – буфеты, шкапы (не шкафы, а именно шкапы, по мнению Клары, куда более древние, чем сам Игнациус); стены до середины были покрыты резными панелями драгоценного каменного дуба, выше – кремовые тканые шифоны. Едва волшебница и Архимаг шагнули за порог, дверь мгновенно и бесшумно захлопнулась.
Клара почувствовала едва ощутимую теплую струйку, коснувшуюся щеки. Игнациус ставил защиту, да такую, что пробить ее не смогли бы все обитатели Долины, возникни у них такая безумная мысль.
– Пройдем в кабинет. – Архимаг учтиво посторонился. Резные створки сами собой раскрылись перед волшебницей.
В кабинете Игнациуса царил строгий, почти маниакальный порядок. Бумаги, свитки, книги, манускрипты, глиняные таблички, берестяные грамоты – все на своих местах. Единственное окно закрывала внушительной толщины решетка. Игнациус задернул шторы.
