— А в действительности сколько? — спросил воин Астартес, чей серый доспех Космических Волков был украшен белым волчьим мехом. Чувствовалось, что ему хочется метаться по залу, словно дикому зверю по клетке.
— Четыре дня, — произнес Старик с мрачной улыбкой.
В зале воцарилась тишина, которой не преминул воспользоваться Куров.
— Адмирал Пэрол, командующий линейным флотом Армагеддона, изложил свой план и загрузил его в тактическую сеть, чтобы все командующие могли с ним ознакомиться. Как только война на орбите будет проиграна, случись то через четыре или девять дней, наш флот отойдет от планеты. С этого момента Армагеддон станет беззащитным, если не считать те силы, что останутся на поверхности. Орки будут спокойно приземляться, когда и где пожелают.
— Адмирал Пэрол с оставшимися кораблями начнет партизанскую войну, атакуя вражеские суда на орбите.
— Кто будет руководить кораблями Астартес? — вновь подал голос капитан Арамас.
Последовала очередная пауза, прежде чем комиссар Яррик кивнул через стол в сторону группы воинов в угольно-черных доспехах:
— Учитывая старшинство и компетентность его ордена, верховный маршал Хельбрехт из Черных Храмовников возьмет на себя командование флотами Астартес.
Вновь поднялся гул, так как несколько командующих Астартес претендовали на то, чтобы эта должность досталась им.
— Мы должны остаться на орбите? — Гримальд наклонился поближе к своему сюзерену и озвучил интересовавший его вопрос.
Капеллан окинул зал взглядом, рассматривая офицеров сотни разных сил.
«Я ошибался, — подумал он. — Я не умру в этом мире напрасно». Он отдался горячему и неудержимому порыву, столь же реальному, как поток адреналина, хлынувший через оба сердца.
— «Крестоносец» вонзится, словно копье, в самое сердце вражеского флота. Верховный маршал, мы можем уничтожить зеленокожего тирана прежде, чем он успеет ступить на поверхность этого мира.
Хельбрехт оторвал взгляд от старого комиссара. Он повернулся к Гримальду, темные глаза пытливо изучали череп маски.
— Я уже говорил с другими маршалами, брат мой. Мы должны оставить контингент на планете. Я возглавлю Крестовый Поход на орбите. Амальрих и Рикард поведут войска в Пепельные Пустоши. Остается защитить и те города-ульи, где еще не присутствуют Астартес.
Гримальд покачал головой:
— Это не наша обязанность, мой сеньор. И Амальрих, и Рикард вели гораздо более крупные кампании. Ни один из них не будет в восторге от ссылки в грязный промышленный улей, пока его братья ведут славную войну в небесах. Вы покроете их позором.
— А еще, — неумолимо продолжил Хельбрехт с каменным лицом, — должен остаться командующий.
— Не надо. — У рыцаря кровь заледенела в жилах. — Не делайте этого.
— Уже сделано.
— Нет, — выдохнул Гримальд, каждой клеткой своего существа имея в виду именно это. — Нет.
— Решение уже принято, Гримальд. Я знаю тебя, как знал Мордреда. Ты не откажешься от такой чести.
— Нет, — повторил Гримальд достаточно громко, чтобы привлечь внимание присутствующих.
Хельбрехт ничего не ответил. Гримальд подошел ближе:
— Я раздавлю черное сердце Великого Врага в своей руке и священным огнем обрушу его нечестивый флагман на поверхность Армагеддона. Не оставляйте меня здесь, Хельбрехт.
— Ты не откажешься от этой чести, — сказал верховный маршал. И его голос оставался таким же ледяным, как лицо.
Гримальд не хотел больше участвовать в этих делах. Даже хуже, он знал, что был здесь не нужен. Он отвернулся от гололитического стола, потому что там начали обсуждать тактику обороны на орбите.
— Подожди, брат. — В голосе Хельбрехта звучала просьба, а не приказ. А потому легче было не подчиниться.
Гримальд покинул зал, не произнеся больше ни слова.
В названии места их назначения сквозила мрачность. Типичная для этого мира. Хельсрич…
— Кровь Дорна, — с чувством выругался Артарион. — Ну и видок.
— Он… громадный, — прошептал Неровар.
Четыре «Громовых ястреба» мчались по зеленоватому небу, запятнанному ядовито-желтыми облаками, которые разрывались на части при их приближении. Из кабины ведущего челнока шесть рыцарей смотрели на город внизу.
Четыре десантно-штурмовых корабля, ревя двигателями, одновременно сменили курс, грациозно облетая один из самых высоких промышленных шпилей. Синевато-серый, подобно тысячам других, он изрыгал в грязное небо жирный дым.
Звено прикрытия, состоявшее из маленьких, маневренных и предназначенных для завоевания господства в воздухе истребителей типа «Молния» летело поблизости от «Громовых ястребов» Астартес.
— Мы не можем быть единственными силами Астартес, посланными в этот город. — С шипением от воздушного давления Неровар снял белый шлем и уставился невооруженными глазами на вспыхивающий внизу улей. — Как мы защитим его в одиночку?
— Мы будем не одни, — промолвил сержант Бастилан. — С нами Гвардия. И силы ополчения.
— Люди, — поморщился Приам.
— Легио Инвигилата уже приземлилась к востоку от города, — добавил Бастилан. — Титаны, брат мой. Не вижу, чтобы ты стал морщиться при их упоминании.
Приам не согласился. Но и спорить не стал.
— Что это?
Рыцари подались вперед, услышав своего предводителя. Гримальд указал вниз на полосу рокритовой дороги, достаточно широкую, чтобы на нее смог приземлиться массивный крейсер или транспорт для перевозки Имперской Гвардии.
— Шоссе, сэр, — ответил пилот и проверил приборы. — Магистраль Хель.
Гримальд помолчал какое-то время, созерцая громадную дорогу и тысячи и тысячи транспортных средств, двигавшихся в обоих направлениях.
— Эта магистраль подобна хребту города. Я вижу сотни капилляров-дорог и троп поменьше, что ответвляются от нее.
— И что с того? — спросил Приам, и по его тону было понятно, как мало его интересовал ответ.
— А то, — повернулся к отряду Гримальд. — Тот, кто контролирует магистраль Хель, держит в руках сердце города. У него будет беспрепятственная возможность перемещать пехоту и технику. Даже титаны будут двигаться быстрее, возможно, вдвое быстрее, чем им бы пришлось идти, пробираясь через башни улья и городские кварталы.
Неровар покачал головой. Он единственный был без шлема. И сейчас лицо его выражало недоумение, если только Астартес способен испытывать это чувство.
— Реклюзиарх, — промолвил он, неуверенно произнося новый титул Гримальда. — Как мы можем защищать… все это? Бесконечная дорога, ведущая к сотням других.
