Потом, незадолго до Дня Императора, Крэвин и его шайка устроили засаду в узком переулке. Набросились на него и затащили туда.
Бас отреагировал мгновенно, не думая, и разбил одному нос вдребезги.
Тот завопил и, прижав руки к покрытому алым лицу, выбыл из драки.
Крэвин что-то крикнул, и вся шайка отпрянула, встав полукругом вокруг мальчика. Бас увидел, что все достают ножи. Но если они думали, что он наложит в штаны, то серьёзно ошиблись.
— Ну давайте! — зашипел на них Бас — Все вы!
И вытащил из-за пояса брюк свой собственный нож.
Сарж о нём не знал. Бас не говорил ему, что сейчас ходит с оружием. Однажды утром мальчик нашёл его на ведущей в подвал лестнице — маленький кухонный нож в потёках чьей-то крови. Когда дед был на работе, Бас вымыл и наточил его. И начал носить с собой, чему сейчас был рад. Это был его «уравниватель», хотя шансы были всё же сильно не равны.
Сейчас Крэвин был уже не так самоуверен, но махнул рукой, и остальные бросились вперёд.
Бас прочёл их движения, как учил старик. Ближайший собирался пырнуть его прямо в живот. Бас увернулся. Его рука мелькнула, и сухожилия на запястье нападавшего оказались перерезаны.
Тот упал на колени, сжимая кровоточащую руку, и переулок наполнился криками.
Бас сильно пнул его в лицо и зарычал остальным: «Давайте, ублюдки!» Потом ещё раз пнул раненного.
К такому остальные были вовсе не готовы. И вовсе этого не хотели.
Шайка распалась, мальчики побросали ножи и разбежались из переулка на все четыре стороны. Остался только Крэвин. Он никогда ни от кого не бегал. Если побежит сейчас, то утратит всю свою власть и положение, и он это хорошо понимал. Но в глазах Бас видел: тот, кто так долго внушал ужас, сейчас сам смертельно боялся.
Бас кружил лёгкой походкой, нож поднят, движенья свободны.
— Бас бастард, — сказал он, подражая голосу Крэвина. — Ты понятия не имеешь, насколько был прав, ты, кусок дерьма.
Приблизился, готовясь к молниеносному выпаду в лицо другого мальчика. И что-то в Крэвине сломалось. Он бросил нож и попятился к ближайшей стене, подняв руки в отчаянной мольбе.
— Бас, пожалуйста, — молил он. — Это не я. Я никогда этого не хотел. Честно.
Бас придвинулся ближе, готовый взорваться ураганом подлых ударов.
— Он сказал не говорить тебе, — хныкал Крэвин. — Сказал, что честно заплатит, деньгами и палочками лхо. Клянусь тебе!
— Дерьмо гроксячье! — прорычал Бас. — Кто? Кто это был?
Он ни на миг не поверил Крэвину. Тот просто изо всех сил выкручивался, хотел выиграть время, рассказывая небылицы.
— Сарж, — задыхаясь, произнёс Крэвин. — Старый Железноног. Он пришёл к нам после того, как мы побили тебя в первый раз. Честно, я думал, что он нас всех поубивает. Но вместо этого твой дед сказал, чтобы мы продолжали тебя доводить, продолжали тебя избивать. Сказал, чтобы мы каждый раз дожидались, пока ты выздоровеешь.
Бас замедлился. Нет. Это не может быть правдой.
Но… не может ли? Был ли старик настолько чокнутым? Зачем ему делать такое?
— Говори, — приказал мальчик Крэвину, понукая того ложным выпадом ножа.
— Ввв… Всё так и было, — заикаясь, произнёс Крэвин. — Два дня назад он нашёл нас и сказал напасть из засады. И на сей раз с ножами. Я сказал, что он свихнулся. Ни за что. Тогда старик утроил цену. У моего бати лёгочная гниль. Он больше не может работать. Мне нужны были деньги, Бас. Я не хотел, но мне пришлось. Но сейчас же всё кончено, лады? Трон Святый, кончено.
Бас подумал мгновение, потом вогнал правый ботинок прямо между ног Крэвина. А когда задира согнулся пополам, Бас от всей души добавил с ноги прямо в челюсть. Кровь и зубы полетели у Крэвина изо рта, и он без сознания рухнул наземь.
Бас убрал свой ножик в ножны на запястье и взглянул на того, кто научил его, что такое страх.
— Да, — сказал мальчик съёжившейся фигуре. — Всё кончено.
Дома он нашёл Саржа на заднем дворе многоквартирки, прислонившегося к старому мёртвому дереву и потягивающему палочку лхо под яркими солнечными лучами.
— На этот раз никакой аптечки? — спросил Бас, остановившись в нескольких метрах от деда.
Сарж ухмыльнулся: «Знал, что она тебе не понадобится».
— Ты же заплатил, чтобы они делали это, правда? — спросил мальчик.
Старик выдохнул густое облако жёлтого дыма.
— Ты неплохо поработал, — сказал он внуку. Это было всё, чтоб понять, что это правда.
Бас ничего не сказал. Он просто оцепенел.
— Не вздумай терять от успеха голову, пацан, — пророкотал Сарж. — Не упускай из виду главного. Мы с тобой ещё только начали. Ты думаешь, что победил своих демонов, и, может быть, ты и прав — на сейчас. Но в мире есть вещи и пострашнее подростков-хулиганов. Не забывай, что это страх и гнев сделали тебя тем, кто ты сейчас.
Бас всё ещё молчал. Смотрел на грязную землю между ног, чувствуя себя совершенно опустошённым. Он даже представить не мог, что бывает такая абсолютная пустота.
— Нужно ещё многому научиться, пацан, — сказал дед. — Мы ещё не закончили. Вспомни того пухлого заморыша, которым ты был. Подумай, как ты изменился, чего ты достиг. Что я дал тебе. Тренируйся дальше, пацан. Продолжай учиться. Не вздумай останавливаться. Ты можешь ненавидеть меня, но признай, что я прав. Посмотрим, чего ты сможешь добиться.
Старик сделал паузу и, насупившись, сказал внезапно наполнившимся ненавистью голосом: «А если хочешь всё бросить, то знаешь, где чёртова дверь. Я не собираюсь делить стол и кров с Императором проклятым слабаком».
Бас взглянул на руки. Они были сжаты в кулаки. Предплечья увиты тугими мускулами. Мальчик хотел наброситься на Саржа, пустить ему кровь, может, даже убить. Но, как бы он не изменился, чему бы ни научился, руки всё ещё оставались руками ребёнка. А самому Басу было семь лет, и больше податься было некуда. Победить других мальчишек — это одно, но старик был прав насчёт более опасных врагов. Мальчик видел больших, широкогрудых мужчин, работающих на рафинадных заводах, которые избивали жён и детей прямо на улицах. Их никто никогда не останавливал. Никто не осмеливался, несмотря на то, какой осадок оставляло взять, отвернуться и просто уйти. Бас всегда хотел быть достаточно большим и сильным, чтобы вмешаться. Детское бессилие просто бесило мальчика. Но всё же больше, чем любые грёзы о насаждении справедливости, Бас ценил то предназначение и смысл, которые тренировки привносили в его жизнь. Новообретённая сила, скорость и умения выжгли тот удушливый саван страха, в котором мальчик столько прожил. Каждый приём, выученный Басом, давал ему свежую уверенность, которой из-за прежней слабости быть не могло. Он сознавал это, понимал, что нужно расти и развиваться, взять всё, что мог предложить дед — и больше. Нет. Это было не просто нужно. Бас хотел этого. Здесь и сейчас это было всё, чего он хотел.
