— Голиаф, Отельяр, прием! — выжившие из моего отделения откликнулись на призыв. Оказалось, они были неподалеку, но в суматохе битвы я не видел парней прямо у себя под носом. Ну, знаете, как это бывает.
— Как Хелена? — спросил Голиаф, когда мы воссоединились. Боец неровно дышал к ней, поэтому голос у него задрожал.
— Не поднимается. Непонятно, жива или нет, а Хольону крышка, — с этим я показал на куски мяса, оставшиеся от нашего друга-выдумщика.
Впоследствии оказалось, что Хелена выжила, но потеряла левую руку ниже локтя. Её оторвало болтом, и женщина погибла бы от осколков, если бы не броня. Спасибо от меня касте земли. Слышал, восстановление идет хорошо, и довольно скоро Хелена сможет вновь присоединиться к вспомогательным корпусам гуэ’веса.
Тогда я этого не знал, считал, что она мертва, и просто не хотел проблем с Голиафом, вот и не ответил ему прямо. Голова у меня кружилась из-за последствий боя, надо было собраться.
— Отряды медиков фио’ла уже в пути, — сказал я. — Оставим Хелену их заботам. Пошли, нужно проверить, как там пор’эль. У меня нехорошие мыслишки по поводу всего этого. Не тянет оно как-то на случайный налет.
Я зашагал к центру обработки, из которого вытекал поток людей в одноразовых респираторах. Пленников направляли вооруженные шас’ла. У главного входа веером лежали тела, разорванные в клочья. Увидев, как космодесантники расстреливают заключенных, я сначала решил, что они явились именно для этого, но затем понял свою ошибку. Убитые арестанты-гуэ’ла были всего лишь побочным ущербом.
Но к мертвым дипломатам касты воды это не относилось.
— Помогите шас’ла! — скомандовал я Голиафу и Отельяру. — Пойду, разыщу пор’эля.
Вбежав в здание, я увидел, что шесты и легкие занавески, аккуратно разделявшие этаж на несколько зон, повалены и изорваны. В стенах зияли тлеющие воронки от болт-зарядов. Освещение вырубилось, а солнце, сиявшее в открытые двери, не доставало до всех уголков. В светлом квадрате клубился голубоватый дымок, и этот квадрат показался мне выставкой кровавых ужасов. Двое медиков фио’ла пытались стабилизировать человека с какими-то лохмотьями вместо ног. Раненый, содрогаясь и харкая кровью, постоянно дергался вперед и пытался сесть. Фио’ла держал его за руки и бормотал что-то одобряюще-успокаивающее на тау’но’поре. Прямо перед собой я увидел изломанные конечности и разорванные туловища; они валялись, разбросанные около воронки от взрыва гранаты, словно лепестки кровавого цветка. Люди плакали и кричали, повсюду носились медики, которые торопливо раздавали им дыхательные маски. Шас’ла выводили контуженных военнопленных наружу. И, наконец, здесь и там лежали тела тау из касты воды. Полдюжины мертвецов, жестоко разрубленных на куски.
Вот тогда я запаниковал.
— Пор’эль Умелый Оратор! — кричал я. — Умелый Оратор? Умелый Оратор?!
Проталкиваясь через толпу людей, я никак не мог отыскать синее лицо среди коричневых, черных и белых.
— Успокойся, гуэ’вре. Я жив.
Я закрутился на месте, пытаясь найти дипломата.
— Сзади тебя, у стены! — его сладкозвучный голос стал хриплым от дыма и, возможно, ядовитого воздуха. Очистители атмосферы вырубились, и наружные токсины просочились в здание.
Заметив Оратора, я поспешил к нему. Пор’элю перевязывали рану на руке; медики разрезали рукав облачения, постоянно носимая им шляпа касты воды куда-то пропала, и кто-то вырвал из уха дипломата устройство связи с антенной. С облегчением я увидел, что Умелому Оратору надвинули на лицо кислородную маску. Он был с ног до головы залит кровью людей и тау.
Повесив карабин на плечо, я опустился на колени перед дипломатом, чем заслужил раздраженный взгляд медика. Мне было наплевать.
— Ты в порядке, пор’эль?
— Я тронут твоей заботой, гуэ’веса’вре Дж’тен, — в голосе Оратора звучала усталость, незнакомая мне прежде. Резня взволновала дипломата, он постоянно отводил глаза.
— Всё готово, пор’эль, — сообщил медик. — Повреждения минимальные, рана на руке неглубокая. На груди, там, где вас схватили, выступят синяки, но не более того.
Поведя рукой, Умелый Оратор кивнул. Было видно, как его гибкие мускулы играют под пластиковыми бинтами.
— Благодарю тебя, фио’ла. Теперь ступай, здесь ещё много нуждающихся в твоей помощи.
Выпрямившись, я протянул ему руку. Схватившись за неё, дипломат поднялся на ноги. Затем он попробовал отряхнуться, но только размазал кровь по одежде. Поднеся ладони к лицу, Оратор хмуро уставился на них.
— «Схватили»? Они пришли за тобой, хотели похитить, — понял я. — Вот ради чего затевалось всё это.
Он пару секунд смотрел на меня, а затем улыбнулся.
— Ну, разумеется, друг Дж’тен. Конечно. Множество миров Империума сделали выбор в пользу присоединения к нам, ради взаимной выгоды. Твои бывшие повелители настолько ограничены умом, что решили, будто мы применяем некие тайные методики, склоняя людей к предательству. Возможно, они наделяют нас, дипломатов, какими-то сверхъестественными способностями, как и наших возлюбленных эфирных, — пор’эль рассмеялся. — Не нужно унывать. Случившееся указывает, что Империум в отчаянии, поскольку нападает на оратора, а не на его речи. Но ведь, опять же, слова не так легко убить! Проще сражаться с осязаемым врагом.
— Если так, нам нужно доставить тебя в командный узел, где можно пересидеть всё это, — ответил я. — Пошли, мы тебя проводим.
— Нет, друг Дж’тен. Мне было приказано покинуть эту планету, перейти под защиту кадров поддержки кор’ваттра до окончания боевых действий. Похоже, меня считают слишком важным, чтобы рисковать моей жизнью, — и это весьма мне льстит, — но сам бы я предпочел остаться здесь и помогать с делами на передовой. Впрочем, приказ есть приказ, и я иду, куда велит Высшее Благо, а не куда пожелаю сам, — при этих словах по лицу Умелого Оратора промелькнуло непонятное выражение, тут же сменившееся улыбкой. — Ты и твой отряд отправляетесь со мной.
— Хольон мертв. Хелена, думаю, тоже.
Дипломат изменился в лице.
— Горько это слышать. Они погибли за всех нас.
— Тау’ва, — машинально ответил я.
— Тау’ва, — отозвался он. — Я лично прослежу за тем, чтобы с останками твоих товарищей обращались с великим почетом. Они были хорошими друзьями и достойно служили.
— Благодарю тебя. Сколько времени до отбытия?
— Скоро прибудет корабль, который заберет нас.
— Подожди-ка, — сказал я. — Наверное, мне не по чину говорить такое, но я принес клятву защищать тебя. Так вот, если ты покинешь планету, то окажешься уязвимым во время перелета. Космических десантников так назвали не без основания: они мастера пустотных боев, их корабли — одни из быстрейших в Империуме. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что они хотят выманить тебя туда, где ты будешь уязвимее, пор’эль. Нам нужно остаться здесь, тут ты будешь в большей сохранности. Завоевание почти закончилось.
