Внезапно контакт с Тикалем прекратился. Оборвался на самой высокой ноте, и осталась щемящая неуютная тишина. Что это было? Ахо сразу понял: смерть колдуна. Где-то далеко от затерянного в снегах кера Лодброка маг закончил свое земное существование и был пожран силой, которой служил. Обрел ли он после этого власть, могущество, счастье или превратился в звездный навоз — не имело значение. Величайшая честь — быть поглощенным первоосновой всего, она дарует надежду в один прекрасный момент тоже стать всем.
Ахо поднял руки к лицу и растер ноздреватую, сухую от муки кожу. Надо идти. Встать и идти. Никто его не задержит. Ни стены, ни замки, ни морозные просторы мертвых полей. Сила со дна Молочного моря избрала его и поможет совершить неизбежное.
Висячий замок на внешней стороне двери брякнул и рассыпался на две половинки — стоило только подумать о нем. Лошади у коновязи стояли оседланные, как нарочно. Людей вокруг не было, задние ворота усадьбы открыты. Принца охватило мстительное ликование: «Посмотрите! Вот едет Ахо, которого вы хотели сгноить в подвале и скормить крысам! Теперь никто не посмеет становиться у него на пути! Ибо на его плече сидит сама Смерть!»
3
Наутро корабли прибыли в Вёлунд, один из северных портов Ареаса. Прежде оживленный, а теперь по военному времени притихший и малолюдный. На пристани их встречал небольшой отряд под командованием Хёгни Проныры. Тот сидел верхом и сразу заметил Дею на борту второго драккара. Его глаза полезли на лоб, а лицо отразило крайнее удивление: кажется, он не ожидал, что принцессу удастся уломать так быстро.
Женщина робко помахала старому знакомому.
— Рад приветствовать ваше высочество. — Проныра первым подал ей руку при сходе на берег. — Неужели и вы попались на удочку Огмиса? Верите в чудесное преображение Ахо?
— Это не Ахо. — Принцесса покачала головой. — Я сама не знаю, как такое может быть, но… — Она наклонилась к уху ярла и зашептала что-то. Лицо Хёгни вытянулось. На нем отразилось еще большее удивление, потом негодование и наконец испуг.
— Надеюсь, что вы ошибаетесь, — отчеканил он, сверля фигуру принца ледяными глазами.
— Умоляю тебя, Лисий Хвост, — Дея вцепилась ему в ладонь, — молчи. Ради нашего короля и Ареаса.
Ярл низко склонился перед принцессой в знак покорности, но взгляд его оставался холодным и настороженным.
На следующий день тронулись в путь. Впрочем, днем это трудно было назвать. Едва забрезжил рассвет, сам собой перетекший в сумерки, а за ними снова навалилась ночь. Гиперборейцы только покряхтели, зажгли факелы и стали седлать лошадей. Лагерь собрали быстро. Местные вообще все делали быстро и сноровисто. В пути не пели и не болтали. Шли себе и шли. Оживлялись только на привалах, когда ели и пили. Боги, сколько они пили!
Северяне не хмелели ни после первой, ни после второй чарки перебродившего меду, а после третьей поднимались и брались за работу. Это отвлекало их от страшноватых картин вокруг — занесенных снегом полей, черного неба в скупых точках звезд да мрачных стен лесов на горизонте. С каждым днем, проведенным в этих неприветливых местах, принц чувствовал нараставшую тоску и беспокойство. Когда же встанет солнце? Солнце не вставало. Ему, чтобы выспаться, нужно было полгода.
Порой над головой колыхались гигантские сполохи северных сияний: зеленые, холодно-фиолетовые, розово-голубые. Словно знамена небесных армий, они развевались в абсолютной черноте, смущая человеческие сердца своим отстраненным величием. Местные говорили, что апсары предвещают войны и великие потрясения. Серебряный Лист этому не верил: сияние полыхает каждый год, а война — дело преходящее.
Возле городка Фрости спутники пересели на оленьи упряжки. Коней привязали к саням и пустили рядом. Дальше простиралась голая тундра, по ней олени шли быстрее и увереннее, их раздвоенные копыта позволяли им не проваливаться в ломкий снег. Лошадям же требовалась помощь, поэтому их разгрузили, накрыли легкими заячьими попонами и тянули за санями на ремнях — так они меньше уставали.
На третьи сутки пути вдалеке показалась одинокая ледяная гора.
— Это Имир, — сказала Дея, растирая щеки шерстяными варежками. — Раньше люди почитали ее как обиталище великанов. А сейчас, когда старых богов прогнали, объезжают стороной. Боятся.
— Недоброе место, — подтвердил Хёгни. — То, что старым богам больше не поклоняются, не значит, что их нет. Сидят себе голодные и злые, ждут зазевавшегося путника…
Эти разговоры нагнали на принца тоску. Он и рад был бы обогнуть гору стороной, но Дея сказала:
— Поезжайте вперед и ждите нас у наветренного склона. А нам с наследником придется посетить ледяной туннель. Его высочеству следует кое-что увидеть своими глазами.
Никто не посмел ей возразить, даже Серебряный Лист, настолько он замерз. Пусть везет куда хочет, только бы поскорее избавиться от пронизывающего ветра. А туннель, даже населенный тенями старых богов, сулил защиту.
Сам принц не умел править санями, и принцесса жестом пригласила его в свои.
— Все будет хорошо, не бойся, — ободрила она, накидывая ему на ноги медвежью полость. Здешние женщины вообще много заботились о своих мужчинах, порой прислуживали им — подавали еду, воду, стряпали и шили сами, будто нельзя было переложить эти дела на рабов. Серебряный Лист не понимал таких отношений: если Дея ровня ему, пусть сядет рядом, он сам о себе позаботится. Если на ступень ниже, почему командует им? Принц не сразу догадался, что именно в этой зависимости, постоянном обхаживании и состоит главная власть гиперборейских жен над своими мужьями. Можно есть приготовленное абы как мясо, но лучше, когда для тебя работают любящие руки. К хорошему быстро привыкаешь.
— Цоб, цоб!
Олени побежали по снегу. Серебряный Лист развалился среди медвежьего меха, наблюдая, как ребенок строит ему рожи за спиной матери. Сына Дея не доверяла другим женщинам. Она постоянно держала его при себе, в меховой сумке за плечами. Собираясь на Руге в дорогу, принцесса зашила мальчика в просторный мешок из нерповой шкуры, только голова сверху торчала. Для Серебряного Листа оставалось загадкой, куда при этом ребенок справлял нужду. Но за все время пути Анкхат не плакал и принц не видел, чтобы ему меняли пеленки. Вид малыш имел прездоровый, и мороз, пробиравший принца до костей, казалось, его не беспокоит.
— В прежние времена, — рассказывала Дея, — здесь была крепость богов. Их дом. Они спускались на своих железных птицах в недра горы и что-то вынимали оттуда. Земля от этого тряслась, и много людей погибало. Целые поселки проваливались в трещины и пустоты, образовавшиеся после того, как боги нарыли там нор.
