Роберт Джордан - Память огня

Бэйрд сжал монету между большим и указательным пальцами. Ощущение металлического повидла совершенно выводило из равновесия.

Он убрал большой палец. Теперь в тусклом свете факелов на прочной меди отчетливо виднелся отпечаток. Бэйрда пробрал озноб, словно он провёл целую ночь в холодном подвале.

В его животе заурчало. Снова.

С севера подул ветер, заставивший затрепетать факелы. Бэйрд сел, прислонясь спиной к большому камню недалеко от центра военного лагеря. Голодные люди недовольно ворчали, грея руки над кострами. Пайки испортились давным давно. Солдаты поблизости начали выкладывать весь свой металл: мечи, пряжки, доспехи; на землю, словно белье на просушку. Возможно, они надеялись, что когда взойдет солнце, вещи вернут себе нормальные свойства.

Бэйрд скатал бывшую монету в шарик. «Свет сохрани нас, — подумал он. — Свет…» Он забросил шарик в траву, затем потянулся и поднял камни над которыми работал.

— Я хочу знать, что здесь произошло, Кайрам, — проскрежетал лорд Джарид. Джарид и его советники стояли рядом со столом покрытым картами. — Я хочу знать, как они подобрались так близко, и ещё я хочу голову королевы Айз Седай, этой трёклятой Приспешницы Тёмного! — Джарид ударим кулаком по столу. Никогда его глаза еще не пылали таким сумасшедшим рвением. Давление всего этого — пропавшие пайки, странности, творившиеся по ночам, изменило его.

За Джаридом кучей лежала командирская палатка. Волосы его, изрядно отросшие за время их изгнания, развевались на ветру, а лицо купалось в рваном свете факелов. Частички мертвой травы все еще цеплялись за его куртку с тех пор, как он выполз из своей палатки.

Растерянные слуги перебирали железные колья палатки, которые, как и весь металл в лагере, стали мягкими на ощупь. Крепежные кольца палатки растянулись и лопнули как теплый воск.

Ночь пахла неправильно. Затхлостью, комнатами, которые не открывали годами. Воздух лесной поляны не должен пахнуть как древняя пыль. Желудок Бэйрда заурчал снова. Свет, как он хотел что-нибудь поесть. Он сосредоточился на работе, ударяя одним камнем по другому.

Он держал камни как учил его старый дедуля, когда он был мальчишкой. Ощущение бьющихся друг о друга камней отгоняло голод и холод. Хотя бы что-то в этом мире оставалось по-прежнему твердым.

Лорд Джарид взглянул на него и нахмурился. Бэйрд был одним из десяти, которые по настоянию Джарида охраняли его этой ночью.

— Я получу голову Илэйн, Кайрам, — сказал Джарид, разворачиваясь спиной к своим командирам. — Эта ненормальная ночь работа её ведьм.

— Её голову? — раздался в стороне скептический голос Эри. — И как именно, кто бы это ни был, принесет ее тебе?

Лорд Джарид обернулся, как и все находящиеся вокруг залитого светом факелов стола. Эри посмотрел на небо; на его плече был знак золотого кабана пронзенного красным копьем. Это был знак личной гвардии лорда Джарида, но в голосе Эри не было ни капли уважения.

— Чем ему по-твоему придется отрывать эту голову, Джарид? Зубами?

Лагерь замер от такого невероятно вызывающего поведения. Бэйрд в замешательстве перестал бить камнем о камень. Да, были разговоры о том каким сумасбродным стал лорд Джарид. Но такое?

Джарид забормотал, лицо его стало красным от ярости.

— Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? Ты один из моих гвардейцев.

Эри продолжал рассматривать покрытое облаками небо.

— Ты лишен двухмесячного жалования, — выкрикнул Джарид дрожащим голосом. — Понижен в звании и отправлен чистить нужники до следующего распоряжения. Если ты заговоришь со мной снова, я вырежу твой язык.

Бэйрд дрожал на холодном ветру. Эри был лучшим из остатков их мятежной армии. Остальные гвардейцы потупившись смотрели себе под ноги.

Эри посмотрел на лорда и улыбнулся. Он не сказал ни слова, но этого и не требовалось. Каждый кусок металла в лагере стал мягким как сало. Собственный нож Джарида лежал на столе перекрученный и искореженный, он растянулся, когда Джарид вынимал его из ножен. Куртка Джарида была на распашку, потому как пуговицы у нее были серебряные.

— Джарид… — сказал Кайрам. У молодого лорда из младшего дома, верного Саранду, было худощавое лицо и пухлые губы. — Ты действительно думаешь… действительно думаешь, что это дело рук Айз Седай? Они испортили весь металл в лагере?

— Конечно, — рявкнул Джарид. — Кто еще это мог быть? Не говорите мне, что верите в эти походные байки. Последняя Битва? Чушь. — Он посмотрел на стол. Там, развёрнутая и прижатая камнями по углам, лежала карта Андора.

Бэйрд вернулся к камням. Щелк, щелк, щелк. Сланец и гранит. Пришлось потрудиться, чтобы найти подходящие куски каждого из них, но дедуля научил Бэйрда распознавать нужные камни. Старик чувствовал себя преданным, когда отец Бэйрда ушел, чтобы стать мясником в городе, вместо того, чтобы продолжить семейное дело.

Мягкий, гладкий сланец. Шершавый, заостренный гранит. Да, кое-что в мире оставалось твердым. Совсем немного вещей. В эти дни вы на многое не могли положиться. Когда-то непоколебимые лорды стали податливыми как… как металл. небеса клубились мраком и храбрые мужчины, мужчины на которых долгое время равнялся Бэйрд, дрожали и хныкали по ночам.

— Я обеспокоен, Джарид, — сказал Дэвис. Старый лорд Дэвис был как никто приближен к Джариду. — Мы не видели никого днями. Ни фермеров, ни королевских солдат. Что-то случилось. Что-то страшное.

— Она разогнала людей, — рявкнул Джарид. — Она готовится к атаке.

— Я думаю, она игнорирует нас, Джарид, — сказал Кайрам, глядя в небо. Там все также бурлили облака. Казалось прошли месяцы с тех пор как Бэйрд видел чистое небо. — Из-за чего ей волноваться? Наши люди голодают. Еда продолжает портиться. Знаки…

— Она пытается изнурить нас, — сказал Джарид, выпячивая глаза от усердия. — Это работа Айз Седай.

Вдруг лагерь погрузился в безмолвие. Тишина, нарушаемая лишь камнями Бэйрда. Мясником он никогда не чувствовал себя на своем месте, но в страже своего лорда он нашел дом. Резать коров или резать людей. Два чертовски похожих занятия. Его беспокоило как легко он переключился с одного на другое.