Йасу Нагасена стоял у окна квадратной башни на северо-восточном краю горного поместья, а холодный ветер дул ему в лицо. Построенный на склоне горы Хол Оел особняк уже пять десятилетий был его домом, и воспоминания кружились вокруг охотника, словно беспокойные призраки. В башне стенали скорбные ветра из далёких уголков мира, каждым порывом принося рокочущий гул голосов миллиардов переселенцев и страх целой планеты. Горы словно столпились на этом континенте и плечом к плечу подобно упрямым великанам тянулись к небу. Лучи солнца озаряли их золотым приливом, сверкая на открытых склонах и полевых шпатах. Горы прощались с Йасу, позволяя ему в последний раз взглянуть на своё величие. Из этого окна открывался вид на корону мира — Дворец. Из этого окна он смотрел на триумфальные процессии и возведение укреплений. А вокруг стен раскинулся Город Просителей — когда-то место паломничества, а теперь трущобы, забитые людьми, тщетно пытающимися найти защиту.
Высоко в небе проносились самолёты.
Нагасена отвернулся. Император изменял галактику, но дворец изменял Рогал Дорн. Когда-то он был прекрасен, но теперь красота исчезла, мастерство инженера стало важнее видения архитектора.
— Нет, лорд Дорн, в таком единстве нет гармонии…
Он мало говорил со времён охоты на сбежавших астартес Воинства Крестоносцев, ведь охотой она была лишь в начале, а кончилась санкционированным убийством.
Нагасена услышал стук сандалий по мраморным ступеням, а затем тяжёлое дыхание Амиты. Она поддерживала порядок в поместье с тех пор, как он поселился здесь, и была такой же крепкой и здоровой как сами горы. Вот Амита поднялась на вершину башни. Её кожа покраснела, а пряди прямых серых волос свисали на лицо. Она нахмурилась, увидев одежду Нагасены — лакированный нагрудник из почерневшей бронзы, прочные парусиновые гетры, заправленные в кожаные сапоги…
-Ты хотел меня видеть?
Он кивнул и оглянулся на огромный раскинувшийся дворец. Далеко внизу громадный осадный титан снимал со склона Дхалаугири блоки, созданные с таки мастерством, что нельзя было их сносить или застраивать. Увидят ли эти камни вновь дневной свет?
— Да, я хочу тебе кое-что отдать.
— Здесь?
— Нет. В моём личном кабинете.
— Ох, так почему ты не вызвал меня туда, а заставил подниматься по лестнице?
— Прости, Амита, я задержался тут дольше, чем думал.
— Ну, моим старым костям от этого не легче.
Нагасена улыбнулся. В любом другом поместье Амиту бы за это уволили, но её грубая честность подходила человеку, который превыше всего ценил правду.
— Был ли я хорошим хозяином?
Охотнику понравилось, что Амита подумала перед ответом, а не стала льстить.
— Ну, ты всегда был щедр и благодарен. Прислуга считает тебя холодным, но по мне ты просто печален, особенно в последнее время.
Нагасена кивнул. Всё верно.
— Пойдём.
Он прошёл мимо неё и начал долгий спуск. Амита последовала за хозяином, и они вышли в розарий, где Йасу хотел бы чаще бывать. Затем они прошли по открытому мостику в удивительно пропорциональные комнаты поместья. Нагасена открыл дверь в личный кабинет и махнул Амите рукой. Она вошла неохотно, едва взглянув на висящие шёлковые свитки с древними картами забытых королевств: Атлантии, Гипербореи и Далриады. Йасу прошёл к заставленным бумагами и тяжёлыми книгами полкам, снял запечатанный воском свиток и сел за узкий стол, скрестив ноги. Показал Амите на стул, ломая печать.
Нагасена обмакнул заострённое орлиное перо в чернила и расписался внизу документа, перевернул бумагу и протянул Амите перо.
— Напиши своё имя рядом с моим и станешь хозяйкой поместья.
— Ты отдаёшь мне поместье? — удивилась Амита.
— Да.
— Почему?
— Ты его заслужила.
Но Амита не взяла перо.
— Ты отправляешься на новую охоту?
— Да.
Нагасена положил перо на стол, плавно встал и прочертил рукой замысловатый узор на стене. Она отъехала, открыв глубокую нишу, заполненную сверкающими доспехами и стеллажами с оружием. Оружейную, достойную квартирмейстера легиона.
— Кто на этот раз?
Нагасена поднял украшенное длинное ружьё и посеребрённый волькитовый пистолет — оружие, способное ранить его добычу. Оружие не для погони и захвата, а для казни.
— Лунный Волк.
— Воин из легионов?
— Воин Гора.
Он повесил длинноствольный лазер на плечо и убрал пистолет в кобуру прежде, чем почтительно взять со стойки из яркой вишнёвой древесины ножны — прекрасные, сработанные из лакированного дерева, украшенные жемчугом и нефритом. Рукоять меча казалась раной в белоснежной ткани, а клинок был сработан с любовью и вниманием к деталям, на которые не способна ни одна машина. Нагасена называл этот меч Шудзики.
— Думаешь, ты не вернёшься?
— Это разумное предположение.
— И кто же поручил тебе охоту?
— Лорд Дорн.
Она кивнула, зная, что Нагасена не мог нарушить приказ примарха.
— Я не хочу оставить незаконченные дела, если погибну на этой охоте. Поместье будет твоим. Я так хочу.
Амита оттолкнула бумагу.
— Я подпишу её только после известия о твоей смерти.
Нагасена, поражённый её преданностью, повесил на пояс Шудзики. Рука привычно опустилась на украшенную рукоять.
— Подпиши её, ведь даже если я убью Волка, то вряд ли вернусь.
— Почему?
— Горы простились со мной.
Амита кивнула, принимая его загадочный ответ.
— А есть ли у этого Лунного Волка имя?
— Да. Севериан.
Волк прокрался в овчарню, но никто и не подозревал о нём. Дом, в котором обосновался Севериан, разваливался на глазах. С каждым ударом исполинских машин на стройках дворца со стен падала пыль, а две тысячи ютящихся в здании людей огородились друг от друга свисающим брезентом и сложной паутиной бельевых верёвок с одеждой.
Севериан был призраком, невидимым и неслышимым среди стонов дома. Вот уже три дня он прятался среди стен и на гнилых чердаках, слушая шум помех в шлеме и борясь с желанием идти дальше. Охотники ждали, что он убежит от резни в Храме Печали, но сейчас Севериана скрывала неподвижность, а не действия.
В поисках беглеца улицы отчаявшегося города прочёсывали сотни чёрных часовых, но Севериан не видел ни следа Имперских Кулаков или кустодиев. Что же было таким важным, что они не отправились на охоту? Смертные солдаты рыскали словно загонщики на травле, но от них было достаточно легко скрыться. Они никогда прежде не охотились на Лунного Волка и… нет… не Лунного Волка… Сына Гора. Магистр войны не гнушался тешить самолюбие, но даже он не захотел бы переименовывать в свою честь целый легион. Похоже, что многое изменилось.