— Как думаешь, кто они? — спросил Койн.
— Ты можешь сказать, Авреем? — присоединился Хоук.
— Я пытаюсь, — ответил он. — Но это непросто. Полный объём информации, который ежесекундно загружается и выгружается по их инфокровотоку, огромен…
— Послушайте его, — усмехнулся Хоук. — Можно подумать, что он один из них.
Авреем проигнорировал ироничное замечание и сосредоточился на двух фигурах, в то время как жрец Механикус в красном “проплыл” вперёд по гравитационной пластине. В сияющем ореоле над его головой водопадом невидимого света лились ноосферные данные, и информацию, которую искал Авреем — хотя она и находилась в каждой загрузке — было непросто считать.
— Сайиксек, — сказал он. — Этого ублюдка зовут Сайиксек.
Из невидимых динамиков рупоров раздался оглушительный и резкий взрыв, напоминавший статический разряд. Искажение визжало и кричало, как плохо настроенный вокс-передатчик, пока Авреем, наконец, не понял, что магос обращается к ним. Постепенно помехи уменьшились, и стало возможно различать слова, когда магос закончил выступать на непонятном машинном языке и перешёл на человеческий.
— Информация: я — магос Сайиксек, магистр двигателей, — начал он, его голос звучал искусственно и был лишён всех человеческих интонаций. — Вас доставили на корабль Адептус Механикус “Сперанца”. Это великая честь. Все вы теперь крепостные Духовенства Марса, и ваша служба позволит функционировать великим машинам судна. Вашими стараниями великие двигатели будут пылать ярче звёзд. Ваша кровь смажет механизмы и шестерёнки. Сила ваших костей поддержит могучие поршни великого сердца и кулаков света судна. Ваши жизни теперь служат Омниссии.
— Не самая вдохновляющая речь, слышал я и получше, — произнёс Хоук, и мрачный смех прокатился среди мужчин и женщин их контейнера.
Плечо мантии Сайиксека дёрнулось, и из скрытых складок появились несколько потрескивающих сетчатых рук. Они щёлкали и лязгали, разворачиваясь, каждая заканчивалась раскрывающимися металлическими захватами, инструментами и игольчатыми приспособлениями, которые скорее напоминали орудия пытки, чем технические манипуляторы.
Пластина опустилась на палубу, и фигура в чёрном сошла. Теперь, когда человек оказался на одном уровне с недавно прибывшими мужчинами и женщинами, Авреем увидел, что его плечи почти нелепо велики. Аугметированный механическими протезами, усилителями мышц и многочисленными боевыми имплантатами воин оказался столь же огромным, как рассказывали о космических десантниках. Он держал длинное древковое оружие, увенчанное сверху зазубренным лезвием, а снизу встроенным когтистым энергетическим блоком, цель которого ускользала от Авреема, но не вызывало сомнений, что он предназначался для нанесения повреждений.
Череп человека представлял собой лысый шар, спереди бледный и гладкий, сзади заключённый в бронзу и серебро. Его металлические зубы блестели, а в центр лба размещался красно-золотой символ Механикус. Он не был предводителем скитариев, он был техножрецом, но таких Авреем ещё не встречал.
Воин-магос остановился прямо перед Хоуком и внимательно уставился на него, зеркальный блеск выдавал искусственное происхождение глаз. Авреем признал высококлассные имплантаты, сложные механизмы прицеливания, анализаторы угрозы и боевые векторные метрики. Он только слышал о таком качестве, которое встречалось у высокопоставленных жрецов Механикус.
Человек резко повернул голову в сторону Авреема, без сомнения считав пассивное излучение его аугметики. Обнажённая плоть лоснилась от химических мазей и горячих смазок. Частично скрытые под чёрной накидкой дополнительные конечности блестели чёрным металлом. Авреема быстро перестали рассматривать как угрозу, и воин-магос наклонился над Хоуком, легко возвышаясь над ним на метр. Губы скривились в усмешке, когда он считал биометрические данные с феодального клейма.
— Хоук, Юлий, — произнёс он голосом, напоминавшим скрежет камней. — Смутьян.
— Я, сэр? Никак нет, сэр, — ответил Хоук.
— Это не вопрос.
Юлий не ответил и продолжил смотреть в точку над плечом воина, что было не самым лёгким делом, учитывая разницу в росте. Лицо Хоука приняло расслабленное отсутствующее выражение, присущее всем солдатам низкого ранга, которые предстали перед рассерженным старшим по званию.
— Я — Дахан, секутор гильдий скитариев на борту “Сперанцы”, — заявил жестокий гигант. — Ты знаешь, что это значит; Хоук, Юлий?
— Никак нет, сэр.
— Это значит, что я имею право распоряжаться твоей жизнью и смертью, — сказал Дахан. — Это значит, что твои биометрические данные записаны и зарегистрированы. Где бы ты ни был, чем бы ты ни занимался, я буду знать об этом. Я легко уничтожаю подобных тебе смутьянов и у меня есть тысяча человек, которые с радостью сделают это для меня. Ты понимаешь своё место на борту корабля?
— Сэр, так точно, сэр.
Дахан отвернулся, но вместо того чтобы вернуться на парящую гравитационную пластину и магосу Сайиксеку, он направился к своим воинам. Авреем выпустил сдерживаемый выдох, но Хоук просто усмехнулся, когда громадный воин ушёл, оставив только слабый запах химических смазок.
Магос Сайиксек продолжил говорить, а Дахан присоединился к рядам скитариев.
— Каждый из вас заклеймён индивидуальным идентификатором, который указывает, какую почётную задачу вы будете выполнять на “Сперанце”. Ступайте в конец зала, где вас направят к складам и проинструктируют, как выполнять ваши обязанности.
Решётки вокса рявкнули и чередовавшиеся серии бинарного языка и декламаций на высоком готике заполнили зал. Авреем сумел разобрать только несколько слов. Достаточно, чтобы догадаться, что он слышит машинные гимны, славящие Бога Машину, но недостаточно, чтобы понять смысл.
— Что ж, это было интересно, — сказал Хоук.
— Кровь Тора, я думал, что магос скитариев убьёт тебя, — произнёс Койн, его кожа блестела от пота. — Ты видел, какой он огромный?
— Я уже сто раз видел таких, как он, — ответил Хоук, достаточно громко, чтобы его услышали те, кто стоял рядом. — Хитрость в том, чтобы никогда не встречаться взглядом и отвечать только да или нет. Это далось мне за десять лет службы в Гвардии, а вы получили это за бесплатно, парни!
Остальные приветствовали его слова осторожными улыбками, но Авреем сохранил бесстрастное выражение лица, и в этот момент огромный металлический утёс перед ними разошёлся посередине с грохотом разомкнувшихся затворов. Ухмыляющийся череп скользнул в сторону на гасивших трение перекладинах, одновременно ряды воинов-скитариев повернулись, гремя ботинками. Они маршировали прочь, пока громадная дверь перед новыми членами экипажа “Сперанцы” открывалась, показав ряды металлических туннелей, напоминавших трубы, по которым домашний скот вели под нож палача.
