Такими лепешками с мясным фаршем и красной пряной подливой торгуют в базарных харче, внях.
Наконец дичь кончилась, из чащи с радостным лаем выскочили собаки, и царевичи опустили луки, переводя дух.
Кроме всякой мелочи, одному из близнецов (Наку-ле-Единственному, видимо, в подтверждение имени!) удалось подстрелить восьминогую шарабху-чернобур-ку. Зверек был весьма редким, и всем тут же захотелось стать обладателями как минимум такого же трофея.
Окровавленную добычу свалили грудой на прогалине, рассчитывая подобрать на обратном пути, собрали стрелы и двинулись в глубь леса. Отойдя подальше, братья снова пустили опытных гончаков по широкой дуге, а сами пошли наперерез, то и дело прислушиваясь к всплескам заливистого лая.
Разновидности мелких фазанов.
— Как бы какой-нибудь шакал мою шарабху не утащил! — озабоченно бормотал Накула, уже жалея, что не прихватил тушку с собой.
— Да никуда твоя шарабха не денется! — взбесился наконец горячий Арджуна. — Наши собаки всех шакалов в округе распугали! Вернемся — и заберешь, нытик!
Накула сделал вид, что успокоился, побаиваясь вспыльчивого брата, а вскоре из лесу снова повалила дичь. Правда, на этот раз ее было заметно меньше — похоже, собаки распугали не только шакалов.
Тем не менее еще одна шарабха снова стала добычей охотников, и надо же! — подстрелил ее второй близнец Сахадева! Двойняшки никогда не отличались особой меткостью или расторопностью, а вот поди ж ты!
Юдхиштхира как старший воспринял везение близнецов довольно спокойно, хотя в глубине души слегка завидовал удачливости малышей. Страшному-Бхиме вообще было на все плевать — он широко раздувал ноздри, жадно вдыхая запах свежей крови, и в надежде оглядывался по сторонам: кого бы еще подстрелить или приласкать дубиной?
Зато гордец Арджуна был уязвлен в самое сердце! Что с того, что он влет бил ласточек и белок-попрыгу-шек! Что с того, что ни одна из выпущенных им стрел не прошла мимо цели, что не раз и не два смертоносные жала впивались жертве точно в глаз! Зато два самых ценных трофея достались не ему, а малолеткам-близнецам!
Подросток, похожий на Громовержца, не мог с этим смириться.
Поэтому, когда вся пятерка, подозвав собак, двинулась дальше, Арджуна был хмур и неразговорчив. Он вглядывался в густые переплетения листьев и лиан, страстно желая высмотреть что-нибудь такое, такое… этакое…
Возможно, поэтому именно Арджуна первым заметил тонкую струйку дыма в просвете между деревьями.
— Посмотрим? — переглянулся он с братьями.
Возражений не поступило. Наверняка впереди располагался ашрам какого-нибудь святого отшельника. Царевичи до сих пор ни разу не видели аскетов живьем. А если еще и удастся подсмотреть, как тот предается подвижничеству — медитирует в кругу из пяти костров, часами стоит на одной ноге, рецитирует гимны из Святых Вед, сплошь оплетя тело колючими ветками терновника…
Да, это было бы здорово!
Поэтому братья-Пандавы, придержав собак, чтоб не залаяли, тихо двинулись вперед.
Угловатое строение, которое открылось им посреди широкой поляны, действительно напоминало ашрам отшельника. Только крыша у этой кособокой хижины оказалась не полукруглая, как делали здесь, на севере, а коническая, и стены из переплетенного лианами бамбука снаружи были обмазаны глиной.
Загородка для скота отсутствовала.
Зато имелся чахлый огород, а чуть поодаль возвышался деревянный идол. Божество? Покровитель рода? Лик идола кого-то сильно напоминал, но братья так и не смогли сообразить, кого именно.
У входа в ашрам, в выложенном камнями углублении, дымился угасающий костерок.
Сам отшельник, видимо, куда-то ушел по своим святым делам. Понаблюдав некоторое время, царевичи совсем уж было собрались потихоньку удалиться, но тут из-за высоченных карпалов, чьи ветви усеивали мелкие красные цветы, похожие на язвы, показался человек.
На отшельника он походил мало. Даже если учесть, что иссиня-черные кудри человека были заплетены в две косы и уложены на макушке узлом-капардой. Рослый, крепкотелый, облачен в потрепанные звериные шкуры, и загорелые руки бугрятся, играют тугими мышцами.
В руках лесовик держал длинный лук, а колчан из бамбуковых прутьев, обтянутых кожей, хлопал его по бедру.
— Да ведь это же… это же грязный нишадец! — возмущенно выдохнул Арджуна. — Тот самый!
— Какой еще грязный нишадец? — пропыхтел ему в самое ухо Бхима.
— Мозги прочисти! Помнишь, он еще в позапрошлом году приходил, к Наставнику Дроне в ученики просился!
— Ну да?! — не поверил Бхима и стал внимательно приглядываться к обитателю ашрама.
— Точно, нишадец! — сообщил Страшный спустя три минуты. — Горная вонючка! Чего он, спрашивается, забыл в нашем лесу?!
Тем временем нишадец подошел к резному идолу и пал перед ним ниц.
— Ах, тварь! — Арджуна едва не задохнулся от гнева, наконец сообразив, кого напоминает ему лик идола. — Братцы, это же он из Наставника Дроны деревянного болвана сделал! Пакость черномазая! Дрона — это мой… наш Учитель! А он…
— Может, проучим гада? — деловито осведомился Бхима, у которого явно чесались кулаки. — Отдубасим по первое число?
— Впятером на одного? — укоризненно взглянул на брата Царь Справедливости.
— А я и один могу! — Нишадец был заметно старше и сильнее Бхимы, но Страшного этот факт нисколько не смущал. Что за удовольствие лупить слабаков! Другое дело — этот горец…
Такому тумаков насовать — будет, чем гордиться!
— Погоди, Бхима, — остановил брата Арджуна. — Давай сперва на него собаку натравим!
— Может, не стоит? — Царя Справедливости разбирали сомнения. — Он нам ничего плохого не сделал. Конечно, мы все не любим грязных нишадцев, но это еще не повод…
— Не повод?! — ужаленным леопардом взвился Арджуна. — Он оскорбил нашего Наставника! Без спросу воздвиг уродливого болвана и теперь небось втихомолку посмеивается! Мы должны наказать его за дерзость!
— Верно! — поддержал брата Бхима. — Спускай собаку, Серебряный! Или, может, лучше все-таки меня пошлем?..
Юдхиштхира замялся, не зная, что возразить, и Арджуна, не теряя понапрасну времени, ухватил за за-. гривок ближайшего пса, здоровенного, черного с рыжими подпалинами гончака, заставив собаку подползти и лечь рядом. Пес вопросительно глянул на хозяина, потом, повинуясь властному жесту, — на человека у деревянного идола.
— Взять его! — тихо скомандовал Арджуна и толкнул собаку вперед, оглаживая против шерсти.
Пес не был приучен к охоте на людей. Однако приказ хозяина — это приказ хозяина!
