— Чувствую, — глухо буркнул Димон постепенно успокаиваясь. — Спинным мозгом чувствую, что нас пасут.
Потому и вести себя надо так, чтоб посторонний наблюдатель ничего у нас в лагере нового не заметил. Всё должно идти как и идёт.
— Какой посторонний? — раздался из угла удивлённый голос кузнеца.
— Проснулся, — сердито проворчал Димон. — Ты, Богдан, словно только вчера родился.
Подхватив опрокинутый кем-то на бок раскладной парусиновый стул, поставил его рядом с походным столом. Шлёпнув по столу раскрытым на середине блокнотом, раздражённо продолжил.
— Мы тут на этих холмах уже который месяц. И за это время никто нас не побеспокоил. Ни разу! Вся округа словно вымерла. Ни тебе ящеров, ни тебе амазонок, никого. Тебе это не кажется странным, Богдан? Мне, так даже очень. Такого просто не может быть.
— А мне нет, — флегматично бросил Богдан. — Посмотри на себя. Вся та секретность, что ты вокруг нашего здесь пребывания развёл, все эти дальние патрули, секреты и прочее. Всё это должно же в конце концов приносить какой-то результат.
— Да какая нафиг секретность, — устало бросил Димон, наконец-то со вздохом облегчения осторожно присаживаясь на хлипкий стул. — Каждый день, два раза, утром и вечером у нас работает походная кухня. И сколько ты не топи её древесный углём, а дымок нет-нет да прорвётся. И запах! Запах готовящих на кухне блюд. Голодному человеку их почувствовать и за три версты можно. А мы контролируем дай Бог если ближайшую пару вёрст. Да и то, весьма условно. А сколько человек в лагере целыми днями бестолку по округе шатается. Цветочки они, видите ли собирают. Любовь у них, видите ли…, - сердито зыркнул он на вспыхнувшего маковым цветом Юрка. — Дома надо было с женой миловаться, а не тащить её за собой в поход. Допрыгаетесь, что выкрадут кого-либо у нас из-под носа, локти кусать потом будете.
— Да нет, Дмитрий Александрович, — начал было Юрок. — Я…
— Молчать! — тихо рявкнул Димон. — С этого дня переходим на усиленный режим охраны, согласно утверждённого ранее распорядка. Никаких больше поблажек! Никому! Но внешне это никак не должно проявляться. Никак! Чтобы те, кто раньше за нами наблюдал, да и сейчас наверняка наблюдает, ничего не заметили. Никакой разницы. Ни до, ни после.
— Лично теперь за это отвечаешь, — посмотрел он прямо в глаза Юрка. — Выйдет кто за пределы внутреннего охраняемого периметра, теперь уже не просто слетишь с сотников до полусотников, а вообще вылетишь из компании. Понял?
Не слышу, — повысил он голос, глядя тому прямо в глаза.
— Да понял-понял, — недовольно буркнул Юрок, отводя взгляд. — Чё тут не понять, всё понял.
— Ну, раз понял-понял, переходим к нашей находке-находке, — ёрнически передразнил приунывшего парня Димон. — Выкладывайте свои соображения. Первым, как положено, начинаем с младшего. Говори, Юрок.
Дальше Димон лишь слушал что ему говорят, всё больше и больше мрачнея.
— Информация к размышлению, — оборвал он нёсшего какую-то ахинею Богдана. — Персонально для тебя.
Сапёры обнаружили хитро замаскированный взрывной контур, как я тебе этой ночью и говорил. Тебе повезло, что цепь уже давно была разорвана и раз десять самой природой всё там до нас разминировано. Видимо, при переносе, — задумчиво хмыкнул он. — Иначе бы тут всё так рвануло, мама не горюй.
Сколько там этой взрывчатки, — обречённо махнул он рукой. — Ой, ё-ё…
Молча посмотрев на растерявшегося кузнеца, тяжело вздохнул:
— Дать бы тебе в репу, Богдан, от всей своей широкой русской души, чтоб сначала думал что делаешь. Сначала, а не потом. Чтоб хитрые обоснования под собственную дурь каждый раз не подводил.
Ну да ладно, — устало махнул он рукой. — Ты у нас один тут такой, незаменимый кузнец. Поэтому, на первый раз тебя прощаю. На второй, кстати, тоже. Заранее. Если живой, конечно, останешься, — вдруг устало зевнул он. — Устал, — тихо проговорил Димон. — За одну ночь мы нашли столько, сколько до сих пор не находил никто и никогда. И это, честно скажу вам парни, меня напрягает. Не к добру это. Чую спинным мозгом, огребём мы с этим подземным заводом проблем, мама не горюй.
Но это будет потом, а пока, вкратце. Поскольку я из вас всех здесь присутствующих наиболее подкованный по этой части человек, поясняю.
— Никакой это не завод, как мы первоначально думали. Это — военные ремонтные мастерские, — угрюмо буркнул он. — Тем более что оружия там всякого огнестрельного поломанного полно. Да и дизельная подстанция рядом, в соседнем помещении находится, а не в отдельно стоящем здании, как положено.
— Кажется, — задумчиво посмотрел он на товарищей, в некоторой рассеянности рассеянно почесав висок. — А, ладно, — безразлично махнул он рукой. — Главное что. Судя по оснащённости самым разнообразным оборудованием и горам разного битого оружия в соседних подвалах, скорее всего это оружейные мастерские. А полковые они там, или ещё какие, нам без разницы.
— А в чём всё-таки разница? — не выдержал Богдан.
Димон задумчиво посмотрел на выжидательно глядящего на него Богдана. Переведя взгляд на Юрка, поморщился.
— А не один нам хрен, в чём там разница, Богдан. Для нас, думаю, это уже так, пустые домыслы. То или это — не имеет значения. Нам главное, что тут есть куча ценнейшего и необходимейшего нам оборудования, которое надо срочно демонтировать и вывезти, пока кто-нибудь шибко шустрый нам дорогу не перебежал. И кровь из носу надо в целости и сохранности доставить всё это оборудование к нам домой. Остальное — неважно. Только вот как — ума не приложу.
Пока…, - рассеянно пробормотал он себе под нос, окидывая рассеяно-задумчивым взглядом внутренние стены палатки.
Задача первой очереди, — тихо проговорил он, обведя внимательным взглядом товарищей напротив. — Составление предварительной схемы расположения оборудования, перечёт и аккуратный демонтаж станков, всей электрики: проводов, распаячных коробок, рубильников там всяких и остального всего прочего. Всего! И думаю, разобрать надо так, чтобы потом в точности восстановить всё в прежнем виде.
Раз уж мы ничего тут толком не понимаем, как оно всё устроено, и у нас нет времени разбираться, то тупо тогда всё скручиваем и аккуратно упаковываем в фургоны. А ещё перед тем — не менее аккуратно всё зарисовываем, чтоб ничего не перепутать. А уж совсем потом — не менее аккуратно всё восстанавливаем в прежнем виде. У себя!
— Что с ведуновцами делать будем? — вдруг почему-то охрипшим басом тихо спросил Юрок.
Бросив косой, пронзительный взгляд на Богдана, Юрок медленно перевёл его на Димона. Возникшее после его слов напряжение в палатке, казалось, повисло в воздухе.
