Грейлок почувствовал, как внутри Россека зашевелилось беспокойство. Гвардейцу не нравился такой разговор. Ни одному из Волков с их почтением к традиции не нравился. Только давнее братство двух воинов удерживало Россека от дальнейших слов, от возражения методу войны, который Грейлок навязывал Двенадцатой Роте.
— Ты веришь мне, Тромм? — спросил Грейлок, не убирая руку.
Колебание.
— Всей своей жизнью, лорд.
Его янтарные глаза не мигали. Грейлоку доставило это некоторое удовлетворение. В них были сомнения, подобно воронам, собравшимся вокруг падали, но ядро оставалось преданным. Оно всегда было таким, даже после того, как Грейлок победил его незначительным большинством голосов на выборах нового Ярла вместо старика Ойя Аркенджо. Если голосование снова проведут, он не сомневался, что Россек получит много голосов. Старый воин всегда заявлял, что не хочет почестей, но любое мнение может измениться.
— Хорошо, — сказал Грейлок, отпуская его. — Ты мне нужен, Тромм. Вы все мне нужны. Когда Железный Шлем вернется со своей безумной охоты на скрэгра, ситуация должна будет измениться. Мы не можем позволить этим теням ослеплять нас вечно, заставлять нас гоняться за призраками прошлого. Ты увидишь истину этого, если посмотришь.
Россек не ответил. Такой разговор тревожил его и Грейлок знал, что он не может слишком сильно давить.
Когда арьергард флота отправился к точкам прыжка, на пиктах, установленных по стенам зала, потускнели последние из сигналов. В этот момент Грейлок испытал всплеск удовлетворения, и часть его забот отступила.
Последняя кампания Железного Шлема шла полным ходом. Этт принадлежал ему.
Кир Эсвай, прозванный Кулаком Хель, громко рассмеялся, разбрызгивая капельки слюны из полураскрытого рта.
— Русс, какой же ты медленный, — высмеял он товарища и снова бросился в атаку. Он раскрутил свой топор и обрушил его на плечо противника.
Огрим Рэгр Врафссон по кличке Красная Шкура, отскочил от приближающегося оружия.
— Достаточно быстрый для тебя, — он тяжело дышал, и, отступая, пустил в ход свой топор. Он отвел его в сторону, оставляя пространство для размаха и выжидая бросок оппонента.
Треск и звуки ударов раздавались по длинному ряду железных тренировочных клеток. Эта пара Кровавых Когтей не была единственной из тех, кто спарринговался на площадках — целому пехотному контингенту Двенадцатой было предписаны интенсивные тренировки после ухода флота Железного Шлема. Грейлок был хладнокровным, но не глупым: он знал какой разочарованной будет его рота из-за неучастия в операции на Гангаве, и постарался занять ее делом.
Кулак Хель продолжил атаку, осторожно подступая. Его линия скул была по-прежнему человеческой, но лицевые мышцы выдавали гигантизм, общих для всех космодесантников. Русые волосы были коротко подстрижены, а татуированные щеки отмечала щетина. Он сохранил звериную энергию выходца из племени хманни, и держал себя с напыщенной, самоуверенной угрозой.
— Нет, — он оскалился, кружа. — Ты чертовски медленный.
Красная Шкура мог быть его близнецом, если бы не грязная копна темно-рыжих волос и взъерошенные бачки. Его клыки были заметно короче, они еще не вытянулись под длительным воздействием Хеликс. В его нижней губе торчало железное кольцо, блестевшее от светосфер над ними. Когда он дико улыбался, что случалось часто, кольцо задевало зубы, скрипя как щебень о лед.
— Хватит трепаться, — сказал он, подманивая Кулака Хель. — И начинай драться.
Кулак Хель метнулся влево, затем остановился и поднял лезвие топора, целясь в корпус Красной Шкуры. Два оружия ударились в брызгах искр, сцепившись древками. Кулак Хель давил двумя руками, направив всю свою могучую силу в выпад.
Красная Шкура держался одно мгновенье, потом отшатнулся и потерял равновесие.
— Да! — завопил Кулак Хель и атаковал.
Топоры столкнулись, затем снова, каждый удар обрушивал волны ужасающей силы на защитные парирования. Кулак Хель действительно был быстрее, и его незащищенные руки двигались размытым пятном.
— А теперь держись… — прохрипел Кулак Хель сквозь стиснутые зубы со сконцентрированным выражением лица. На висках выступили капли пота, несмотря на то, что в боевых клетках было по-зимнему холодно, а на металле блестел лед.
Красная Шкура не ответил, занятый отражением яростной атаки своего товарища по стае. Оба Кровавых Когтя были без доспехов, облаченные в кожаные туники и наголенники, перевязанные тонкими шнурами. Лезвия топоров были затуплены для тренировок, но все еще могли ломать кости и рвать плоть. Это сделали инструкторы, чтобы внушить должное уважение к клинку и отучить возлагать надежду на боевой доспех.
Красная Шкура врезался в стенку клетки, почувствовав давление железа на спину. Он перекатился, и топор Кулака Хель прочертил дугу там, где только что была его грудь.
Снаружи клетки донесся взрыв хриплого смеха.
— Скитья, — выругался Красная Шкура, заметив темные фигуры других Кровавых Когтей, стоящих за пределами освещения светосфер. Он заработал зрителей. Раздались непристойные насмешки, когда Красная Шкура увернулся от очередного удара и с трудом выбрался из зоны досягаемости.
— Медленный, медленный, медленный, — насмехался Кулак Хель. Он шел с важным видом за Красной Шкурой и тяжело дышал, по лицу струился пот. Красная Шкура испытал небольшое удовлетворение от того, что Кулаку Хель пришлось непросто.
— Ты сражался бы лучше, если не говорил так много, — пробормотал Красная Шкура, пытаясь восстановить равновесие и вернуть инициативу.
— Можешь так думать, если от этого тебе лучше, — издевался Кулак Хель, шагая за ним и легко сжимая рукоятку топора. Когда он приблизился на дистанцию удара, на его лице была победоносная улыбка.
— Да, — зарычал Красная Шкура, сжавший для прыжка. — Лучше.
Он неожиданно бросился вперед на приближающегося Кулака Хель и отпихнул его назад. Кулак Хель подошел слишком близко, слишком самонадеянно, и не смог опустить вовремя топор. Красная Шкура обхватил его медвежьей хваткой и еще больше подтолкнул, загнав в дальний конец клетки. Они ударились о стенку с громким стуком.
Топор Кулака Хель выпал из его хватки, и он сжал кулак, собираясь нанести сокрушающий удар, давший ему кличку. Красная Шкура был быстрее, и ударил его головой прямо в лицо. Раздался треск кости о кость, и в воздухе повис металлический запах свежей крови.
Голова Кулака Хель качнулась назад, и его блестящие глаза остекленели. Красная Шкура бросил свое оружие и обрушил на шатающегося Кровавого Когтя шквал ударов, отчего тот упал на колени.
